Статьи и выступления - Драйзер Теодор - Страница 27

• Предыдущая
• 27/42
• Следующая

1. «Что Вам дали существование и достижения Советского Союза?» («Как повлияла Октябрьская революция и социалистическое строительство на Ваш образ мышления и характер Вашей творческой работы?»)

Ответ: С глубочайшим интересом наблюдал я возникновение и рост СССР. Думаю, что оставаться к этому безучастным, не загореться великими и гуманными идеями и их постепенным внедрением в жизнь — невозможно. С того момента, как я аналитическим путем впервые пришел к пониманию происходящих в СССР процессов и их результатов, я не перестаю приходить в отчаяние от ужасной и все возрастающей несправедливости, которую порождает капиталистическая система, и от того, что — это очевидно для каждого честного наблюдателя — в качестве меры борьбы с капитализмом не выдвигается ничего, кроме призрачного и столь часто высмеиваемого оружия — теории.

Самое возникновение СССР и даже первые трудные годы его существования — это весьма убедительный и не вызывающий возражений довод, ныне ставший несокрушимым. На мировой арене появилась страна, обоснованно утверждающая: наша система даст не собственнику капитала, а его производителю справедливо и удобно устроенную жизнь и все блага, которые способны изобрести гений, искусство, наука и силы человеческого разума. Этот светоч неизбежно стал не только маяком для России, но и могучим прожектором, безжалостно вскрывающим и разоблачающим махинации, лживость, конфликты, порожденные жадностью, темные предрассудки и мусор капиталистической системы. К этому учению, к этому светочу я обращал свой взор и находил поддержку и вдохновение для творческой работы.

2. «Ваше мнение о советской литературе?».

Ответ: Ввиду малодоступности переводов я далеко не так хорошо знаком с путем развития советской литературы, как мне этого хотелось бы. Но я знаком с наиболее значительными произведениями и за последнее время особенно интересуюсь журналом «Интернациональная литература». В числе прочего я с удовлетворением отмечаю стремление создать в Советском Союзе литературу, которая являлась бы не только средством пропаганды или, вернее, которая занималась бы не только деталями теории. Это не значит, что я ставлю под вопрос крайнюю необходимость соединения теории с практикой, ибо пока еще нужно пользоваться всеми способами для того, чтобы просвещать массы и бороться с давними предрассудками, а также с инертностью, сковывающей до сих пор большую часть вашего народа. Но сейчас, когда в этом направлении уже сделано так много и особенно, когда у вас уже есть новое поколение, целиком и безоговорочно стоящее за сохранение всех преимуществ этой системы, приятно и важно видеть, что ваши писатели могут и уже начинают переходить к литературе более свободной и менее тенденциозной, ставя перед собой задачу дать миру смело написанное полотно вашей жизни. В этом им можно только позавидовать.

Они проникнуты бодростью, сознанием необходимости выполнения ваших широких общечеловеческих планов. И они так безоговорочно протестуют против всех экономических укладов, кроме вашего, что творения их могут предлагаться миру без ненужного подчеркивания их социального происхождения, ибо читатель без труда сам угадает это.

Последнее время меня занимает один жанр в вашей литературе — жанр юмористический; более широкое знакомство с веселым и смешным, составляющим сущность славянского юмора, немало способствует пониманию всех сторон вашей жизни.

3. «Какие явления и процессы в культуре капиталистических стран больше всего привлекают Ваше внимание?».

Ответ: Те явления и процессы, которые наиболее наглядно отражают ту или иную фазу экономического развития советской системы. Но мое внимание останавливают не столько сами явления, сколько внутренние процессы, сопровождающие их. Я имею в виду отчасти те широкие планы правительства США, которые являются источником всей теперешней шумихи в прессе. Когда даже самой буржуазии стало в какой-то мере очевидно, что ее дальнейшее существование зависит от чего-то иного, кроме собственного инстинкта жадности, она не поленилась сделать вид, будто идет на уступки массам, — прибегнуть к чарам, позволяющим надеяться на возможность предотвращения гибели.

И вот в итоге — публичное признание НРА («плана национального возрождения»), который сам по себе не лишен известных достоинств, ибо он прокламирует — подобно тому, как это существует у вас, — установление минимума зарплаты и максимального количества часов, в течение которых рабочий может быть занят на производстве, хотя в то же время не дает никаких иных привилегий рабочим. Его основная цель — обеспечить работу наибольшему количеству рабочих, но работа эта не дает заработка, достаточного для сносного человеческого существования, да и рабочий день не сокращается. И все же повсюду запестрели патриотические лозунги. В Нью-Йорке был даже устроен грандиозный парад. Но рабочие до сих пор нищенствуют, а владельцы капиталов до сих пор процветают и ждут возвращения старых добрых времен, когда они получали по тысяче процентов прибыли. Одно меня удивляет — это наивная вера масс в грядущие реальные улучшения. Я не понимаю — откуда? Разве что будет уничтожен капитализм!

Иллюстрация к сказанному: недавно была напечатана статья Джозефа Истмэна о железнодорожном транспорте. Газеты разукрасили ее заголовками, заверяющими, что он ратует за национализацию железных дорог — одну из самых ненасытных отраслей хозяйства. Но из самой статьи, написанной сдержанным и сухим языком, явствует, что м-р Истмэн и не думает предлагать что-либо подобное; на самом деле он призывает только к более бережному и щедрому отношению к железным дорогам, чтобы удовлетворить их постоянно возрастающую алчность и жажду наживы.

Да и не только у нас, в США, но почти повсюду сущность заменяется тенью. За пределами России для масс не делается ничего реального. В Италии, во Франции, в Германии, в Англии — всюду одно и то же. В Соединенных Штатах растет активный протест против беззастенчивого снижения цен на сельскохозяйственные продукты; слышны даже голоса протеста, исходящие от студенческих организаций, против программ обучения, которые готовят их не более, не менее, как к голодной смерти на бульварной скамье; но это и все. То ли народ еще недостаточно натерпелся, то ли нет вождей? Одним словом, широчайшая потребность масс освободиться от волчьих аппетитов своих угнетателей и от химер религии пока не находит отклика.

Что касается вашего постскриптума с просьбой назвать произведения, характеризующие настроения интеллигенции, то таких произведений у нас нет, да и интеллигентов чертовски мало.

1934 г.

Перевод А. Елистратовой

Улучшения не наступило. Проблема кризиса не решена. Корабль капитализма потерпел крушение. Он мечется в открытом море. Бушует шторм. Механики пытаются заткнуть пробоины, но спасти судно уже невозможно.

Литература в общем на кризис не отозвалась. Страдания масс не получили отражения в «большой литературе». Возможность перемены строя не рисуется воображению писателей. Произошел невиданный крах, наступил «кризис кризисов», все язвы капитализма вскрыты до самых глубочайших тайников, люди проходят через адские муки. А посмотрите наши литературные журналы и прессу: там об этом почти ни слова. Если упоминается то или иное явление, то поверхностно и мимоходом, без связи с целым. Воображаю, что сделали бы с нашим современным общественным материалом Диккенс или Достоевский… А почему это так? Да очень просто. В массе буржуазной публики все еще преобладает уверенность, что существующая система — лучшая в мире. Живуча романтика наживы. Голливуд мертвой хваткой держит не только кинематографию, но и всю литературу. Идеал: человек, который никогда не работает. Вообще в ходкой американской литературе никто никогда не работает. Нет бедности, нет эксплуатации, а все трудности (большей частью любовные) разрешаются самым разлюбезным образом. Публику 150 лет воспитывали на этакой литературе любовных интриг и наживы. От этого так скоро не отучишь ни читателя, ни писателя.

• Предыдущая
• 27/42
• Следующая