Пророки? Прозорливцы? - Горбовский Александр Альфредович - Страница 4

Иными словами, как мы видим, официальные инстанции в критических ситуациях отнюдь не избегают обращаться за помощью к провидцам и людям, наделенным способностью к «прямому знанию».

В ряду других сообщений и фактов, связанных с ясновидением, есть несколько, к которым я до сих пор не знаю, как относиться. Одно из них связано с именем Юрия Гагарина. Какое-то время назад Виктор Б. сказал мне:

— «Как вы знаете, по фотографии мы совершенно точно можем сказать, жив человек или нет. Так вот, по фотографии получается, что Гагарин не умер. Он жив. Когда я увидел это, я не поверил себе. Попросил некоторых моих коллег, кто владеет этим даром, проверить. Они подтвердили, изумившись не менее меня. Тогда я постарался „настроиться“ на Гагарина, как делаю я это, когда стараюсь узнать что-то о человеке, который жив. Я „увидел“ его где-то за высоким зеленым забором, в кресле на колесах. Он действительно живой, но ум его мертв».

Я не знал, что делать, как отнестись к тому, что услышал, пока примерно через полгода не получил странного подтверждения слов Виктора в не менее странных словах Ванги, записанных ее собеседником:

— Но вы должны знать все: Юра Гагарин не умер. Он был взят. (Кем, почему, когда — не говорит.)[7]

До сих пор речь шла о случаях, когда взгляд провидца был обращен на события, лежащие в настоящем или в прошлом. Другая и значительно более сложная область — предзнание будущего.

Рассказывая о времени, когда он жил в Нижнем Новгороде, Горький привел случай, произошедший с хорошим его знакомцем, Пименом Власьевым. «Как-то в субботу помылись с ним в бане, — вспоминал Горький, — и пошли в трактир пить чай. Вдруг Пимен, глядя на меня милыми глазами, говорит:

— Постой-ка.

Рука его, державшая блюдечко чая, задрожала, он поставил блюдечко на столи, к чему-то прислушиваясь, перекрестился.

— Что ты, Пимен?.

— А, видишь, мил друг, сей минут божья думка души моей коснулась, скоро, значит, Господь позовет меня на его работу…

— Полно-ка, ты такой здоровяга!

Молчок! — сказал он важно и радостно. — Не говори — знаю!

В четверг его убила лошадь».

Факт, приводимый Горьким, не единичен. Нередко неведомым чувством люди узнают вдруг о приближении своей смерти и обычно не ошибаются никогда. О дне своего ухода, знал, например, Достоевский: рано утром того самого дня, который оказался для него последним.

О дне своего ухода известно было и Григорию Сковороде[8]. Он был совершенно здоров, когда, прийдя в слободу Ивановку, объявил всем о приближающейся своей кончине, сам вырыл себе могилу, вернулся в свою «комнатку», переменил белье, положил под голову свои сочинения и умер. Знал свой день и час В. Н. Татищев[9]. Также будучи совершенно здоров, он принял причастие Святых Тайн и велел рыть себе могилу.

Летописи упоминают о некоторых из русских князей, которым было дано, как бы заглянув в будущее, узнать о своем последнем дне.

Знание дня своей кончины, знание будущего к одним может прийти внезапно и, казалось бы, без усилий с их стороны, к другим — в итоге многолетней духовной практики. О таких людях писал в свое время Григорий Богослов[10]. «Владычественный их ум от Духа принимает такие образы, по коим они соприсутствовали будущему, как настоящему».

Соприсутствовали будущему, как настоящему…

Свидетельства о пророчествах и предзнаниях рассеяны по страницам истории. Царь Василий III решил насильно постричь в монахини свою супругу, Соломонию, чтобы взять в жены Елену Глинскую. При этом он запросил, как полагалось в то время, благословения на новый брак патриархов Константинопольского, Александрийского и Иерусалимского. Все трое ответили царю единодушным отказом. Патриарх же Иерусалимский, Марк, пояснил причину, как открылось это отцам церкви: — «Если дерзнешь вступить в законопреступное супружество, то будешь иметь сына, который удивит мир своей лютостью». Василий III поступил вопреки этому пророчеству. Сын, родившийся от этого его брака, действительно удивил мир своею лютостью и вошел в историю под именем Ивана Грозного.

Под знаком пророчества оказался и наследник царя-изверга. Взойти на трон после Ивана Грозного должен был старший его сын Иоан. Когда Василий Блаженный умирал, царь вместе с обоими сыновьями и дочерью Анастасией пришел проститься и просить его молиться за них. И здесь, на смертном одре, Блаженный обратился вдруг к младшему сыну царя, Федору, и в присутствии всех предрек, что вовсе не старшему, не Иоану, а ему, младшему, предстоит принять царство. Как известно, так и случилось, хотя, когда было сказано это, ничего не предвещало сыноубийства. И когда опустел трон, на него взошел младший, Федор.

Что касается самого Ивана Грозного, то известно, что в последний год своей жизни он повелел привезти в Москву из Архангельска и его окрестностей тамошних баб-колдуний. Двенадцать ведьм поместили под замок, поставив надежный караул. Бельский, один из самых доверенных людей царя, каждый день посещал их, передавая потом, что говорили они, Ивану Грозному. Но вот однажды в один голос колдуньи объявили, что царь-де умрет 18 марта. Можно представить себе, как должны были не понравиться такие речи царю. И действительно, «за такое вранье» он повелел 18 же марта сжечь их живьем. Однако, когда рано утром того дня Бельский с сопровождающими явился, чтобы исполнить волю царя, ведьмы подняли крик: день, мол, только начался, неведомо еще, как завершится он, и неизвестно, соврали ли они.

По свидетельству современников, ничто в тот день не предвещало несчастья. Царь чувствовал себя хорошо, был весел — пел за обедом. Но потом, сев играть в шахматы, вдруг покачнулся и схватился за грудь. Через несколько минут он потерял сознание и скончался. Так завершился этот день, 18 марта. Пророчество осуществилось.

Не таится ли уже в самой попытке узнать будущее нечто от вызова судьбе?

Как-то, когда Пушкину поставлено было в упрек, что он слишком верит разным приметам, он ответил: «Быть таким суеверным заставил меня один случай. Раз пошел я с Никитой Всеволжским ходить по Невскому проспекту, из проказ зашли к кофейной гадальщице. Мы просили ее нам погадать и, не говоря о прошедшем, сказать будущее. „Вы, — сказала она мне, — на этих днях встретитесь с вашим давнишним знакомым, который вам будет предлагать хорошее по службе место; потом в скором времени получите через письмо неожиданные деньги; третье, я должна вам сказать, что вы кончите вашу жизнь неестественной смертью“. Без сомнения, я забыл в тот же день и о гадании, и о гадальщице. Но спустя недели две после этого предсказания и опять на Невском проспекте я действительно встретился с моим давнишним приятелем, который служил в Варшаве при Великом князе Константине Павловиче и перешел служить в Петербург; он мне предлагал и советовал занять его место в Варшаве, уверяя меня, что цесаревич этого желает. Вот первый раз после гадания, когда я вспомнил о гадальщице. Через несколько дней после встречи со знакомым я в самом деле получил с почты письмо с деньгами — и мог ли я ожидать их? Эти деньги прислал мой лицейский товарищ, с которым мы, бывши еще учениками, играли в карты, и я обыграл: он, получив после умершего отца наследство, прислал мне долг, которого я не только не ожидал, но и забыл об нем. Теперь надобно сбыться третьему предсказанию, и я в этом совершенно уверен».

Третье, что было предсказано поэту гадалкой немкой Александрой Киргоф, звучало так: «Может быть, ты проживешь долго, но на 37-м году берегись белого человека, белой лошади или белой головы».

Ожидание, что и это пророчество исполнится, и желание все-таки избежать предсказанного не оставляли Пушкина все те двадцать лет, которые оставалось ему прожить. Но все усилия избежать предсказанного оказались тщетны.