Мусаси - Ёсикава Эйдзи - Страница 81

– Платок! – воскликнул Тодзи. Он схватился за макушку, но было поздно. Падая, пьяный приятель сорвал платок и теперь держал его в руке, тупо глядя на Тодзи. Все ахнули, уставившись на то место, где положено быть пучку.

– Что у тебя с головой?

– Ха-ха! Новая прическа?

– Ты где ее сделал?

Кровь бросилась в лицо Тодзи. Вырвав платок и прикрыв им голову, он забормотал:

– Ничего особенного, нарыв был.

Грянул хохот.

– Нарыв на память о путешествии?

– Прикрой позор!

– Нечего разглагольствовать, лучше покажи!

Никто не верил Тодзи. Все тешились от души, но компания быстро забыла об утраченном пучке, и гулянка продолжалась.

Утро встретили в ином настроении. В десять часов все собрались на берегу позади постоялого двора, трезвые и сосредоточенные. Самураи сидели кружком, кто выпрямившись, кто скрестив руки, но выражение лиц было одинаково серьезным.

– Неважное дело!

– Правда ли, что он рассказал?

– Слышал собственными ушами! По-твоему, я вру?

– Мы не можем пренебречь своим долгом. Речь идет о чести школы Ёсиоки. Надо действовать!

– Но как поступить?

– Время не упущено. Найдем человека с обезьяной и отрежем ему пучок. Покажем, что задета честь не только Гиона Тодзи, оскорблены имя и достоинство школы Ёсиоки. Согласны?

Вчерашний заводила гулянки выступал сегодня как бравый командир, готовящий солдат к бою.

Все началось раньше, когда очнувшиеся самураи приказали приготовить баню, чтобы смыть вчерашнее похмелье. В бане с ними оказался купец, который не ведая, что они друзья Тодзи, рассказал о случившемся на корабле. В конце уморительной истории о том, как самурай лишился пучка волос, купец сказал, что бедняга называл себя старейшим учеником школы Ёсиоки в Киото. «Если это правда, – заключил купец, – то дела дома Ёсиоки куда хуже, чем говорят люди».

Мгновенно протрезвев, питомцы Ёсиоки бросились на поиски невезучего товарища, чтобы узнать все из первых уст. Тодзи, рано позавтракав и переговорив с Сэйдзюро, уже отправился с Око в Киото. Ученики восприняли его отъезд как подтверждение правдивости истории, рассказанной купцом. Молодые самураи посчитали бессмысленным догонять трусливого Тодзи. Лучше отыскать незнакомца с обезьяной и отомстить за школу Ёсиоки.

Военный совет на морском берегу закончился, самураи, отряхнув песок с кимоно, начали действовать. Неподалеку у полосы прибоя резвилась босоногая Акэми. Она перебирала раковины. Зимнее солнце припекало, и морской йодистый запах поднимался из пены набегавших волн. Море насколько хватало глаз рябило белыми барашками.

Акэми с любопытством уставилась на учеников школы Ёсиоки, которые, придерживая мечи, разбегались в разные стороны.

– Куда вы? – окликнула она пробегавшего мимо ученика.

– Это ты! – узнал он девушку. – Не хочешь мне помочь? У каждого из нас свой участок для поиска.

– А кого вы ищете?

– Молодого самурая с длинными волосами. У него есть обезьяна.

– Что он сделал?

– Такое, что может запятнать имя молодого учителя, если не принять меры.

Сбивчивый рассказ о происшествии на корабле не заинтересовал Акэми.

– Просто ищете повод подраться, – с осуждением произнесла она.

– Дело не в драке. Если мы упустим юнца, позор падет на нашу школу, величайший центр боевого искусства.

– Ну и что?

– Ты полоумная, что ли?

– Вы, мужчины, постоянно суетитесь по пустякам.

– Неужели? – покосился самурай на девушку. – А сама что делаешь все утро?

– Я? – Акэми задумчиво посмотрела на чистый белый песок. – Ищу раковину.

– Зачем ее искать? Их тут бессчетное количество. Женщины глупее мужчин тратят время.

– Я ищу не обыкновенную раковину. Ее называют раковиной забвения.

– Впервые слышу!

– Ее можно отыскать только здесь, в Сумиёси.

– Бьюсь об заклад, что такой раковины нет.

– А вот есть! Не веришь – пойдем, я покажу.

Акэми потащила упиравшегося юношу к сосновой роще и указала ему на камень, на котором были выбиты странные стихи:

– Видишь? Какое еще нужно доказательство? – гордо проговорила Акэми.

– Пустые слова, бессмысленная выдумка, которую сочиняют поэты.

– В Сумиёси есть еще цветы и вода, которые помогают человеку забыть о чем-нибудь.

– Предположим. А тебе это зачем?

– Очень просто. Спрячу раковину в оби или в рукав и все забуду. Самурай рассмеялся.

– Хочешь стать более рассеянной, чем сейчас?

– Да. Хочу забыть все. Меня преследует нечто, мучающее меня днем и не дающее заснуть ночью. Вот я и разыскиваю раковину. Не уходи, поищем вместе.

– Нашла время для детских игр! – презрительно проговорил самурай и, вспомнив о задании, умчался прочь.

В минуты грусти Акэми казалось, что она обретет покой, забыв прошлое и живя одним настоящим. Она пока не решила, как поступить с дорогими ей воспоминаниями – сохранить их или выбросить в море. Если вправду существует раковина забвения, она не оставит ее при себе, а подсунет в рукав Сэйдзюро. Акэми вздохнула, воображая, какой приятной станет жизнь, если тот о ней забудет.

От мысли о Сэйдзюро у Акэми похолодело сердце. Она считала, что он существует на свете только для того, чтобы погубить ее юность.

Когда он досаждал ей объяснениями в любви, Акэми находила спасение в мыслях о Мусаси. Воспоминания о нем не только спасали ее, но и доставляли страдания, вызывая желание перенестись в мир фантазии. Она боялась своей мечты, подозревая, что Мусаси давно о ней забыл. «Как бы изгнать его образ из воспоминаний!» – сокрушалась Акэми.

Голубые воды Внутреннего моря вдруг повлекли ее к себе. Акэми вздрогнула. Как легко можно исчезнуть в них!

Мать Акэми, а тем более Сэйдзюро не знали, что девушку посещают отчаянные мысли. Все считали ее счастливой, немного капризной, бутоном, которому еще предстоит расцвести и познать настоящую любовь. Око и посетители «Ёмоги» обитали за пределами существа Акэми. Она смеялась и шутила в их присутствии, звеня колокольчиком на оби, манерничала, когда требовалось, но, оставаясь одна, впадала в задумчивость и грусть.

Слуга из постоялого двора прервал ее размышления. Завидев Акэми у камня со стихами, он подбежал, торопливо говоря:

– Барышня, куда же вы запропастились? Вас ищет молодой учитель, он очень волнуется.

Сэйдзюро был один. Он грел руки под красным стеганым одеялом, покрывавшим жаровню. В комнате было тихо. Сосны в саду шелестели на зимнем ветру.

– Неужели выходила в такой холод? – спросил Сэйдзюро.

– Холод? Ничуть. На берегу даже припекает.

– Что делала там?

– Искала раковину.

– Как дитя малое!

– А я еще не взрослая.

– Сколько, по-твоему, тебе исполнится в следующий день рождения?

– Не имеет значения. Я все еще ребенок. Разве это плохо?

– Вот именно, очень плохо. Ты должна обдумать планы матери о твоем будущем.

– Матери? Ей нет до меня дела. Она считает, что сама еще молодая.

– Сядь!

– Не хочу. Здесь слишком жарко. Не забывай, я еще маленькая.

– Акэми! – Сэйдзюро, сжав ее запястье, притянул к себе. – Никого нет. Твоя мать предусмотрительно вернулась в Киото.

Акэми, застыв от неожиданности, взглянула на горящие глаза Сэйдзюро. Она хотела вырваться, но самурай держал ее за руку.

– Почему ты убегаешь? – укоризненно промолвил Сэйдзюро.

– Я не убегаю.

– Здесь ни души. Прекрасный случай, Акэми.

– Для чего?

– Не упрямься! Мы знаем друг друга почти год. Тебе известно о моих чувствах. Око давно дала мне разрешение. Она говорит, что ты избегаешь близости со мной, потому что я не нашел правильного подхода к тебе. Так давай же сегодня…