Мусаси - Ёсикава Эйдзи - Страница 79

– По-вашему, я бахвалюсь?

– Вот именно!

Выпятив грудь, Тодзи подошел ближе.

– Хвастовство юноши простительно, но ты должен знать меру.

Молодой человек молчал. Тодзи продолжал:

– Я не против твоих рассказов. Хочу только уточнить, что я – Гион Тодзи, старший воспитанник Ёсиоки Сэйдзюро. Еще одно неуважительное замечание о доме Ёсиоки, и получишь хорошую трепку.

Их разговор привлек внимание других путешественников. Тодзи, объявивший свое имя и высокий ранг, вперевалку удалился на корму, сердито ворча о распущенности современной молодежи. Юноша молча последовал за ним. Окружающие издали глазели на обоих.

Тодзи пожалел о своих словах. Случись сейчас схватка, так последуют неприятности с властями, когда корабль причалит в Осаке. Око, придя его встречать, все увидит. Тодзи с безразличным видом облокотился на поручни, внимательно изучая бурун темно-голубой воды, бежавший из-под кормы.

Молодой человек легко похлопал его по плечу.

– Господин Гион, – обратился он к Тодзи. В спокойном голосе не было ни обиды, ни гнева.

Тодзи не отозвался.

– Господин Гион, – повторил молодой человек. Тодзи уже не мог хранить маску безразличия.

– Что тебе?

– Вы назвали меня хвастуном в присутствии многих людей. Я должен защитить свою честь и вынужден сделать то, о чем вы упоминали несколько минут назад. Будьте свидетелем.

– Что я говорил?

– Не думаю, что вы так забывчивы. Вы смеялись, когда я сказал, что рублю на лету ласточек. Вы предложили мне разрубить чайку.

– Верно.

– Если я это сделаю, вы перестанете сомневаться в моей правоте?

– Пожалуй, да.

– Хорошо, я готов.

– Прекрасно! – разразился саркастическим смехом Тодзи. – Но учти, если тобою движет одно самолюбие, если ты не выполнишь обещание, то станешь всеобщим посмешищем.

– Попробую.

– Не намерен отговаривать.

– Вы согласны быть свидетелем?

– С удовольствием!

Юноша, встав на середине палубы в кормовой части, потянулся за мечом.

– Господин! – позвал он Тодзи.

Удивленный Тодзи спросил, что ему надо. Юноша серьезно ответил:

– Пошлите ко мне несколько чаек. Готов сразить их сколько угодно. Тодзи вдруг сообразил, что сцена развивается, как в веселой истории, приписываемой монаху Иккю. Молодой человек выставил Тодзи в глупом свете.

– Что за чепуха? Любой, кто заставит чайку летать перед носом, сможет разрубить ее мечом, – зло ответил Тодзи.

– Длина моего меча девяносто сантиметров. Море простирается на тысячи километров. Если птицы не подлетят поближе, как я их срежу?

Сделав два шага вперед, Тодзи злорадно проговорил:

– Пытаешься вывернуться из неловкого положения. Не можешь разрубить чайку, так и скажи, а потом попроси прощения.

– Будь я настроен просить прощения, то не ждал бы здесь. Если чайка не прилетит, срежу для вас что-нибудь другое.

– Например?

– Подойдите еще на пять шагов. Я покажу.

– Ты что надумал? – проворчал Тодзи, подходя ближе.

– Хотел воспользоваться вашей головой, которая требует от меня доказательств правдивости моих слов. Справедливее снести ее, чем убивать беззащитную чайку.

– Ты в своем уме? – закричал Тодзи, невольно пригнув голову, потому что молодой человек выхватил меч и полоснул им воздух. Все произошло с такой стремительностью, что длинный клинок мелькнул, как иголка. – Что?.. – заорал Тодзи, пятясь назад и ощупывая шею. Голова была цела, и он сам, кажется, остался невредимым.

– Теперь все ясно? – спросил молодой человек через плечо, пробираясь между тюками на свое место.

Сконфуженный Тодзи залился густым румянцем. Взгляд его, случайно упавший на освещенную солнцем палубу, наткнулся на странный предмет, похожий на кисточку. Страшная мысль промелькнула в сознании Тодзи, и он схватился за макушку. Пучка волос на голове не было! Драгоценного пучка, красы и гордости самурая! С искаженным от ужаса лицом Тодзи ощупывал голову. Шнурок, стягивавший волосы на затылке, пропал, пряди беспорядочно рассыпались.

– Мерзавец!

Тодзи обезумел от ярости. Теперь он знал, что юноша не враль и не хвастун. Несмотря на молодость, он потрясающе владел мечом. Тодзи, изумленный его мастерством и отдававший ему должное, не мог справиться со своей обидой.

Тодзи видел, что юноша, вернувшись на свое место на передней палубе, что-то искал. Тодзи решил воспользоваться случаем и отомстить юноше. Поплевав на эфес меча и покрепче сжав его, Тодзи стал подкрадываться к своему мучителю. Он не был уверен, что точно так же срежет пучок, не задев головы юноши, но сейчас Тодзи такие тонкости не волновали. Налившись кровью и тяжело дыша, Тодзи подбирался на расстояние удара.

В этот момент игроки в карты заволновались.

– Почему не хватает карт?

– Куда они делись?

– Посмотри у себя!

– Уже проверил.

Игроки кричали, трясли ковер, когда один из них случайно посмотрел наверх.

– Они у обезьяны!

Путешественники, довольные новым развлечением, с интересом следили за обезьянкой, сидевшей на самом верху девятиметровой мачты.

– Ай да обезьянка! Украла карты!

– Она их жует!

– Нет, просто делает вид, что тасует их.

Одна карта, соскользнув вниз, спустилась на палубу. Подобравший ее купец сказал:

– У нее еще три или четыре осталось.

– Пусть кто-нибудь заберется наверх и отнимет карты. Иначе нельзя продолжать игру.

– Кто же туда полезет?!

– Пусть лезет капитан.

– Он бы смог при желании.

– Заплатим, так и полезет.

Капитан согласился, приняв деньги. Он, как главный на корабле, захотел сначала выявить виновного. Он обратился к публике, забравшись на кучу тюков:

– Чья обезьяна? Хозяину выйти сюда!

Ответа не последовало, но многие, зная, что обезьяна принадлежит молодому человеку, вопросительно уставились на него. Знал и капитан. Молчание юноши особенно разозлило его. Капитан повысил голос:

– Есть ли хозяин? Если обезьяна беспризорная, я позабочусь о ней, но никаких жалоб потом.

Хозяин обезьяны между тем стоял в глубокой задумчивости, опершись на чей-то багаж. Среди пассажиров послышался ропот осуждения. Капитан неодобрительно смотрел на юношу. Игроки сердито ворчали, некоторые спрашивали: юноша глухонемой или обычный нахал. Юноша, переступив с ноги на ногу, продолжал хранить невозмутимость.

Капитан заговорил снова:

– Оказывается, обезьяны водятся не только на суше, но и на море. Одна забралась к нам. Она ничья, поэтому с нею можно поступить по нашему усмотрению. Прошу всех быть моими свидетелями! Как капитан, я попросил объявиться владельца обезьяны, но никто не отозвался. Прошу подтвердить мои слова, если он потом пожалуется, что не слышал меня.

– Поддержим! – дружно откликнулись не на шутку рассерженные купцы.

Капитан исчез в трюме и вскоре появился на палубе, держа мушкет с дымящимся фитилем. Никто не сомневался, для чего предназначено оружие. Все повернулись к хозяину обезьяны.

Обезьяна продолжала забавляться. Она играла картами, передразнивая тех, кто наблюдал за ней снизу. Оскалясь, она с писком побежала по рее. Добежав до конца реи, она села, не зная, что еще придумать.

Капитан прицелился. Один из купцов, дергая его за рукав, уговаривал поторопиться. Неожиданно раздался голос молодого человека:

– Остановись, капитан!

Теперь капитан притворился, будто не слышит. Он спустил курок, все пригнулись, зажав уши. Мушкет оглушительно выпалил. Пуля пролетела далеко от цели, потому что в последний момент молодой человек толкнул ствол вверх.

Взбешенный капитан схватил молодого человека за грудь. Казалось, он повис на юноше, поскольку был значительно ниже того, хотя и коренастого сложения.

– Ты что? – кричал молодой человек. – Хотел застрелить из своей хлопушки невинного зверька, так?

– Да!

– Разве так можно?

– Я честно предупредил.

– Каким образом?

– Ты без глаз и ушей, что ли?

– Молчать! Я – пассажир этого корабля. Более того, я – самурай. Ждать от меня ответа, когда простой капитан распинается перед пассажирами, словно он их повелитель и хозяин?