Стажеры(изд.1991) - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 32

• Предыдущая
• 32/123
• Следующая

— Что за идиотская планировка!

— А что вы хотите от Старой Базы?

— Колючек-то, колючек! Как на солончаке…

— Вилли, не лезьте туда!

— Там пусто, никого нет…

— Товарищи, начинайте же съемку в конце концов.

— Доброе утро, Володя! Давно уже начали…

— Смотрите, а здесь следы ботинок!

— Да, кто-то здесь бывает… Вон еще…

— Следопыты, наверное…

Наташа посмотрела на Феликса. Феликс кивнул.

— Это я, — сказал он.

Он вдруг остановился, присел на корточки и стал что-то разглядывать.

— Вот, — сказал он. — Посмотрите, Наташа.

Наташа наклонилась. Из трещины в цементе свисал толстый стебель колючки с крошечным цветком на конце.

— Какая прелесть!— сказала она.— А я и не знала, что колючка цветет. Красиво как— красное с синим…

— Колючка дает цветок очень редко,— медленно сказал Феликс.— Известно,что она цветет раз в пять марсианских лет.

— Нам повезло, — сказала Наташа.

— Каждый раз, когда цветок осыпается, на его место выступает новый побег, а там, где был цветок, остается блестящее колечко. Такое вот, видите?

— Интересно,— сказала Наташа.— Значит, можно подсчитать, сколько колючке лет… Раз… Два… Три… Четыре…

Она остановилась и посмотрела на Феликса.

— Тут восемь ободков,— сказала она неуверенно.

— Да,— сказал Феликс.— Восемь. Цветок— девятый. Этой трещине в цементе восемьдесят земных лет.

— Не понимаю,— сказала Наташа и вдруг поняла.— Значит,это не наша база? — сказала она шепотом.

— Не наша,— сказал Феликс и выпрямился.

— Вы об этом знали! — сказала Наташа.

— Да,мы об этом знаем,— сказал Феликс.— Это здание строили не люди.Это не цемент. Это не просто холм. И пиявки не зря нападают на двуногих прямостоящих.

Наташа несколько секунд глядела на него, а затем повернулась и закричала во весь голос:

— Товарищи! Сюда! Скорее! Все сюда! Смотрите! Смотрите, что здесь есть! Сюда!

Кабинет директора системы Теплый Сырт был набит до отказа. Директор вытирал лысину платком и ошалело мотал головой.Ареолог Ливанов, утратив сдержанность и корректность, орал, надсаживаясь, стараясь перекрыть шум:

— Это просто уму непостижимо!Теплый Сырт существует шесть лет. За шесть лет не разобрались, что здесь наше и что не наше. Никому и в голову не пришло поинтересоваться Старой Базой!…

— А что там интересоваться!— кричал Азизбеков.— Я двадцать раз проезжал мимо. Развалины как развалины. Разве мало развалин оставили после себя первопоселенцы?

— А я там был года два назад!Смотрю,валяется ржавая гусеница от краулера. Посмотрел и поехал дальше.

— А сейчас она там валяется?

— Да что там говорить? Посередине Базы стоит с незапамятных времен тригонометрический знак. Тоже, может быть, марсиане ставили?

— Следопыты просто опозорились, срам на них смотреть!

— Ну почему? Это они же и открыли!

Начальник группы Следопытов Опанасенко, прибывший всего несколько минут назад,огромный, широкий, ухмыляющийся,обмахивался сложенной картой и что-то говорил директору. Директор мотал головой.

К столу пробирался, наступая всем на ноги, Пучко. Борода у него была взъерошенная, очки он держал высоко над головой.

— Потому что в системе творится тихий бедлам!— фальцетом закричал он. — Скоро ко мне будут приходить марсиане и просить,чтобы я им починил танк или там краулер,и я им буду чинить! У меня уже были случаи, когда приходят незнакомые люди и просят починить!Потому что я вижу— по городу ходят какие-то неизвестные люди! Я не знаю, откуда они приходят, и я не знаю, куда они уходят! А может быть, они приходят со Старой Базы и уходят на Старую Базу!

Шум в кабинете внезапно затих.

— Может быть,вы хотите пример— пожалуйста!Один такой гражданин сидит здесь с нами с утра! Я о вас говорю, товарищ!

Пучко ткнул очками в сторону Феликса Рыбкина. Кабинет взорвался хохотом. Опанасенко сказал гулким басом:

— Ну-ну, Захар, это же мой Рыбкин.

Феликс покачал головой, почесал в затылке и искоса поглядел на Наташу.

— Ну и что же, что Рыбкин?— закричал Пучко.— А я откуда знаю, что он Рыбкин? Вот я и говорю, нужно,чтобы всех знали… — он махнул рукой и полез на свое место.

Директор встал и громко постучал карандашом по столу.

— Хватит, хватит, товарищи,— строго сказал он. — Повеселились, и хватит. Открытие, которое сделали Следопыты, представляет огромный интерес, но мы собрались не для этого. Схема Старой Базы у нас теперь есть. Облаву начнем через три дня. Приказ на облаву будет отдан сегодня вечером. Предварительно сообщаю,что начальником группы облавы назначается Опанасенко, а его заместителем— Ливанов. А теперь прошу всех, кроме моих заместителей,покинуть кабинет и разойтись по рабочим местам.

В кабинете была только одна дверь в коридор, и кабинет пустел медленно. В дверях вдруг образовалась пробка.

— Радиограмма директору! — закричал кто-то.

— Передайте по рукам!

Сложенный листок бумаги поплыл над головами.Директор,споривший о чем-то с Опанасенко, взял и развернул его. Наташа увидела, как он побледнел, а потом покраснел.

— Что случилось? — пробасил Опанасенко.

— С ума сойти можно,— сказал директор с отчаянием. Завтра сюда прибывает Юрковский.

— Володя? — сказал Опанасенко. — Это хорошо!

— Кому Володя, — с тихим отчаянием сказал директор, — а кому генеральный директор Международного управления космических сообщений.

Директор еще раз перечитал радиограмму и вздохнул.

5. «ТАХМАСИБ».

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ИНСПЕКТОР И ДРУГИЕ

Мягкий свисток будильника разбудил Юру ровно в восемь утра по бортовому времени.Юра приподнялся на локте и сердито посмотрел на будильник.Будильник подождал немного и засвистел снова.Юра застонал и сел на койке. Нет,больше я по вечерам читать не буду, подумал он.Почему это вечером никогда не хочется спать, а утром испытываешь такие мучения?

В каюте было прохладно, даже холодно. Юра обхватил руками голые плечи и постучал зубами.Затем он спустил ноги на пол, протиснулся между койкой и стеной и вышел в коридор. В коридоре было еще холоднее, но зато там стоял Жилин, могучий,мускулистый,в одних трусах.Жилин делал зарядку. Некоторое время Юра,обхватив руками плечи,стоял и смотрел,как Жилин делает зарядку. В каждой руке у Жилина было зажато по десятикилограммовой гантели. Жилин вел бой с тенью. Тени приходилось плохо. От страшных ударов по коридору носился ветерок.

— Доброе утро, Ваня, — сказал Юра.

Жилин мгновенно и бесшумно повернулся и скользящими шагами двинулся на Юру, ритмично раскачиваясь всем телом. Лицо у него было серьезное и сосредоточенное.Юра принял боевую стойку.Тогда Жилин положил гантели на пол и кинулся в бой. Юра кинулся ему навстречу,и через несколько минут ему стало жарко.Жилин хлестко и больно избивал его полураскрытой ладонью.Юра три раза попал ему в лоб, и каждый раз на лице Жилина появлялась улыбка удовольствия. Когда Юра взмок, Жилин сказал: «Брэк!» — и они остановились.

— Доброе утро, стажер,— сказал Жилин.— Как спалось?

— Спа… си… бо, — сказал Юра. — Ни… чего.

— В душ! — скомандовал Жилин.

Душевая была маленькая,на одного человека, и возле нее уже стоял с брезгливой усмешкой Юрковский в роскошном, красном с золотом халате, с колоссальным мохнатым полотенцем через плечо. Он говорил сквозь дверь:

— Во всяком случае… э-э… я отлично помню, что Краюхин тогда отказался утвердить этот проект… Что?

Из-за двери слабо слышался шум струй,плеск и неразборчивый тонкий тенорок.

— Ничего не слышу,— негодующе сказал Юрковский. Он повысил голос.— Я говорю, что Краюхин отклонил этот проект, и если ты напишешь, что это была историческая ошибка, то ты будешь прав… Что?

Дверь душевой отворилась,и оттуда, еще продолжая вытираться,вышел розовый бодрый Михаил Антонович Крутиков, штурман «Тахмасиба».

• Предыдущая
• 32/123
• Следующая