Тайны мирового разума и ясновидение - Мизун Юрий Гаврилович - Страница 45

Второй случай очевидец описывает так:

"Старушка мать одного купца, ездившего каждый год по делам в Индию, как-то попросила сына привезти ей из святой земли какую-нибудь реликвию. Тибетцы считают колыбель буд­дизма — Индию — святой землей. Купец обещал выполнить это

поручение, но в хлопотах забыл о своем обещании. Старушка тибетка очень огорчилась и в следующем году, когда караван сына снова отправился в Индию, опять попросила привезти ей реликвию. Сын обещал и опять забыл. То же самое повторилось и в третий раз. Но теперь купец, уже подъезжая к дому, вспомнил о просьбе матери и при мысли о горе благочестивой старушки сам искренне опечалился. Пока он размышлял, как бы попра­вить дело, ему на глаза попался валявшийся на обочине дороги осколок собачьей челюсти. Купец нашел выход из положения. Он вырвал из высохшей челюсти один зуб, очистил с него пыль и завернул в кусок шелковой ткани. Приехав домой, он преподнес этот зуб матери как исключительно драгоценную реликвию — зуб великого ученика Будды Сарипутры. На седьмом небе от радости преисполненная благоговения старушка спрятала зуб в ковчежек на алтаре. Каждый день она совершала перед ним свя­щенный обряд, зажигала светильники и окуривала его благово­ниями. К старушке присоединились и другие верующие, и через некоторое время собачий зуб, возведенный в достоинство свя­тых мощей, вдруг начал излучать сияние. Эта легенда породила следующую поговорку: "Поклонение заставляет излучать сия­ние даже собачий зуб".

Мы думаем, что комментарии тут излишни. Читатель пони­мает, что именно концентрация мысли создает силу воздействия. Поэтому и говорят о намоленных иконах, которые, несомненно, оказывают воздействие на молящихся.

На Западе практикуют контакт с духами, вызывают духов исторических личностей или знакомых и родных. Те существа, которые создаются магами в Тибете, не имеют ничего общего с такими духами. Мы уже говорили, что маги осуществляют мате­риализацию, создают "тульпу" (магические создания, иллюзор­ные призраки). Собственно, и техника на Западе и в Тибете раз­ная. В Тибете маги не стараются вызвать дух, не приглашают свидетелей этого действа. Тибетским магам для материализации не надо ни стола, на котором соединяют руки участники спири­тического сеанса, ни черного кабинета для медиума в состоянии транса. Нет нужды и в темноте. Свои опыты по материализации тибетские маги могут проводить и при солнечном свете, и в при­сутствии случайных прохожих. Тут все зависит от способностей создателя призраков, от того, насколько эффективно он спосо­бен концентрировать свою мысль. Надо иметь в виду, что ре­зультаты процесса материализации могут выйти из-под контро­ля. Это значит, что некоторые из материализованных признаков создаются произвольно. Это происходит в том случае, если со­здатель признака наделен достаточной духовной силой, или мгно­венно, или же постепенно. Сам процесс, включая все его фазы, очень длительный.

Описываются случаи, когда материализуется существо не­произвольно и оно похоже на создателя. Любопытно, что сам создатель может его не видеть, тогда как другие свидетели его видят и общаются с ним. Получается что-то вроде двойника. Но на самом деле таких двойников может появиться одновременно несколько. Поэтому говорить здесь о двойнике некорректно. Но в большинстве случаев создание не похоже на создателя. Но со­здатель творит то, что считает нужным. И это у него получается.

Приведем дословно три случая, которые были описаны оче­видцами и засвидетельствованы одновременно несколькими из них.

"Один служивший у меня юноша отправился навестить ро­дителей. Я отпустила его на три недели. По истечении этого сро­ка он должен был купить для нас припасы и нанять носильщиков для доставки грузов через перевалы. Молодой человек загос­тился у родственников, и о нем ничего не было слышно около двух месяцев. Я начала бояться, что он не вернется. Как-то но­чью я увидела его во сне. Он мне приснился в необычном для него костюме и с европейской шляпой на голове. Такой шляпы я у него никогда прежде не видела. На следующее утро один из слуг прибежал за мной с криком: "Уангдю идет! Я его сразу узнал!" Такое совпадение показалось мне любопытным. Я вышла из па­латки посмотреть на Уангдю. Мы стояли на возвышенности над равниной, и я очень отчетливо увидела внизу на дороге Уангдю. Он был одет совсем как в моем сне и поднимался один по тропе, петляющей зигзагами по горному склону. Я заметила вслух, что у Уангдю нет никакой поклажи, и стоявший рядом слуга отве­тил: "Он, должно быть, обогнал носильщиков". Кроме нас, Уангдю видели еще двое из наших людей. Мы продолжали наблюде­ние за приближающимся юношей. Он уже дошел до стоявшего у тропы маленького "шортена". Высота этого шортена на фунда­менте в форме куба со сторонами около восьмидесяти сантимет­ров, вместе с верхней его частью и шпилем не превышала двух метров. Он был сплошной кладки, наполовину из камня, наполо­вину из глины, и в нем не было ни одного углубления. Молодой человек прошел за шортен и больше не появлялся.

В этом месте, кроме одиноко стоявшего шортена, не было ни деревьев, ни домов, ни холмов. Сначала мы — слуга и я — предположили, что Уангдю присел отдохнуть в тени маленького памятника, но ничего не обнаружили. По моему распоряжению двое из наших людей пошли разыскивать Уангдю. Я следила за ними в бинокль. Они тоже никого не нашли.

В тот же день, к пяти часам пополудни, Уангдю появился в долине во главе маленького каравана. Он щеголял в знакомых мне шляпе и платье. Я их уже видела на нем — сперва во сне, потом в утреннем мираже. Ничего не рассказывая прибывшим, не дав им опомниться и поболтать со слугами, я принялась рас­спрашивать носильщиков и самого Уангдю. Из их ответов явст­вовало, что они все вместе ночевали слишком далеко от нашего Лагеря, чтобы кто-нибудь из них мог дойти до него рано утром. Кроме того, Уангдю все время не отходил от каравана ни на шаг. В течение нескольких недель сразу после происшествия у меня была возможность проверить правильность этих показаний у крестьян селений, где Уангдю с носильщиками останавлива­лись в пути, я убедилась, что люди сказали правду, и Уангдю ни разу от каравана не отлучался".

Второй случай описывается так:

"Как-то днем меня посетил один тибетский художник, с ув­лечением писавший ужасных тибетских богов и усердно им по­клонявшийся. За художником я разглядела немного туманный силуэт одного из его фантастических персонажей, так часто фи­гурирующих на его полотнах.

Я была так поражена, что невольно сделала резкое движе­ние, и художник направился ко мне, без сомнения, с намерением спросить, что со мной случилось. Я отметила, что призрак за ним не последовал. Быстро отстранив моего гостя, вытянула руку и сделала несколько шагов к призраку. Я ощутила прикосновение к чему-то неплотному, уступающему нажатию. Призрак рассе­ялся.

В ответ на мои вопросы художник признался, что он уже несколько недель вызывал виденное мною существо, а в этот день много работал над изображающей его картиной. Словом, все его мысли были сосредоточены на божестве, которое он меч­тал изобразить. Сам художник призрака не видел".

Пример произвольно вызываемого явления описывается так:

"В то время мой лагерь был разбит недалеко от Пунаритед в Кхаме. Однажды днем я разговаривала с поваром в хижине, служившей нам кухней. Юноша попросил выдать ему провизию. Я сказала: "Идем ко мне в палатку, ты там возьмешь из ящика все, что тебе нужно". Мы вышли. Подходя к палатке, полы ко­торой были откинуты, мы оба вдруг увидели сидевшего за моим столом на складном стуле главного ламу

рите. Мы не удиви­лись т-7 этот лама навещал меня довольно часто. Повар тотчас же сказал:" К вам пришел "римпотше". Мне нужно вернуться приготовить для него чай, провизию я возьму потом". —"Хоро­шо, приготовь поскорее чай", — ответила я. Слуга ушел, а я поспешила к палатке. За несколько шагов до нее мне показа­лось, будто перед палаткой клубится и медленно от нее удаляет­ся пелена прозрачного тумана. Лама исчез. Очень скоро вернул^л ся слуга с чаем. Не застав ламу, он очень удивился. Не желая Пугать его, я объяснила, что ламе нужно было только сказать мне два слова. Он занят и не мог остаться дольше. Я не приминула рассказать об этом происшествии самому ламе, но он только ехид­но захихикал и не захотел ничего мне объяснить".