Истерзанное сердце - Анджела Уэллс - Страница 36

• Предыдущая
• 36/38
• Следующая

– Ты была больна, Сапфи! А я, глупец, ничего не хотел замечать. Theos mou! Как подумаю, сколько тебе пришлось перенести тогда, когда ты носила под сердцем наших детей, да и после!

Правда заключается в том, что я из ревности ничего не хотел видеть. Я не готов был делить тебя даже с нашими детьми. Да, я любил всех вас, но тебя я любил сильнее. Я почувствовал себя отвергнутым, когда ты стала дни и ночи проводить с ними. Мне казалось, что ты просто помешалась на них. У всех моих сестер уже были свои дети, но они никогда не уделяли им так непомерно много времени… Сапфи, ты меня слушаешь? – Он опустился на одно колено у ее стула и нежно прикоснулся пальцами к ее руке. – Только когда, отчаявшись, я пригласил к нам Эбби, я стал кое-что понимать. Я надеялся, что она сможет пробиться к тебе, поможет мне наладить с тобой контакт. Именно Эбби заставила меня увидеть, что мои сестры жили в окружении своей многочисленной родни, бабушек, теток, двоюродных сестер и тому подобное – короче, тех, кто всегда мог принять на себя часть забот о детях, в то время как с тобой радом не было никого из близких тебе людей или родственников. До того времени я был слишком самоуверен, считая, что смогу обеспечить любую необходимую тебе поддержку и помощь. Но моя работа не давала мне возможности уделять тебе достаточно времени, и я был слишком увлечен ею, чтобы понять это. – Тэйн беспомощно развел руками. – Я был далеко не беден, но мне нужно было обеспечить источники твердых доходов. – Его рот искривился в горькой усмешке. – Нужно было кормить еще двух малышей, не говоря уже о расходах на оплату услуг Спиридоулы.

– А в награду за все это ты получил истеричку жену, устраивающую тебе дикие скандалы из-за сестры, с которой ты якобы крутил роман. – Ее взгляд остановился на сильных длинных пальцах, покоившихся на ее руке. Она так много потеряла по собственной вине. И все же, как ни странно, этот разговор оказывал на нее какой-то терапевтический эффект, будто ее открытую рану обработали антисептическим средством. Сначала жгучая боль, потом следовал процесс заживления. – Если бы я не была тогда совершенно невменяемой, я бы никогда не бросила тебе эти дикие обвинения… – Несмотря на все усилия держать под контролем свои эмоции, Сапфира почувствовала, как по щекам у нее покатились две слезинки.

– Не плачь, Сапфи, – нежным прикосновением Тэйн вытер ее слезы. – Ты не отвечала за свои поступки, у тебя ведь был полностью нарушен обмен веществ. – Зато потом, когда я возвратилась из больницы, со мной было все в порядке, – безжалостно констатировала она. – Я была переполнена жалостью к самой себе. Вместо того чтобы думать о будущем, я не переставала задаваться вопросом, почему это случилось именно со мной? Вместо того чтобы радоваться, что болезнь позади, я была озабочена мыслями о том, какая я несчастная. Я была отвратительным, вечно ноющим и эгоистичным существом, которого ни один человек не смог бы терпеть радом с собой.

– Не было у меня никакой другой женщины, Сапфи, – грустно промолвил он. – Что до Ангелии Андроникос, то самое большее, чем она могла быть, это верным другом и умелым и очень полезным деловым партнером.

– Я знаю, – прошептала Сапфира. – Она приходила сюда вчера и сказала мне то же самое, хотя еще раньше я стала понимать, что верила в это, потому что сама хотела верить, потому что мне нужно было переложить вину за собственные недостатки на кого-нибудь другого, потому что это было наказанием за то, как я вела себя с тобой. Однако за последние несколько недель после решения суда о раздельном проживании я внезапно будто очень повзрослела. Вся эта невозможная путаница в моей голове вдруг исчезла, и теперь я впервые вижу все с такой ясностью, какой мне недоставало эти годы.

– Не стоит себя обвинять, agape mou, – Тэйн бережно стер с ее щеки вновь покатившиеся слезинки, ласково проведя указательным пальцем по нежной коже. – Я был во всем виноват изначально. Я не понимал, что с твоей стороны это было всего лишь увлечение. Из-за своего непозволительного самомнения я уверил себя, что ты меня любишь, и я так сильно хотел этого, что не желал видеть реальности. Женитьба на тебе оказалась одним из самых эгоистичных поступков в моей жизни. Другим был тот, когда я согласился на твою жертву и забрал у тебя нашу дочь.

Как ему объяснить, что он не прав, что он единственный мужчина, которого она когда-либо любила? Как объяснить ему это, если он заявил, что желает развестись с ней? Когда же страсть, которую он к ней испытывал вначале, была разрушена временем и ее безответственным поведением? Сапфира незаметно убрала свою руку из-под его ладони и, вынув спрятанный в рукаве платок, промокнула повлажневшие от слез глаза. Как сможет она, любя Тэйна, принять от него жертву, которую он готов принести ради нее, зная по личному опыту, какую боль это ему причинит?

– Итак… – произнес он с напряженной улыбкой, болезненно исказившей его лицо, – …есть только один способ хоть как-то исправить мою ошибку, а именно дать тебе возможность уйти к человеку, которого ты можешь любить так же сильно, как он любит тебя.

– У меня никого нет, – жалобно сказала она, устремив на него умоляющий взгляд, полный страстного желания уверить его в правоте своих слов. – Майкл значит для меня не более, чем для тебя Ангелия. В тот раз, когда он поцеловал меня, я сказала ему, что у нас с ним не может быть будущего и что я могу быть для него только другом.

Он молчал секунд пять, а потом вдруг засмеялся каким-то горьким смехом.

– Ты знаешь, я ведь ревновал к ним обоим, к Лорне и Майклу, потому что они могли дать тебе то, чего не мог я, – утешение.

– Тэйн, пожалуйста! – Она отчетливо слышала в груди глухое биение своего сердца и, не сознавая этого, в немой мольбе сжала перед собой руки. – Возможно, все было бы иначе, если бы мы с самого начала попытались как-то понять друг друга.

– Гм-м! – прозвучал безрадостный смешок Тэйна. – Я бы отдал десять лет жизни, чтобы иметь возможность вернуться в то время и начать все сначала, зная то, что я знаю теперь.

– И вместо этого ты хочешь развестись со мной, – упавшим голосом сказала Сапфира и вдруг в изумлении увидела, как Тэйн отрицательно покачал головой.

– Нет, я этого не говорил, Сапфи. Я сказал лишь, что не буду препятствовать разводу, если ты этого пожелаешь. Это вовсе не одно и то же. Разве тыне видишь? Я попытался удержать тебя при себе против твоей воли, надеясь, что однажды случится чудо и я снова пробужу в тебе любовь ко мне. Но этого не произошло. Наши отношения становились все хуже и хуже, вплоть до того вечера, когда между нами вспыхнула ужасная ссора. Внезапно, несмотря на весь свой гнев, я так безумно захотел тебя, что решил прибегнуть к действиям, раз уж слова были совершенно бессильны. Я подумал, если мы снова станем любовниками, мое тело будет более красноречивым катализатором для твоих чувств, чем любые слова! – Горечь этих слов отразилась на лице Тэйна.

Не в силах больше сдерживать себя. Сапфира вскочила на ноги. Губы ее побелели, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Но ты так и не смог заставить себя сделать это! – Даже теперь, вспоминая выражение ужаса на его лице при виде ее нагого тела, она испытывала нестерпимую боль. – Тебе было отвратительно мое уродливое тело.

– Сапфи, о чем ты говоришь? – Он кинулся к ней и, схватив за плечи, заставил Сапфиру посмотреть ему прямо в лицо. – Я действительно испытывал отвращение, это так! Но не к тебе… а к себе самому! Я весь горел желанием и страстью, к которой примешивались гнев и нарастающее и ненавистное мне чувство стыда. И вдруг я увидел тот еле заметный, тонкий шрам. Он в самом деле был едва заметен, и все же ничто не могло бы с большей очевидностью напомнить мне о том, что тебе пришлось выстрадать по моей вине. Я был старше и опытнее тебя и, как последний эгоист, лишил тебя юности и свободы. И сейчас усугублял свой грех, намереваясь снова подчинить тебя своей воле. – Тэйн вздохнул. – Я много раз ненавидел себя за последние несколько месяцев, но ни разу с такой силой, как тогда.

• Предыдущая
• 36/38
• Следующая