Владыка Ночи - Ли Танит - Страница 37

• Предыдущая
• 37/48
• Следующая

Шезэль прошла, сама не замечая того, через пять деревень. В пятой деревне к ней подбежала женщина и сунула в руки буханку хлеба.

— Я знаю тебя, ты — дева из песни. Успеха тебе, чего бы ты ни искала, поскольку ты воистину не от мира сего.

Шезэль добралась до третьей страны, миновав горы и реки. Она шла по дороге и если бы смотрела, то увидела бы королевскую столицу, сверкавшую вдали, а в семи милях за ней снежную вершину горы, где дракон поедал людей, до того как погиб от рук Дрезэма.

Наконец Шезэль вошла в город, расположившийся на берегу большого озера. У тихой воды медленно прогуливалась пожилая дама в сопровождении своих слуг. Женщина вела на золотом поводке зеленую птицу, которая время от времени громко кричала.

— Я вижу девушку с прекрасными волосами. Еще немного — и несчастная упадет в воду. Пусть кто-нибудь из вас сходит за ней и приведет ко мне, — проговорила пожилая дама.

Шезэль подвели к даме.

— Да, как я и думала, это та самая дева из песни менестреля. Я действительно верю, что у тебя только половина души, как говорилось в песне. Может быть, ты ищешь вторую половину? Пожалуй, я дам ей лодку, чтобы она смогла переправиться через озеро. Иди, и пусть боги хранят тебя, дитя мое. Но остерегайся опасностей, таящихся в ночи.

Так Шезэль пересекла озеро и добралась до пустынной степи, где в меланхоличном гневе бродил Дрезэм.

Дрезэм жил в степи уже много месяцев. Он разбивал тяжелыми камнями головы змеям и грызунам и тут же съедал их, поскольку идея разжечь костер не приходила ему в голову. Пил он из подземных ключей, бивших в пещерах, где юноша прятался от дневной жары. От такого скудного питания Дрезэм исхудал. Его волосы посерели, потеряв былую красоту, а глаза стали большими и дикими. На сердце его лежала тяжесть, но несчастный не понимал, чем вызвана печаль, забыл, с чего все началось. Иногда ночью, под холодными звездами, юноша надрывно выл, и даже волк не смел вторить ему.

Наступила ночь, такая же как все предыдущие, черная, как эбеновое дерево. В небе серебряными капельками блестели звезды. Луна медленно передвигалась по небосводу, но, опережая ее, по степи шел человек. За его спиной развевался черный плащ. У незнакомца были черные волосы и черные глаза.

Дрезэму все люди представлялись врагами, с которыми надо драться, а потом убивать. Поэтому, завидев незнакомца, юноша, рыча, поднялся. Но черноволосый человек обратился в дым. Этот дым приблизился, окутал юношу и усыпил в нем дикого зверя. Глаза Дрезэма закрылись. Он больше не был убийцей.

— Отныне ты будешь моим сыном, и я подарю тебе счастье. Бедный мальчик, ты слишком долго жил в степи, словно шакал, — произнес черноглазый человек, прекрасный, как сама ночь.

Дрезэм поднял голову и встретился взглядом с незнакомцем. Взор черного человека, словно огонь, проник сквозь рой беспорядочных и туманных мыслей, заслонявших восприятие юноши.

— Взгляни, — приказал Азрарн, указывая на груду бесформенных глыб гранита примерно в миле от них. Дрезэм проследил взглядом за рукой князя демонов.

Даже ночь содрогнулась от такого коварства. Вся степь отозвалась, будто струны гигантской арфы, и тут с гранитной скалой, возвышавшейся посреди пустыни, произошли волшебные изменения. Теперь вместо нее возвышался дворец, настоящее чудо, созданное из блестящих черных кристаллов и полированного агата с серебряными башнями и медными крышами, окнами бирюзового и малинового цвета. Перед ними, словно ковры, раскинулись сады с черной бархатной травой, с дорожками, выложенными драгоценными камнями, с черными деревьями фантастической формы, лавандовыми фонтанами и пурпурными прудами. Соловьи пели в беседках с невыразимой сладостью, по газонам расхаживали важные черные павлины с зелеными и голубыми, будто живыми, изображениями глаз на хвостах.

— Отныне, Дрезэм, ты будешь жить по ночам, как луна. Этот дворец я дарю тебе. Теперь ты не будешь ни в чем нуждаться.

Азрарн повел молодого человека через сады во дворец, где их ждал накрытый стол и все было приготовлено для банкета. Дрезэма не требовалось приглашать к трапезе, как когда-то во дворце короля. Возможно, он заметил, что на этот раз стол оказался богаче. Когда Дрезэм насытился, Азрарн сказал:

— Есть еще кое-что. Я напомню тебе. Девушка с серебряными глазами и розовыми волосами. Не советую тебе ею пренебрегать.

Взяв глиняный кувшин, Азрарн произнес заклинание и перевернул кувшин в воздухе. Из него вылилось сияющее и ароматное облако, превратившееся в великолепную женщину.

Конечно же, это была не Шезэль. Азрарн не мог позволить однажды разделенным душам объединиться. Месть демона обычно превращается в игру. Азрарн в своем магическом зеркале Нижнего Мира увидел, как Бизунех молится в своем жалком храме, а после ее смерти следил за ее дочерью и понял, что некая роковая стихия стремится спасти ее. Азрарн решил ей помешать.

Женщина прелестного сложения, вылитая из глиняного кувшина, была одной из эшв. В этом и заключалась шутка Азрарна. Как у всех демонов, у нее были черные глаза, хотя и не серебристые, но зато серебряная тушь сверкала на ее веках. В ее волосы, такие же черные, как и у остальных демонов, было вплетено множество цветов. Но это не были безжизненные гирлянды, а настоящие цветущие растения, невидимо вырастающие из корней ее волос. Бледные желтые цветы, мелкие вечноцветущие примулы, густо усеяли черные локоны, будто роса на листьях.

У Дрезэма перехватило дыхание. Столь пленительное создание задело даже его спящие чувства.

Эшву звали Жазэв. Прежде молодой человек очень быстро уставал от одного тела, от одного лица. Но демоны — не люди, ни один мужчина и ни одна женщина не могли устать от них.

Жазэв, воплощенное желание, раскрыла Дрезэму свои объятия.

Азрарн ушел. Дрезэм утонул в потоке наслаждения. Он обнажил грудь демонессы, подобную снежным вершинам гор, она в ответ прильнула к его груди, золотой от загара. Юноша сорвал ткань с ее бедер, и цветущая черная долина, усыпанная желтыми цветами, предстала его взору. Тем временем губы Жазэв изучали бедра Дрезэма, подбираясь к горящей башне его страсти.

Солнце всходило в теле Дрезэма, перепутав его с небосводом. Алые кони увлекли колесницу солнца вперед, все глубже погружаясь в бездонный тоннель особняка Жазэв. Кони так и не ослабили поводьев. Магия демона победила земного любовника. Он скакал, словно белый изогнутый лук на белом полумесяце ее тела, скакал до тех пор, пока не расплавился, пока огонь в нем не потух. Казалось, прошла вечность, и вот Дрезэм в безумном блаженстве пронзил желанную цель, вдребезги разбив солнце, и, рассыпавшись бисером, упал в океан, имя которому — Жазэв.

Как и обещал Азрарн, Дрезэм теперь жил, как и луна, только по ночам. Он просыпался, когда пропадал дневной свет, а в небе разгорались звезды. Тогда он вкушал пищу и отдыхал. Тысяча невидимых слуг обслуживали его, выполняли все его прихоти раньше, чем он успевал о них подумать. Когда ему хотелось с кем-нибудь бороться, в медных воротах появлялись гиганты и воины, вызывая его на бой. Он с гордостью убивал их, хотя это ему лишь казалось, ведь все они были иллюзиями. Но кровавые игрища удовлетворяли его первобытные инстинкты. Зов плоти утоляла Жазэв. Юношу возбуждал даже звук ее шагов по мраморным плитам пола. Бездна удовольствия, множество побед, бесконечные обольщения ублажали его пять ночей. И каждый раз, когда поднималось солнце, Дрезэм, обессиленный, падал на свою королевскую кровать и спал до тех пор, пока последний луч света не покидал небо.

Дрезэм так ни разу и не увидел, что происходит с его дворцом, когда солнце поднимается над степью, во что превращается его королевская кровать; он не видел, как розы тают, словно утренний туман, за его спиной. Лучи солнца каждое утро уничтожали его дворец. Исчезало все, кроме прочного часового механизма, созданного дрином. Деревья расплывались, как чернила в воде, башни качались и исчезали, словно дым, павлины превращались в кучи вонючих лохмотьев. Стены дворца днем казались кучами гранитных валунов. Жазэв удалялась в Нижний Мир, чтобы не видеть дневного света. Дрезэм лежал один в волшебном оцепенении до наступления темноты. Тогда появлялся Азрарн, восстанавливал дворец, выливал из глиняного кувшина Жазэв, и примулы по-прежнему украшали ее черные волосы.

• Предыдущая
• 37/48
• Следующая