В кварталах дальних и печальных - Рыжий Борис Борисович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/85
- Следующая
Изменить размер шрифта:
17
Иванов
…ах, Ивановские строки.
Будто мы идем по саду —
ты стоишь на солнцепеке,
я, подруга, в тень присяду.
…эти краски, эти розы —
лучше нету, дорогая.
Но скажи, откуда слезы
и откуда боль такая?
Полон света и покоя
сад весенний, что случилось?
Почему я плачу? Что я?
Милый друг, скажи на милость.
…Это бабочка ночная —
словно бритвой — неумело
с алой розы улетая,
сердце крылышком задела.
Одним мурлыканьем
1.
Стихи осенние — как водится — печально
легли на сердце, мертвые листы.
Ты, речь родимая, прощальна —
как жизнь любая, драгоценна ты.
2.
А мы-то, глупые, тебя ни в грош не ставим —
болтает радио, романы в сто страниц.
Давай ошибочку исправим,
мой нежный друг, смахнув слезу с ресниц.
3.
Одним мурлыканьем растягивая строчки,
сжимая их мурлыканьем одним,
стихотворение до точки
мы доведем, а там — поговорим.
4.
Мол, драгоценная, затем ты в человеке,
чтоб — руку жаркую в холодной сжав горсти —
с трудом приподнимая веки,
шептать одно осеннее «прости».
Петербург
…Фонари — чья рука
их сорвет, как цветы?
…Только эта река,
только эти мосты.
…Только эти дома,
только эти дворцы,
где на крышах с ума
посходили слепцы.
…Это, скинув кафтан,
словно бык, раздувал
ноздри Петр, да туман
как каменья тесал.
Это ты, Ленинград,
это ты, Петербург, —
рай мой призрачный, ад,
лабиринт моих мук.
Дай я камнем замру —
на века, на века.
Дай стоять на ветру
и смотреть в облака.
Можешь душу забрать,
что трепещет любя.
…Дай с дождями рыдать
на плече у тебя.
За чугунной решеткой
Под руинами неба,
в доме снега и ветра —
у безлукого Феба
так печальна Эвтерпа.
Нет ни жаркого грека,
ни красивого моря.
Грудь ее — цвета снега,
взор ее — цвета горя.
За чугунной решеткой
листья падают ало.
То бесстыжей, то кроткой
ты ночами бывала.
Чужеземка нагая,
что глядишь, холодея?
Как согреть — я не знаю.
Я помочь не сумею.
Сам потаскан, издержан,
чем тебя я прикрою?
По-осеннему нежен,
я любуюсь тобою.
Но представлю охотно:
с детским личиком чистым,
то в штормовке болотной,
то в телаге землистой.
«Штукатурка отпала…»
Штукатурка отпала
и обрушился свод.
Белый ангел войдет,
сложит крылья устало.
Так угрюм, так печален
довоенный ампир —
милый друг, этот мир
слишком монументален.
…Шелестели б, дышали,
как минуты и дни.
В старом парке одни
мы с тобою гуляли.
…И дрожали ресницы
словно веточки ив.
И хрустальный мотив
мог упасть и разбиться.
«Чуть печальней, чем прежде
дождик слезы прольет —
в эту арку войдет
ангел в лунной одежде».
Художник и розы
Л. Луговых[22]
Так прозрачен намек: здесь цветы превратились в слонов —
эти розы на этом холсте обернулись слонами.
Это детский букет незатейливых ласковых снов.
Это — в вазе, в петлице, на сердце, в бутылке, в стакане.
Это — в Грузию ехать, такие и там не собрать.
Это — ветер июля, ресницы колышащий плавно.
Это то, милый друг, что — о как бы точнее сказать —
так в слезе искажается мир, а цветок — и подавно.
Летний сад
1.
…дождинка, как будто слеза,
упала Евтерпе на грудь.
Стыжусь, опуская глаза,
теплее, чем надо, взглянуть —
уж слишком открыт этот вид
для сердца, увижу — сгорю.
Последнее, впрочем, болит
так нежно, что я говорю:
«Так значит, когда мы вдвоем
с тобою, и осень вокруг —
и камень в обличье твоем
не может не плакать, мой друг».
17
- Предыдущая
- 17/85
- Следующая
Перейти на страницу:
