Любовь и гром - Линдсей Джоанна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/71
• Следующая

— Я скоро вернусь, малыш. Выкини эту иностранную жратву. Я сам себе приготовлю.

Билли собрался было возразить, но благоразумно передумал. Сегодня на Кольта и так многое навалилось. Ее еда скорее всего встанет ему поперек горла независимо от вкуса.

Глядя, как Кольт отводит своего Аппалуза к остальным лошадям, Билли вздохнул. Он не единственный, кто наблюдает сейчас за ним. С того самого момента, как брат въехал в лагерь, к нему приковано множество глаз. Одни — с любопытством, другие — с подозрением, а некоторые и с оживленным интересом. Эти люди не понимают, что с ним делать и как с ним держаться. Они знают лишь, что их госпожа пожелала видеть этого человека своим проводником. С Билли они болтали вполне сердечно и дружелюбно, но манера поведения Кольта не располагала к подобному общению. Даже если бы он и не оскорбил герцогиню в присутствии доброй половины ее свиты — а уж одного только этого достаточно, чтобы его невзлюбили, — весь его вид предупреждал: «Не приближаться!». А кому точно следует держаться от него подальше, так это самой герцогине. Но не успел Билли додумать эту мысль, как ее милость вышла из шатра и проследовала за Кольтом.

Кольт понял, что она рядом. Он слышал, как она подошла, хоть женщина и старалась двигаться бесшумно. И ему вовсе не требовалось поворачиваться, чтобы убедиться, кто стоит сзади. Сейчас запах ее духов сильно щекотал ему ноздри, но еще до того, как этот аромат донесся до него, он ощутил ее присутствие. Так самец чувствует приближение самки.

Джослин остановилась у него за спиной, ожидая, когда он отреагирует на ее появление. Но он и бровью не повел. Чем меньше он станет с ней общаться, тем лучше. Но вряд ли она просто так уйдет. Слишком уж упрямая баба. Конечно, ее молчание означает, что она нервничает, но все же она пришла. Решимости у нее побольше, чем страха.

— Вы умно поступили, приведя их с собой.

Джослин понадобилось несколько секунд, чтобы оправиться от неожиданности, и еще пара мгновений — понять, что он сказал. Оглянувшись посмотреть, кто именно пришел за ней следом, она обнаружила четверых охранников, топтавшихся неподалеку. Они даже не пытались остаться незамеченными. Держась на почтительном расстоянии, они всем своим видом показывали, что не намерены оставлять ее наедине с новым проводником.

— Они вас еще плохо знают. Как только познакомятся поближе, станут менее бдительными.

— Вы тоже меня не знаете.

Его тон заставил Джослин вздрогнуть. Ей послышалась в нем скрытая угроза. Скорее всего так оно и есть, и самое разумное, что она может сейчас сделать, — бежать отсюда во весь дух. Она и без того достаточно взвинчена. Но ей не хотелось его бояться. И не хотелось, чтобы он продолжал на нее сердиться. Она никогда не получит от него того, чего желает, если позволит себя запугать.

— Мы могли бы это изменить, — нерешительно произнесла она, отчаянно желая, чтобы он повернулся к ней лицом. — Мне очень хочется познакомиться с вами поближе!

— Зачем?

— Потому что я нахожу вас… интересным…

И волнующим, и неимоверно желанным, и, черт тебя побери, Кольт, обернись и посмотри на меня!

Но он не обернулся. Медленными мягкими движениями он продолжал вытирать лошадь, будто Джослин здесь и не было. Она не привыкла, чтобы ее так демонстративно игнорировали. Такое обращение способно сильно подорвать уверенность женщины в себе, а у Джослин она и так стремилась к нулю.

Некоторое время девушка тихо наблюдала за его рукой, оглаживающей бока лошади, и чуть не впала в транс, представив…

Джослин поспешно отбросила эти мысли, подошла к коню, потрепав его морду, и некоторое время любовалась животным, а не его хозяином. Тот по-прежнему на нее не смотрел.

Джослин попыталась еще раз привлечь его внимание.

— Не могли бы мы хотя бы поговорить?

— Нет.

Почему-то этот спокойный отказ вывел ее из себя. Нет, он положительно невозможен! Совершенно невыносим!

— Послушайте, я понимаю, что вы все еще на меня сердитесь, но…

— Слово «сердитесь» и приблизительно не передает моих чувств, леди.

Выпрямившись, он наконец посмотрел прямо на нее. И Джослин тут же об этом пожалела: эти синие-синие глаза были наполнены такой чувственной силой, что у нее перехватило дыхание. Что это, гнев? Джослин не была в этом уверена.

Кольт тоже. Он старался злиться, но другие вещи мешали ему. Ее запах, голос, воспоминания… Каждый раз, когда он вот так приближался к белой женщине, он почти физически ощущал, как плеть вырывает мясо из его спины. С ней же дело обстояло еще хуже. Понимая, что не может ее получить, он все равно отчаянно желал ее. Этого вообще не должно было случиться. Ничего подобного с ним не происходило более трех лет. Все эти годы женщины вроде нее вызывали у него лишь отвращение и воспоминания о муках, которые ему пришлось перенести из-за одной из них. Он относится к той категории мужчин, которые ошибаются лишь однажды. Так почему же она не вызывает у него отвращения? Почему он так жаждет схватить ее и прижать к груди? И какого черта она не уходит, пока он еще в состоянии сохранять жалкие остатки своего самообладания?

— Так в чем же дело? — намеренно грубо спросил он. — Вам что, еще никто никогда не отказывал?

— Нет… Вовсе нет.

— Тогда почему я, герцогиня?

Презрение, с которым он произнес ее титул, переполнило чашу терпения Джослин. Смущение сменилось у нее яростным негодованием.

— А почему нет? Похоже, вы довольны платой, иначе вас бы тут не было.

Она вела себя глупо и понимала это, но хотела высказать ему еще кое-что, прежде чем он успеет ее опередить.

— Я ведь вас все равно не уволю, знаете ли. Даже если вы и дальше будете вести себя столь по-хамски.

— Заверяю вас, леди, сумей я придумать что-нибудь, что заставило бы вас меня уволить, я немедленно бы это сделал, — ответил он с изрядной долей досады в голосе. Но тут его взгляд случайно упал на ее губы, задержался там на какое-то время, и он добавил уже гораздо мягче:

— А впрочем, может, кое-что и есть…

Джослин догадалась о его намерениях еще до того, как он протянул к ней руку. Она даже поняла, что это вовсе не будет приятно. Он хочет лишь унизить ее, причинить боль, чтобы вынудить ее расстаться с ним. Но все же Кольт предоставил ей возможность остановить его. В его движениях не было ничего поспешного, когда он потянулся к ее затылку. И первое прикосновение пальцев оказалось мягким и нежным.

До этого момента она еще могла убежать, но буквально через два мучительных удара сердца стало слишком поздно. Его пальцы скользнули выше, он запустил их в густые волосы девушки и притянул ее к себе. Движения его рук были медленными и неспешными. Джослин вполне могла предпринять попытку сопротивления, закричать. Но она не стала этого делать.

Возможно, он решил, что испугал ее и она потеряла способность говорить и двигаться. Но правда заключалась в другом: ей просто совсем не хотелось его останавливать. Она жаждала почувствовать его губы на своих губах, и это желание было так сильно, что она готова была смириться с возможной болью. Ванесса предупреждала ее: вряд ли он обойдется с ней нежно. Но сейчас она боялась только, что он раздумает и не станет ее целовать.

Поцелуй его оказался намного грубее, чем она ожидала. Он действительно хотел оттолкнуть ее, быть может, заставить себя возненавидеть. Но он не знал, что на поцелуе была сосредоточена лишь часть ее ощущений. Оставшаяся часть, по мере того, как невероятный восторг охватывал ее тело, заставила ее подчиниться ему без всякого сопротивления.

— Теперь вы готовы меня уволить?

Он задал вопрос шепотом, в то время как его пальцы больно сжали ее волосы. Но Джослин поняла: он вряд ли осознает, что причиняет ей боль. Ее губы припухли и дрожали, она прерывисто дышала, а колени ослабли настолько, что она едва держалась на ногах. Казалось, все свое внимание он сосредоточил на ее губах в ожидании ответа, будто от этого зависела его жизнь.

• Предыдущая
• 24/71
• Следующая