Томас Пейн - Гольдберг Николай Моисеевич - Страница 21

Пейн разделяет мысль Спинозы, что Пятикнижие было написано не Моисеем, а каким-то другим лицом, жившим много веков спустя после него, и уточняет: «… книга Бытия, не будучи написана Моисеем, не могла быть написана по меньшей мере до времени Саула» (18, стр. 307), что же касается Второзакония, то автором его был иудейский священник, живший «по меньшей мере на триста пятьдесят лет позже Моисея» (там же, стр. 304). Эти заключения Пейна резко расходились с утверждениями иудейских и христианских богословов (от которых они не отказались и поныне), что Пятикнижие относится к XV в. до н. э. Впоследствии догадки Пейна были подкреплены и уточнены научной критикой Библии, которая установила, что отдельные книги Пятикнижия появились в гораздо более поздние времена, нежели XV в. — время легендарного Моисея, а объединение их в Пятикнижие произошло еще позже, в V в. до н. э. О том, как Пейн делает доступным американскому и французскому читателю отдельные положения Спинозы и как он развивает мысли философа, наглядно свидетельствует приводимое ниже сравнение некоторых их рассуждений.

Подводя итоги своему разбору содержания пяти книг Библии, приписываемых Моисею, Пейн приходит к следующему выводу: «Отнимите от книги Бытия веру в то, что Моисей является ее автором, на чем только и зиждется странное мнение, что все это — слово божие, и от книги Бытия не останется ничего. Она превратится в анонимную книгу рассказов, басен, преданий, бессмыслицы и явной лжи. История о Еве и змие, о Ное и его ковчеге низводится тогда до уровня арабских сказок, лишенных к тому же занимательности, а россказни о людях, живших по восемьсот — девятьсот лет, становятся такой же сказкой, как и языческий миф о бессмертии гигантов» (18, стр. 308).

После анализа Пятикнижия Пейн исследует части Ветхого завета, известные как книги Иисуса Навина, Судей, Руфь и Самуила, и доказывает, во-первых, что почти все эти сочинения были написаны «гораздо позже того времени», к которому их относит церковная традиция, и, во-вторых, что все они написаны не теми авторами, которым приписывает их церковь, а являются анонимными и, следовательно, не авторитетными и не заслуживающими доверия. Используя лингвистические данные и внутреннюю несообразность библейских книг, Пейн обращается к «попам всех сортов» с гневным вопросом: «Неужели перед лицом такой массы доказательств вы еще имеете смелость выходить на свои кафедры и продолжать навязывать эти книги своим прихожанам в качестве трудов писателей, вдохновленных свыше, и слова божьего, когда доказано со всей возможной очевидностью, что те, кого вы выдаете за авторов, не являются таковыми и вы сами не знаете, кто же были на деле авторы этих книг?» (18, стр. 316).

Пейн исследует библейские книги Царств и Паралипоменон, повествующие об истории народов Израиля и Иудеи, истории, полной кровопролитных войн и насилий, и отвергает важный религиозный догмат о богоизбранности еврейского народа. Хотя мыслитель и не мог научно объяснить, как возникла вера в богоизбранность, характерная для многих народов древности, но он дает передовое для своего времени, просветительское объяснение этого факта: «Лестное название богоизбранного народа — не что иное, как ложь, которую придумали еврейские попы и вожди с целью прикрыть свою низость и которую стали исповедовать христианские попы, иногда столь же развращенные, а часто и столь же жестокие» (18, стр. 319).

Развивая идеи Спинозы и английских деистов, Пейн обстоятельно анализирует и другие книги Ветхого завета. Оригинальный критический разбор библейских текстов позволяет ему прийти к важным выводам, предвосхищающим открытия научной критики Библии в XIX в. Так, например, рассматривая книгу Екклезиаста, Пейн ставит под сомнение приписываемое церковью авторство ее Соломону, хотя в его время этот ошибочный взгляд разделялся не только богословами, но и многими критиками Библии. Впоследствии научная критика Библии установила, что книга Екклезиаста, возможно, была написана в III в. до н. э., т. е. на семьсот лет позже, чем имело место предполагаемое царствование Соломона. Подобные же соображения Пейн высказывает относительно книг пророков, и в частности пророка Исайи. Пейн устанавливает, что 44-я и начало 45-й главы этой книги были написаны более чем через полтора столетия спустя после смерти Исайи. Вывод Пейна был впоследствии подтвержден научной критикой Библии, выявившей не менее трех источников, на основе которых была составлена книга Исайи.

По мнению Пейна, ветхозаветные пророки были поэтами и музыкантами, а лица, способные предсказать будущее (т. е. гадатели), назывались провидцами. Эти последние «разделялись на партии и пророчествовали за или против согласно тому, к какой партии они принадлежали» (18, стр. 339). Однако позже первое понятие поглотило второе, и уже христианство «возвысило этих поэтов, музыкантов, заклинателей, толкователей снов, бродячих актеров в ранг пророков» (18, стр. 339).

Выводы Пейна о ветхозаветных пророках и их пророчествах лишали ореола святости одно из важнейших положений христианского вероучения, согласно которому чудесное явление в мир Иисуса Христа и его миссия были предсказаны пророками. Пейн показывает, как христианство приспособило положения Ветхого завета к потребностям главного мифа новой религии. Так, например, Иона и кит из Ветхого завета были превращены в символы: Иона — Иисус, кит — могила. Приверженцы новой религии — «христианские иудеи и христианские язычники старательно выискивали и прилаживали друг к другу пророчества и то, о чем пророчествовали, символ и символизируемое, знак и обозначаемое, как отмычки к старым замкам» (18, стр. 365).

Богословы предприняли немало новых усилий для сохранения авторитета пророков и прямого или косвенного выступления против книги Пейна. Таковы были вышедшая в 1797 г. книга Д. Леви «Защита Ветхого завета…» и многократно издававшийся труд епископа Ньютона «Рассуждение о пророчествах». Ответом на подобные богословские сочинения явился упомянутый выше труд Пейна 1807 г. «Проверка мест из Нового завета, цитируемых в Ветхом завете и называемых пророчествами об Иисусе Христе». Пейн снова доказывал, что «эти места относятся к обстоятельствам, в которых жили евреи в то время, когда они были высказаны или записаны, и никакого отношения не имели к тому, что случилось или не случилось несколько столетий спустя» (17, т. II, стр. 849). Таким образом, они отнюдь не были пророчествами.