Остров Разочарования - Лагин Лазарь Иосифович - Страница 88

— Человек, скрывающий собственные поступки от своего народа, — плохой человек, — сурово заметил Гамлет Браун. — Разве я не прав, люди острова Разочарования?

Преподобный отец Джемс хотел было осадить Гамлета, но учел настроение воинов и воздержался.

— Их всех троих надо сбросить в море! — крикнул Джекоб Смит. — Всех троих: и Гильденстерна, и Полония, и Розенкранца!

Его предложение нашло живейший отклик у воинов Нового Вифлеема.

— Это мы решим, когда вернемся домой, — сказал отец Джемс. — Конечно, никто из них троих не показал себя достойным почетного звания старейшины. Это бесспорно.

— Гильденстерн убил нашего Джекки Кида, — сказал отец Лир. — Судить его должны старейшины Эльсинора.

— А вы выдайте нам сначала того, кто околдовал Яго. В его смерти повинен кто-то из людей Эльсинора.

— Кто тебе это сказал? — напустился на него отец Лир, чувствуя, что в лице обоих белых он имеет могущественную поддержку. — Какие ты имеешь доказательства?

— Голова Яго была обращена к югу, — тупо ответил колдун Нового Вифлеема.

— А разве Добрая Надежда не лежит к югу от вашей деревни?

— Белоголовый сказал, что Яго погубил человек из Эльсинора.

— И ты ему все веришь? — продолжал наступать отец Лир. — Мы уже знаем, как можно верить словам белоголового.

— И другой белый, тот, у кого сияние на макушке, то же самое говорил, — продолжал упираться отец Джемс.

— Ну ладно, хватит! — решительно прекратил этот спор Егорычев. — Я вижу, что отец Джемс попросту не хочет согласиться с самыми очевидными вещами. В таком случае я предлагаю вызвать в Новый Вифлеем мистеров Фламмери и Цератода, и мы вместе с ними разберемся, кто виноват в смерти Яго и в смерти Кида и настаивают ли они, что людям острова Разочарования необходимо уничтожать друг друга. Заодно мы попросим растолковать, какую это бумагу подписали Розенкранц, Гильденстерн и Фрумэн. И больше никаких споров! Всем, кроме разве отца Джемса, уже ясно, в какую кровавую яму пытался столкнуть вас мистер Фламмери, которого вы называете белоголовым. Тот, кто осмелится ослушаться моего приказа, будет иметь дело со мною и моим другом Сэмюэлем Смитом. Впрочем, может быть, кому-нибудь уж очень невтерпеж повоевать, пускай скажет.

Тысячная толпа, почти все взрослое население острова Разочарования, ответила на этот вопрос широкой улыбкой. Никто не хотел воевать. Люди радовались тому, что удалось избежать кровопролития.

— Тогда давайте выделим людей, которые как можно скорее отправятся в Священную пещеру и пригласят обоих белых джентльменов в Новый Вифлеем на объединенный совет старейшин всех пяти деревень. Пусть скажет народ острова Разочарования, согласен ли он с моим предложением. Подымите правую руку все, кто согласен со мной!

Впервые в истории народа острова Разочарования он голосовал сообща, впервые это голосование производилось путем поднятия рук, и сердце Егорычева наполнилось справедливым чувством гордости от сознания, что именно по его предложению, по предложению советского человека, голосуется на этом затерянном в океанских просторах клочке земли вопрос о мире.

— Теперь насчет Гильденстерна, Полония и Розенкранца, — продолжал Егорычев. — Кстати, где они?

— Я их уже давно разыскиваю, товарищ Егорычев, — пробился через толпу запыхавшийся Гамлет. — По-моему, они удрали. Надо их скорее нагнать. Они могут убежать в Священную пещеру, и тогда мы не сможем их судить.

— Пусть Джекоб Смит возьмет пятерых воинов и догоняет беглецов! — поспешил распорядиться отец Джемс, чтобы хоть отчасти восстановить свой пошатнувшийся авторитет.

Не прошло и минуты, как маленький отряд был собран и сразу ринулся в погоню за тремя предателями.

Затем без особых проволочек была избрана делегация из пяти стариков, по одному от каждой деревни, и тотчас же отправилась в путь. До Нового Вифлеема ее сопровождали старейшины Всех пяти деревень, которые должны были в Большой хижине ожидать ее возвращения и встречи с Фламмери и Цератодом, если те согласятся на такую встречу. В Новом Вифлееме они обнаружили опечаленного Джекоба Смита, которому так и не удалось нагнать беглецов. Беглецы успели добраться до Священной пещеры.

Пока дождались возвращения делегации, Сэмюэль Смит при помощи Гамлета, Боба и еще нескольких добровольцев перетащил из Большой хижины в пещеру все вещи, оружие и боеприпасы. Егорычев не решился оставлять старейшин одних, опасаясь главным образом агрессивности преподобного Джемса.

Делегаты вернулись примерно через час, оскорбленные и возмущенные. Фламмери встретил их в высшей степени сурово и грубо, накричал на них, сказал, что жители острова Разочарования недостойны христианского благословения и молитв, которые он возносил за них денно и нощно господу богу, как самый распоследний дурак; и что никуда ни он, ни его друг мистер Цератод не пойдут; и ни с кем они не желают встречаться и совещаться, покуда у них в Новом Вифлееме всем верховодит этот безбожник, слуга дьявола и коммунист Егорычев, по которому уже давно скучает веревка, и что это форменное безобразие, что беспричинно и по-хамски придираются к беднягам Гильденстерну, Розенкранцу и Полонию, которых он сейчас иначе не величал, как «мои возлюбленные братья во Христе» и которые вынуждены теперь по вине этого мерзавца Егорычева и безмозглых старейшин каких-то пяти вонючих деревенек вести печальную жизнь изгнанников в Священной пещере вдали от родных очагов и предавших их односельчан. Затем Он прогнал делегатов, сказав им на прощанье, что пускай теперь островитяне сами допытываются у бога, что ему угодно, а он, Фламмери, не намерен больше из-за таких неблагодарных скотов тревожить престол господень.

Докладывал делегат из Нового Вифлеема дядюшка Уолт, тот самый, который три дня назад разъяснял Егорычеву разницу между святыми и действующими лицами, и Егорычев невольно залюбовался тем достоинством, с которым старик доложил о приеме, оказанном им в Священной пещере.

— Если бы белоголовый чувствовал себя правым, — сказал дядюшка Уолт, — он бы никогда так не вел себя. Он кричал потому, что чувствовал себя неправым. Он хотел, я так думаю, напугать нас Этим криком и бранью, но ничего не хотел объяснить по поводу коварных указаний, которые дал одновременно и нам и Эльсинору. Мы, ваши посланцы, полагаем, что он очень огорчен, что раскрыта его бесчестность в отношении нас, но вряд ли помышляет об исправлении недоброго поступка, который он совершил. Насколько мы поняли, белоголовый еще просто не успел придумать нового способа ввести нас в заблуждение и поссорить. Мы ему так и сказали. И еще мы ему сказали, что мы не желаем, чтобы нас называли скотами, и что иметь таких братьев, как Гильденстерн, Полоний и Розенкранц, не такое уж большое счастье, чтобы об этом кричать таким громким голосом, как это делает мистер Фламмери. А когда он нам говорил про желтобородого, мы ему ответили, что некоторым нравятся кокосы, а другим козий помет. Что касается нас, то мы умеем отличить кокос от козьего дерьма. Если бы не желтобородый и его друг Смит и наш односельчанин Гамлет, мы бы, как глупые козлы, передрались сегодня, и много людей острова Разочарования погибло бы для удовольствия мистера Фламмери, который находит вкус в помете и даже, судя по его словам, находится с ним в близком родстве.

Остальные четыре старика утвердительно покачивали головами в знак своего полного согласия со словами старого Уолта.

Несколько минут все молчали, стараясь получше продумать рассказанное Уолтом. Потом поднялся Гамлет и сказал, что белоголовый напоминает ему своим поведением датского короля Клавдия, который тоже хотел построить свое счастье на чужих несчастьях и крови, и что очень жаль, что люди, подобные белоголовому, обосновались на острове Разочарования. Он сказал еще, что ему больно было слышать, что этот злой и глупый человек (потому что умный никогда не говорил бы так опрометчиво, как белоголовый) назвал людей острова скотами. Назвать человека скотом!

— Люди острова Разочарования, — закончил он, — подумайте, должны мы после того, что только что услышали из уст Уолта, доставлять белоголовому и его сообщникам фрукты, воду и мясо? Мое мнение, что не должны. Пусть будет стыдно тому, кто хоть на миг забудет об оскорблении, которое белоголовый нанес всем нам, людям острова Разочарования, всему человечеству!