Соглядатай - Роб-Грийе Ален - Страница 30

Матиас предложил показать им наручные часы только ради того, чтобы была причина выйти из-за стола – сделать первый шаг к выходу. Он не мог оставаться дольше, потому что надо было завершить обход клиентов и возвратиться в порт до шестнадцати пятнадцати.

Чемоданчик, замок, крышка, черный ежедневник…

Бросив рассеянный взгляд на первую картонку, рыбак отвернулся и стал смотреть в окно. Его спутница, наоборот, подошла, чтобы лучше видеть. Матиасу пришло в голову, что он вполне мог бы отблагодарить ее за гостеприимство, подарив ей одну из моделей подешевле, которой она, ввиду своего юного возраста, была бы, несомненно, довольна.

Затем он снова вернулся в деревню и быстро закончил в ней свое исследование рынка. Ему удалось продать там еще несколько пар часов – три из которых купила одна семья – та, что держала бакалейную лавку.

После Черных Скал дорога тянулась в восточном направлении вдоль берега, проходя, однако, на некотором удалении от края обрыва и загибаясь после развилки, ведущей к ближайшему мысу – он не манил коммивояжера наличием на нем каких-либо поселений, – к прибрежным деревням, на юго-восток от поселка. Время поджимало, Матиас ехал очень быстро, так что вскоре добрался до первых домов. Там ему удалось, не тратя времени даром, заключить весьма приличное количество сделок как в небольших поселениях, так и в уединенно стоящих домах, которые порой попадались ему навстречу. Воодушевленный успехом, он даже отдалился от главной дороги (которая в этом месте поворачивала чуть дальше в глубь острова), а затем снова спустился к морю, направляясь к крупному рыбацкому селению – последнему перед большим молом, портом с громоздящимися над ним разрушенными укреплениями, безликими фасадами вдоль набережной, причальным спуском и маленьким теплоходом, который уже, конечно, готовится к отплытию.

Но коммивояжер не воспользовался короткой дорогой, которая привела бы его прямо в порт. На его часах было всего три, а в соответствии с его программой ему еще предстояло исследовать всю северо-западную часть острова, то есть западный – дикий и безлюдный – берег справа от большого маяка, если смотреть в сторону моря, затем крутой мыс, названный «Лошадиным», расположенный симметрично тому, откуда он сейчас шел, и, наконец, деревни или просто фермы, разбросанные между мысом и фортом, которые в большинстве своем располагаются в частных владениях, так что если у него не хватит времени, он откажется от посещения самых труднодоступных из них.

На данный момент у него впереди был еще целый час, и он без труда мог, если поторопится, нагнать упущенное время. Так что он поднялся на шоссе и отправился по заранее намеченному маршруту.

Очень скоро Матиас очутился на пересечении шоссе с дорогой на Черные Скалы – той, по которой он ехал утром из поселка. В начале ее, справа, в каких-нибудь пятистах метрах, у подножия склона стоял дом, где жила вдова Ледюк с тремя дочерьми. Слева вскоре должен был показаться поворот, ведущий к мельнице. По правде сказать, коммивояжер недостаточно детально запомнил местность, чтобы точно определить положение ее частей. Проезжая, он едва успел заметить перекресток. Однако он нисколько не сомневался, что перекресток был именно тот, и это, в итоге, было важнее всего. Впрочем, и на этот раз Матиасу было некогда долго над этим раздумывать.

На ходу он снова машинальным движением посмотрел на часы, чтобы лишний раз удостовериться, что еще не поздно отправляться в путь по финальному отрезку маршрута – намеченному им большому витку вдоль скалистого обрыва и через Лошадиный мыс. Он поехал напрямик в этом направлении; стрелки часов, если можно так сказать, не сдвинулись с места. Поскольку перекресток был совершенно свободен, ему даже не пришлось притормаживать.

Кончиками пальцев он дотронулся до чемоданчика позади седла, чтобы проверить, по-прежнему ли он там, на багажнике – куда он его в конце концов привязал хитроумным способом, позволяющим быстро его снимать и снова закреплять. Потом он посмотрел вниз, на крутящиеся под ним педали, на велосипедную цепь, звездочки, вращавшиеся без скрежета колеса. Никелированные трубки начали покрываться более или менее толстым – в зависимости от их расположения – слоем пыли.

Все убыстряя и убыстряя ритм, он несся теперь на скорости, которая не могла не удивлять редких прохожих, идущих навстречу; а те, кого он обгонял, иногда даже издавали возглас удивления – или же испуга.

Перед традиционными зарослями магонии он резко притормаживал и спрыгивал на землю. Он стучал в оконные стекла, прислонял велосипед к стене, брал чемоданчик, сразу же входил в дом… Коридор, первая дверь направо, кухня, посередине большой овальный стол, покрытый клеенчатой скатертью в мелкий цветочек, щелканье замка и т. д… Когда клиент делал недовольное лицо, Матиас не настаивал больше нескольких минут; часто он уходил, даже не развернув своей коллекции. При некотором навыке бывает и тридцати секунд достаточно, чтобы распознать тех, кто точно ничего не купит.

Вдоль этого берега многие лачуги стояли разрушенные или в таком плачевном состоянии, что не стоило даже останавливаться.

По правую руку показалась поперечная дорога, которая несомненно вела к поселку. Матиас проехал прямо.

К несчастью, дорога становилась довольно неровной. Поскольку замедлять ход коммивояжеру не хотелось, его здорово трясло в седле на каждом ухабе. Он, как мог, старался объезжать наиболее заметные ямы, но их количество и глубина беспрестанно росли, так что его упражнения становились все более рискованными.

Вскоре вся дорога представляла собой лишь ямы да бугры. Велосипед содрогался от постоянной тряски, и, кроме того, при каждом повороте колесо натыкалось на большие камни, столкновение с которыми грозило падением его ценного груза. Несмотря на все усилия, Матиас терял скорость.

Ветер на мысе оказался не таким сильным, как можно было опасаться. Приподнятый край обрыва немного прикрывал собой примыкающие к нему холмистые луга. Тем не менее велосипедист, которому ветер дул прямо в лицо, испытывал от этого дополнительные трудности.

Теперь он уже с облегчением останавливался то там, то здесь, чтобы предложить свой товар. Но в этих краях ему меньше сопутствовала удача. В тех нескольких домах, куда он зашел, ему попадались либо нерешительные, либо чересчур придирчивые люди, договориться с которыми было невозможно.

Он даже дважды упустил сделку, после того как зря потратил на уговоры гораздо больше времени, чем обычно, каждую секунду думая, что человек вот-вот решится и что еще одна-единственная дополнительная минутка избавит его, таким образом, от сожалений обо всех предыдущих. Во второй раз выйдя ни с чем, он с некоторым беспокойством посмотрел на часы. Было немногим более половины четвертого.

Вскочив в седло и даже не пристегнув чемоданчик к багажнику, он изо всех сил принялся крутить педали, держа одной рукой руль, а другой – ручку чемодана из фальшивой кожи.

По счастью, дальше состояние дороги было не столь плачевным. После первой же деревушки на северном берегу она даже вновь стала вполне приличной. Теперь путь Матиаса лежал обратно, в направлении форта и поселка. Ветер снова дул в спину – или почти в спину.

Он ехал быстро и ровно, хотя его охватывало легкое беспокойство.

Дома становились все многочисленнее – и богаче, – но то ли коммивояжер, заходя туда, слишком поспешно расхваливал свой товар, то ли от усталости его слова звучали менее убедительно, то ли он просто не оставлял уже своим клиентам даже того минимума времени, которое необходимо деревенскому жителю для раздумья, ему не удалось заключить того количества сделок, на которое он рассчитывал.

Первый очень короткий запланированный крюк он сделал, проехав через старую романскую башню и деревушку Сен-Совер. Там его приняли благожелательно; тем не менее в итоге он продал там всего одну пару часов – из самой недорогой серии.

Когда он снова взглянул на циферблат, было уже без десяти четыре.

Он быстро подсчитал, что от небольшой треугольной площади, где находится табачный киоск-гараж, куда он должен вернуть велосипед, его отделяют, по самым максимальным оценкам, два километра. Если никуда больше не сворачивать, его путь займет примерно десять минут, включая дорогу пешком от табачного киоска до парохода и тридцать секунд, необходимых для того, чтобы расплатиться с хозяином гаража.