Владыка Смерти - Ли Танит - Страница 27
- Предыдущая
- 27/93
- Следующая
На одиннадцатое утро Беяш, совершенно одуревший от страха и ослабевший от бессонницы, вбежал во Двор Саламандры, посреди которого находился обширный подводный сад. Беяш схватил большой каменный кувшин, стоявший на верхней ступени, и ударил им птицу, сидевшую на плече, но та моментально взлетела вверх. Тогда монахи швырнул кувшин ей вслед, но птица увернулась, и кувшин рухнул на голову Беяша. Несчастный скатился по ступенькам и сломал себе шею.
Глава 11
Несчастный Зайрем шел на юг, пока путь ему не преградила широкая зеленая река. Люди здесь не жили, и поэтому тут не было ни моста, ни переправы. Юноша счел это дурным знаком и повернул на запад по берегу реки. Зайрем скитался уже два месяца. Он не смотрел по сторонам. Люди перестали кидать в него камни. Но едва ли Зайрем замечал, что ни один из них так и не задел его, — может, это и не стоило его внимания. Там, где люди уже не знали о беглеце, его узнавали по одежде. Другие, решив, что Зайрем — странствующий монах, давали ему кров и пищу. Беглец принимал все с вежливым безразличием. Мир казался ему затянутым туманом, и он брел сквозь этот туман, надеясь отыскать черную тень, которая заберет его, тень ночи, называемую Азрарном. Зайрем искал его, хотя так до конца и не верил в его существование. Но, даже сомневаясь, он ждал встречи с ним, и кровь стыла в жилах от предвкушения этой встречи.
Река мелела. Поднимаясь к ее истокам, Зайрем видел, что водный поток становился все уже и теперь извивался ручейком между каменистыми предгорьями. Юноша карабкался все выше, и вскоре воздух стал чистым и прозрачным, как кристалл. Желтые орлы парили в небе над его головой, земля, раскинувшаяся перед ним, казалась желтой, и только река оставалась зеленой.
В этот день Зайрем миновал четыре деревни. Люди, завидев его, тыкали в него пальцами. Любое событие в этих краях становилось сенсацией. А через час после того, как юноша исчезал из виду, жители вновь выстраивались вдоль дороги, глазея на девушку с абрикосовыми волосами, которая шла, ступая по следам, оставленным в пыли первым путешественником.
На закате, когда Зайрем вошел в четвертую деревню, из дверей грязной хижины к нему выбежала женщина.
— Не ходи дальше, путник. Там дикие и таинственные места. Никто не отваживается идти туда после захода солнца.
Зайрем остановился, разглядывая незнакомку. Казалось, внутри него что-то дрогнуло.
Женщина, тронутая его взглядом и красотой, пригласила странника в жилище своего отца — поужинать и переночевать. Словно слепой, Зайрем позволил отвести себя в дом.
Здесь жили в скромном достатке. Запеченная рыба из зеленой реки, черные фрукты… Старик любил поболтать, а женщина пристально смотрела на Зайрема — ей не хватало мужчины. Они оба тепло приняли его — и у каждого оказались на то свои причины.
Беглец едва притронулся к еде, слушая болтовню старика.
Вскоре он спросил, почему люди боятся земли на западе.
— Зловещие слухи ходят о ней, — протяжно произнес старик. — Говорят, там бродят отвратительные твари. Звери и нелюди. Еще когда был жив отец моего отца, в тех краях заблудился ребенок.
Трое мужчин отправились на его поиски. Ночь пришла и ушла, и только один из ушедших на поиски вернулся, но и он до конца дней своих оставался идиотом.
— Там полно ловушек и трясин, — добавила женщина. — Там есть соленое озеро. Рогатые кони приходят танцевать на его берегу. Но оно далеко, до него много миль пути.
Кроме того, там стоит стена, и никто не может перебраться через нее, кроме демонов.
— Демонов… — повторил Зайрем, но так тихо, что только женщина, прислушивавшаяся к каждому его слову, услышала это.
Когда юноша собрался уходить, женщина постаралась удержать его. Встав в дверях, она стала сулить ему вечную любовь, но он отстранил несчастную и ушел, растворившись в ночи. Когда женщина зарыдала у дверей, мимо проскользнул еще один путник — тот, кто сидел все это время на улице, глядя в освещенное окно. Симму вот уже два месяца следовала по пятам за Зайремом, следила за ним через окна домов, любовалась им, когда он спал на земле.
Ни одна тропинка не выходила из деревни. Только тонкая ниточка реки вилась вдаль. Да и та скоро достигла своего истока — трех слабеньких ручейков, стекающих со скалы. Луна еще не поднялась. Мир, лежащий дальше, казался расплывчатым — искромсанная равнина, уходящая вниз и убегающая вдаль, к темному небу цвета черной крови.
Разглядев, что лежит впереди, Зайрем заколебался. Пелена спала с его глаз. Он начал понимать, как далеко зашел и каким может оказаться его конец. Неожиданно ему почудилось, что черная земля впереди — это ворота в ад, в Подземный Мир, владения демонов.
Очнувшись от раздумий, он вдруг почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Быстро обернувшись, он увидел на пригорке позади себя женский силуэт с длинными волосами.
Зайрем разозлился. Он решил, что, сгорая от любви, женщина из деревни последовала за ним. Юноша резко махнул рукой, прогоняя ее. Но женщина не двинулась с места. Тогда он вернулся на пригорок, чтобы прогнать ее. В темноте подошел он к ней и, лишь оказавшись совсем рядом, узнал каскад волос, который мог принадлежать только одному человеку, которого он хорошо знал.
— Я надеялся, что избавился от тебя, — произнес Зайрем. — Я не шутил, когда предлагал выбрать тебе другую дорогу, лежащую подальше от меня. Мне противно дышать, когда ты рядом. Воздух становится ядом. Ты — мой стыд и крушение моих надежд. Я не хочу тебя видеть. Я отдамся во власть разврата и разложения, но не потерплю и воспоминания о тебе. Пусть всемогущие боги покарают тебя. У них должно хватить гнева, если они и самом деле существуют. Если же богов нет — тогда тебе придется довольствоваться моей вечной ненавистью. Будь ты проклят, изыди, уйди с глаз моих!
Все время, пока Зайрем с мрачной одержимостью вещал, он видел перед собой только то, что хотел видеть, — загадочное лицо Шелла.
Но когда янтарная луна поднялась над землей, он вдруг понял, что перед ним стоит женщина — та девушка, с которой он провел ночь под цветущими оливами, девушка из его греховного сна, — но в то же время она была Шеллом.
Зайрема охватил страх. Он испугался, потому что ничего не понимал. Все поплыло перед его глазами, и он бросился прочь, в сторону Врат Преисподней.
Стена…
Она протянулась на три мили, преграждая путь в мертвые земли, лежащие за рекой, сложенные из каменных глыб, плотно пригнанных друг к другу. Один из князей возводил ее целый век. Тут и там среди камней белели черепа — строитель стены любил подобные украшения. По его приказу для услады были убиты слуги, чтобы усладить взор господина. Эти зловещие символы не добавляли ничего хорошего к дурной славе этих мест.
Сотни или тысячи лет назад эта земля сгорела дотла. Она казалась черной днем, еще чернее — ночью. Туманы стлались над ней, выползая из болот, а дальше, милях в восьми к западу, в розовом свете красно-коричневой луны замерло соленое озеро. Экзотические уродливые деревья с блестящими, словно медь, плодами росли на его берегах. Туда приходили единороги — танцевать, сражаться и заниматься любовью.
Этой ночью они, будто порожденные человеческим страхом и малодушием, появились перед Зайремом, отчаянно желавшим отдаться Тьме.
Три свирепых единорога цвета алой смолы и старой пожелтевшей кости с витыми рогами из потускневшего старого золота ничуть не напоминали белых голубей. Они появились из отвратительных лесов, где звенели, качаясь, металлические плоды. Когда же из чащи выскочил перепуганный заяц, единорог втоптал его в землю передними копытами, искромсал зазубренной пилой золотистых зубов и, отшвырнув прочь кровавое месиво, величаво прошествовал дальше.
Жуткая компания кружилась и носилась по берегу озера. Блестящий угольно-черный песок хрустел под их копытами. У одного единорога на боку сверкал серебристый шрам, будто его обожгла звезда. Он бросился на своего спутника — другого единорога, и они сцепились рогами. Опустив головы и зарываясь копытами в песок, эти двое злобно рассматривали друг друга глубоко посаженными глазами. Поединок начался. Витые рога скрещивались, беспощадно ударялись друг о друга, зловеще скрипели, высекая искры, скрежеща друг о друга, и снова расходились, словно два костяных меча. Третий единорог, обделенный противником, вставал на дыбы и лягался, пытаясь сразиться с луной.
- Предыдущая
- 27/93
- Следующая
