Ее высочество, моя жена - Александер Виктория - Страница 45

Его дни воздухоплавателя закончились, и Мэтью обнаружил, что не особенно расстраивается по этому поводу. Это была здорово, но он никогда не испытывал к этому великой страсти. Это было чуть большим, чем средство для достижения цели, и самым лучшим, что он мог найти, что напоминало бы покачивание на волнах на борту корабля. Но у него не было никакого желания возвращаться на море. Если внутри него и была страсть, то только к морской торговле. Было нечто захватывающее в прибытии корабля из иностранных портов с различными экзотическими товарами и пассажирами на борту. Сама мысль о том, чтобы отправлять суда во все уголки мира, будоражила его кровь. Идея о создании судоходного флота… нет, судоходной империи… была столь же волнующей, как и все, что он находил на море или в небе.

У Мэтта не было деловой хватки. Он усмехнулся про себя. Если бы его отец был жив, он бы, без сомнения, устроил публичный скандал. Но глубоко внутри старик был бы доволен. Давно прошли те времена, когда Мэтт делал что-то подобное. Возможно, лучшим местом, с чего можно начать, является небольшая судоходная фирма, нуждающаяся в человеке с его уникальным опытом. Он мог бы получить работу… он вздрогнул… клерка на данный момент, но он будет следить за своими деньгами, осмотрительно вкладывать их и в один прекрасный день у него появиться собственное дело. Не то чтобы это был план, но Мэтью был решителен и умен и не сомневался, что добьется успеха.

Тем не менее, клерк не может быть женат на принцессе.

Он рассеянно погладил волосы Татьяны, размышляя над всем тем, что она сказала, и всем тем, что не сказала. Когда все будет сказано и сделано, все станет как прежде.

И дело будет не столько в том, откажется ли она ради него от своей жизни, а в том, позволит ли он ей это или нет.

Татьяна сидела на кровати, откинувшись на подушки, и разглядывала свои пострадавшие ноги. Она очень удивилась, что стопы не были размером с воздушный шар Мэтью.

Бедный Мэтт. После этого крушения он потерял все, над чем работал, но казалось, отнесся к этому спокойно. Как и прежде, ей так хотелось узнать, о чем он думает.

На возвращение в Эффингтон-Холл у них ушла большая часть дня. К счастью, Мэтью превосходно ориентировался и сумел найти дорогу, которую увидел с воздуха. В конце концов, они встретились с отрядом, отправленным из особняка на их поиски.

Герцогиня была крайне обеспокоена, особенно, обнаружив беспорядок в комнате Татьяны, и более чем кто-либо почувствовала облегчение, увидев своих гостей живыми, хотя и была несколько потрясена их видом. И Татьяна, и Мэтью выглядели неподобающе в одежде, порванной в клочья. Тапочки Татьяны изодрались до дыр. Ее светлость была явно разочарована падением шара Мэтью и настояла на немедленной отправке слуг и повозки для поиска обломков.

Татьяна проспала остаток дня, проснувшись много позже наступления темноты, да и то лишь потому, что горничная принесла ей легкий ужин. Слишком уставшая, чтобы подняться, принцесса велела девушке поставить поднос на столик возле двери. Но минуло уже четверть часа, а Татьяна продолжала разглядывать еду. Может это клубника? Она посмотрела на ноги и снова на еду. Как бы ей это ни нравилось, не может же она лежать вечно. И если честно, Татьяна была довольно голодна. А как же клубника? Ей так хотелось клубники. А потом, будет крайне невежливо не съесть то, что кто-то позаботился ей прислать.

Принцесса вытянула ноги, коснулась пальцев, затем снова согнула их и вздрогнула. Лодыжки совершенно одеревенели. Татьяна спустила ноги с кровати и осторожно попыталась встать. Ноги были словно пни, и ее высочество задалась вопросом, сможет ли она вообще идти. Осторожно сделала шаг и застонала. Каждый мускул ее тела болел. С ног до головы не было ни дюйма, который бы не вопил в знак протеста. Что на самом деле было неудивительно. Они с Мэтью упали с неба, в конце концов.

Стиснула зубы, Татьяна медленно заковыляла по комнате, взяла поднос и пошла обратно к кровати. Поставив поднос на прикроватный столик, Татьяна рухнула на постель, зарывшись лицом в мягкий, уютный матрас. Она вполне могла бы пролежать вот так, неподвижно, не думая ни о чем, целую вечность. Тем не менее, клубника манила.

Со вздохом смирения, Татьяна повернулась и попыталась сесть. Конечно, завтра она будет чувствовать себя лучше. Если протянет так долго. Завтра ее светлость дает бал, и даже несмотря на то, что Татьяне не хотелось встречаться с Эффингтонами, которые недавно вернулись из Авалонии, она не возражала против бала как такового. Однако Татьяна не слишком стремилась к разговору с вдовствующей герцогиней, которого более не могла избегать. Мэтью был прав. Эта благородная женщина достойна того, чтобы к ней относились с почтением. Она заслужила правду.

Татьяна взяла клубнику из миски, наполненной сочными фруктами. Она надкусила ягоду и ощутила восхитительный аромат, прекрасный вкус жарких летних дней. Решившись рассказать обо всем ее светлости, принцесса почувствовала облегчение.

А какое облегчение решиться рассказать все Мэтью. Конечно, Татьяна была не достаточно уверена, понимает ли он, что их брак не аннулирован, хотя точно помнила, что действительно говорила ему. Может быть, не в четкой и сжатой форме, но она произнесла это вслух, тем не менее. Из всего того, что она скрывала от Мэтью, рассказать об этом было труднее всего. Принцесса взяла еще одну ягоду и задумчиво откусила ее. Татьяна знала, что Мэтт заботится о ней и, возможно, так будет всегда, но было в его поведении прошлой ночью нечто такое, что немного ее нервировало. Она не могла точно определить, что это, к тому же было сильное искушение списать все на свое душевное состояние.

Однако чего она ожидала? В самом деле, если бы Мэтью был человеком, который ничего не хотел делать со своей жизнью, а лишь сохранять статус мужа принцессы, или даже мужчиной, готовым взять ее деньги, он не был бы тем, кого Татьяна любила.

Имел ли он это в виду, когда говорил, что мужчина, полюбивший ее, никогда не попросил бы ее отказаться от своей короны ради него? Едва ли это имело значение. Это был не его выбор.

Раздался стук в дверь гардеробной, и ее сердце екнуло.

– Да?

Дверь открылась, и Мэтью просунул свою голову в дверь.

– Мне было интересно, проснулась ли ты, или собираешься проспать всю ночь. Ты так крепко спала, когда я вернулся, что я подозревал, не может ли это быть из-за авалонского бренди.

Она рассмеялась.

– В этом практически не было необходимости. Я вполне могла бы проспать целую неделю. – Она махнула в сторону подноса. – Не хочешь ли составить мне компанию?

– Клубника?

– Как по мановению волшебной палочки. – Улыбнулась она.

Мэтью рассмеялся.

– Та же история.

Он исчез на минуту, а затем распахнул дверь, появившись с бутылкой шампанского в одной руке и двумя бокалами в другой.

– Шампанское? – Она подняла брови. – А что если бы я спала?

– Я бы выпил его сам. Утопил бы свое горе, и все такое.

Его волосы были влажными, как если бы Мэтт только что искупался. Он был одет в длинный, шелковый халат, и Татьяна подозревала, что под ним ничего нет. Мэтью не спеша направился к кровати, с определенно лукавым блеском в глазах.

– Ты спасла меня от дьявольской головной боли утром, и за это я благодарен.

– Насколько благодарен?

– Бесконечно.

Мэтью дошел до кровати, подал Татьяне бокалы и открыл бутылку.

– Ты пытаешься меня соблазнить?

– Не смеши меня. – Он наполнил бокалы. – Я планировал позволить тебе соблазнить меня.

– И ты так уверен, что я это сделаю?

Она потягивала вино, изучая его.

Он задумался на минуту.

– Да.

– Понятно.

Татьяна залпом выпила остатки шампанского, отставила бокал в сторону и встала на колени, забыв про все мучительные угрызения. Мэтью допил шампанское, поставил бокал рядом с ее и подошел ближе. Татьяна ухватилась за пояс на его талии. Их взгляды встретились, и она медленно стянула пояс. Халат ослаб и распахнулся. Татьяна была права. У Мэтью под ним ничего не было. Ее взгляд скользнул от темных волос на груди вниз. Медленный трепет желания возник где-то в низу живота.