Игра теней - Уильямс Тэд - Страница 89

— По пути через лес отважная Зория заблудилась, ибо все вокруг было покрыто снегом, — возвысила голос Бриони. Ей вторило эхо, приглушенное влажными кронами деревьев. — Свирепая Зима, охваченная яростью, вырвала у Зории надежную руку Зосима, и теперь богиня-девственница видела перед собой лишь снежную пелену и слышала лишь завывания ветра. А в это время боги из ее клана сражались за честь непорочной дочери Перина. Лязг оружия и стоны раненых заглушали даже рев бури. Глаза Зории горели от злого ветра, жесткая снежная крупа до крови иссекла ее нежное лицо. Богиня-девственница с трудом передвигала ноги. Она брела без дороги в непроглядной тьме и не ведала, что на той стороне непроходимого леса идет сражение, что ее родные падают, сраженные врагами, и на снег изливаются потоки крови…

Бриони внезапно смолкла. Она не забыла слова, самая трогательная часть поэмы, где описывались скитания милосердной Зории, крепко отпечаталась не только в ее памяти, но и в сердце. Голос принцессы прервался от страха, ибо она заметила: что-то движется по тропе впереди нее. Предвечерний свет померк, однако Бриони отчетливо видела темный силуэт. Несомненно, он принадлежал существу, передвигавшемуся на двух ногах.

Первым побуждением принцессы было окликнуть незнакомца, но она подавила это желание. Кого могло занести в такую глушь, с тревогой спрашивала она себя. Хорошо, если это добрый лесник, который отведет ее в свою хижину и накормит горячей похлебкой. Но, вероятно, добрые лесники встречаются лишь в детских сказках. Скорее всего, там опасный безумец, он набросится на беззащитную девушку и сделает с ней все, что ему заблагорассудится. Бриони крепко сжала рукоять ножа. Силуэт удалялся. Кто бы это ни был, ни шагов, ни пения принцессы он явно не слышал. Но разве такое возможно? Она орала на весь лес, так что с деревьев срывались листья. Похоже, незнакомец глухой.

«Глухой безумец, одичавший в лесных дебрях. Приятная встреча, ничего не скажешь», — вздохнула про себя Бриони.

И все же она решила догнать незнакомца. Как ни странно, прогулка по лесной чаще и строки старинной поэмы укрепили ее дух.

Не обращая внимания на боль в ногах, Бриони ускорила шаг. Она больше не произносила ни звука; история странствий Зории поддержала ее в пути, но сейчас не стоило поднимать шума.

Примерно через сотню шагов принцесса вновь увидела темный силуэт, и на этот раз ей удалось получше разглядеть его. Незнакомец по-прежнему передвигался на двух ногах, но спина его была сильно сгорблена — то ли под воздействием возраста, то ли вследствие врожденного уродства. Бриони невольно содрогнулась. А вдруг перед ней чудовище, соединяющее в себе черты человека и животного? Вдруг оно сейчас опустится на четыре конечности и помчится на нее сквозь сумрак?

Однако Бриони прогнала эти сомнения. Сейчас ей необходимы кров и пища, и она не должна упускать возможность получить их. Принцесса поспешила вперед, стараясь двигаться как можно тише, и при этом не сводила глаз с существа, бредущего по тропе впереди нее.

Когда расстояние, отдалявшее ее от незнакомца, сократилось до нескольких десятков шагов, Бриони с облегчением отметила, что он совсем не похож на чудовище. На спине путника, одетого в темный плащ с капюшоном, была укреплена вязанка хвороста — ее-то девушка и приняла за уродливый горб.

«Добрый или злой, это человек, — с радостью сказала себе принцесса. — По крайней мере, не хищник с когтистыми лапами и клыкастой пастью».

Она решила, что окликнуть незнакомца лучше всего сейчас. Если он представляет опасность, разделявшее их расстояние позволит ей убежать.

— Эй, остановитесь! — крикнула она во всю глотку. — Помогите мне, прошу вас! Я заблудилась!

Темная фигура замедлила шаг, затем остановилась и повернулась. Бриони разглядела лишь блеснувшие из-под капюшона глаза да прядь седых волос. В следующее мгновение незнакомец поспешил по тропе прочь.

— Богами клянусь, я не сделаю вам ничего дурного! — охрипшим от отчаяния голосом возопила принцесса. — Неужели вы меня боитесь?

И она припустила вслед за сборщиком хвороста так быстро, как только позволяли ее усталые ноги. Однако ей никак не удавалось нагнать его, хотя темная фигура двигалась со скоростью, обычной для пожилого человека, обремененного тяжелой ношей. Принцесса запыхалась и выбилась из сил, но расстояние между ней и темной фигурой не сокращалось.

— Подождите! — взмолилась она. — Я не замышляю зла! Я заблудилась и умираю от голода!

Широкая тропа петляла между деревьями, темный силуэт то исчезал в тени, то появлялся вновь. В памяти Бриони вновь ожили старинные истории о злых лесных ведьмах и духах, которые заманивают путников в непроходимые дебри или болота и оставляют там на погибель.

«Только зачем меня куда-то заманивать? Я и так заблудилась, — невесело усмехнулась принцесса. — Заманить в чащу такого путника-горемыку — небольшая честь даже для ведьмы».

Она опять закричала, умоляя незнакомца остановиться, но на этот раз он даже не обернулся.

Наконец, как раз в тот момент, когда измученная Бриони собиралась прекратить погоню, упасть на влажные листья и отдаться на милость холодной бесприютной ночи, темная фигура свернула с тропы и исчезла в зарослях. Дойдя до того места, где это произошло, принцесса не заметила ничего необычного. Если бы она не видела собственными глазами, как незнакомец свернул в лес, она бы решила, что он растворился в воздухе.

«Быть может, это ловушка», — предостерег принцессу внутренний голос.

Но отчаяние, голод и одиночество были сильнее доводов разума. Сжимая рукоять ножа, Бриони устремилась в чащу. Через несколько шагов она набрела на крутой склон, ведущий в небольшую лощину, поросшую травой. Судя по всему, неведомый сборщик хвороста обосновался именно там — девушка увидела костер и ветхую телегу, рядом паслась тощая лошадь с провисшей спиной. Тот самый незнакомец стоял у костра, опустив на землю свою вязанку.

В следующее мгновение он сбросил с головы капюшон и открыл обрамленное седыми волосами лицо, такое морщинистое, что Бриони не поняла, мужское оно или женское.

— Долго же пришлось тебя ждать, дочка, — раздался дребезжащий старческий голос. Голос, несомненно, был женским, хотя отнюдь не отличался благозвучием. — Я уж думала, мне придется лечь спать, прежде чем ты меня настигнешь.

Бриони по-прежнему сжимала рукоять ножа, хотя уже успела понять, что пускать в ход оружие вряд ли придется.

— Я не по своей воле так долго за вами… гонялась… — с трудом переводя дух, пробормотала она и согнулась пополам в приступе кашля.

— Садись, дочка, — произнесла старуха, подкладывая в костер новые сучья. — Вижу, тебя мучает какая-то хворь. Наверное, ты голодна?

— Но кто вы и что делаете в лесу? — спросила Бриони и тут же осознала, что задала недопустимый вопрос. — Простите. Я хотела сказать, что умираю с голоду.

— Для того чтобы получить ужин, тебе придется немного поработать, — изрекла старуха. — Но прежде ты должна отдохнуть и прийти в себя.

Старуха вперила в Бриони пристальный взгляд, холодный и спокойный, как взгляд дикого зверя. Сердце девушки вновь испуганно сжалось. Она заметила, что глаза у старухи блестящие и черные, как вулканическое стекло. Никогда прежде она не встречала людей с глазами такого цвета.

— Об одном лишь попрошу тебя, дочка: не надо петь, — продолжала старуха. — Мои бедные уши и так устали от твоих завываний.

У Бриони уже не оставалось сил на смущение, но щеки ее зарделись.

— Я… я всего лишь пыталась отогнать страх, — пролепетала она, опускаясь на траву у костра.

Ей никак не удавалось отдышаться. Старуха по-прежнему не сводила с нее своих угольно-черных глаз. Она была так мала ростом, что едва достала бы Бриони до плеча, и весила явно не больше жареной праздничной утки.

— Наверное, ты и в самом деле пела песню, дочка, — примирительно заметила старуха и принялась копаться в мешке, висевшем на одной из оглобель телеги. — Мне этот Грегор, мнивший себя великим поэтом, никогда не был по душе. Нрав у него чересчур заносчивый, а стишки, на мой вкус, слишком длинные и запутанные. Я частенько ему об этом говорила.