Лабиринт - Хольбайн Вольфганг - Страница 3

• Предыдущая
• 3/16
• Следующая

На полпути силы её покинули, и она на мгновение прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание. Внизу что-то копошилось, пищало и щёлкало. И когда Ребекка с трудом открыла глаза и направила фонарик в ту сторону, она застонала от ужаса. Крысы (о Боже, их были сотни!) сплошным серым потоком мчались вверх по лестнице. Луч света только чуть сдерживал грызунов, но остановить их было невозможно, что неудивительно — ведь луч стал совсем тусклым, почти незаметным.

Ощущая в горле горечь, Ребекка собрала последние силы и снова стала карабкаться по ступенькам. Фонарик она держала за спиной и молила небо, чтобы батарейки продержались ещё чуть-чуть.

Всего несколько ступенек отделяло её от крыс. В отчаянии Ребекка рванула на себя дубовую дверь и уже собралась было в неё войти, но в этот момент маленькая мохнатая тварь вцепилась ей в ногу острыми как бритва зубами. Девочка почувствовала жгучую боль, закричала и инстинктивно отшвырнула крысу Грызуны уже заполонили всю лестницу, и лишь в самую последнюю секунду Ребекке удалось протянуть руку и захлопнуть за собой дверь. С той стороны доносились глухие удары и злобный скрежет когтей и зубов о дерево. Ребекка с ужасом подумала, что она была не просто на волосок от гибели, а на самый что ни на есть тонюсенький волосок…

Сжав зубы, она потрогала место укуса — оно кровоточило не очень сильно, потом обернулась и чуть не застонала.

За своей стойкой стоял — словно Цербер, страж ада — Антон собственной персоной. Его взгляд блуждал по холлу, и лишь по чистой случайности он не посмотрел в её сторону.

Чтобы больше не испытывать судьбу, Ребекка пошла, прихрамывая, в сторону одной из облицованных деревом колонн, которые поддерживали потолок, и с бьющимся сердцем прижалась к ней. Что делать? После своей вечерней порции пива Антон обычно дремал с открытыми глазами, но сегодня он выглядел очень бодрым. Пройти мимо незамеченной было просто невозможно!

Её страх чуть было не перерос в панику, когда дверь открылась и в холл вошла светловолосая девочка. Это была Таня, одна из немногих учениц интерната, которая явно пыталась завязать с ней дружбу. Ребекка, правда, не откликнулась на Танины попытки сблизиться, так как считала, что было бы неразумно тратить время на дружеские отношения, когда ей предстоит решить задачу чрезвычайной важности. Таня смотрела прямо на неё и улыбалась. Всё пропало! Сейчас Таня что-нибудь ей скажет, и тогда Антон сразу её заметит — вместе с папкой, картой и — самое главное — раной на ноге. А потом госпожа Осакус, сопоставив всё это, раскроет её тайну, и тогда с Пэром Андерматтом будет покончено.

Но всё произошло иначе. Вместо того чтобы выдать Ребекку, Таня ей заговорщицки подмигнула и вдруг метнулась в сторону с криком:

— Антон! Быстрее!!!

Антон взвился за своей стойкой будто укушенный тарантулом, неудомённо глядя на Таню:

— Что?!

— Быстрее! — повторила Таня. — Там… Там на улице! Там что-то случилось!

Антон, помедлив мгновение, пулей вылетел из-за своей стойки. Взволнованно размахивая руками, Таня понеслась во двор, следом Антон, едва поспевая за ней на своих коротких ножках.

Когда в холле никого не осталось, Ребекка выбралась из своего укрытия и, проковыляв через зал, стала подниматься по лестнице.

Ребекка благополучно добралась до четвёртого этажа, на котором находились комнаты девочек, но там её ждал другой неприятный сюрприз. В это время в коридоре всегда было темно и царила абсолютная тишина, однако сейчас всё было по-другому. Ярко горел свет, дверь в её комнату была открыта, и отчётливо слышался голос госпожи Осакус.

Ребекку снова охватило отчаяние. Сегодня и в самом деле всё идёт наперекосяк! Возможно, Оса снова нагрянула с проверкой и увидела, что одной из воспитанниц нет на месте. Понятно, что теперь предстоит грандиозная головомойка. Поначалу Ребекка не рискнула продолжить путь, но другого выхода не было. Наоборот, — нельзя тянуть время, иначе будет хуже.

Ребекка спрятала фонарик под футболкой, ещё раз внимательно оглядела себя и вытерла носовым платком кровь с ноги, чтобы ранка не слишком бросалась в глаза. Внутренне собравшись и подготовившись к буре, она вошла в комнату с высоко поднятой головой и самым невинным выражением на лице, какое ей только удалось изобразить.

Но оно тут же сменилось гримасой возмущения, когда она увидела стройную рыжеволосую девочку, стоящую рядом с госпожой Осакус.

— Са… — выдохнула она и запнулась, — …манта!

Это была Саманта фон Таль, смертельный (в прямом смысле этого слова) враг Ребекки и, ко всему прочему, дочь богатея-промышленника, которому принадлежал интернат. Она сладенько улыбалась Ребекке.

— Привет, дорогуша! — проворковала Саманта. — Я так рада снова видеть тебя!

Мысли Ребекки лихорадочно запрыгали. Саманта? Здесь? Но это ведь невозможно! Её же выгнали из интерната после того, как она чуть было не убила Ребекку. Проще говоря, госпожа Осакус просто вышвырнула её, и только благодаря заступничеству Ребекки дело не дошло до полиции; к тому же Оса боялась, что разразится скандал.

— Что… что ты здесь делаешь? — выдохнула Ребекка.

— Отец госпожи фон Таль заверил меня, что это был всего лишь несчастный случай, в котором Саманта глубоко раскаивается. Это наверняка больше не повторится. — И Оса многозначительно взглянула на Саманту.

— Не правда ли?

— Точно, — ответила Саманта, сладко улыбаясь. Но в её глазах светилась ненависть.

Госпожа Осакус обернулась к Ребекке.

— Будь любезна объяснить, где ты пропадала, барышня? — Она сдвинула брови. — И вообще, как ты выгладишь? Что случилось с твоей ногой?

— Я… я была во дворе, — на ходу сочиняла Ребекка и помахала папкой. — Я там потеряла сегодня вечером фломастер.

Госпожа Осакус молча протянула руку, и Ребекка неохотно отдала ей папку. Оса открыла её и посмотрела на план подземного лабиринта, с таким трудом составленный Ребеккой.

— Этот фломастер? — спросила она.

Это был самый обычный фломастер, какие ученики получали десятками.

— Это… мой любимый фломастер, — сказала Ребекка, запинаясь.

— Так-так, — Оса кивнула и снова посмотрела на карту, теперь более внимательно. — А это что?

— Игра, — ответила Ребекка. Ей было не по себе. — Игра, которую я сама придумала. Она ещё не готова.

— Игра, значит, — повторила госпожа Осакус.

Её тон Ребекке не понравился. Совсем не понравился. Оса некоторое время изучала план, потом с силой захлопнула папку и сунула её под мышку.

— Потом посмотрю.

Ребекка ахнула:

— Но…

— Что? — Оса пристально поглядела на неё.

— Ничего, — пробормотала Ребекка.

Она прикусила нижнюю губу, чтобы случайно себя не выдать. Оса, по всей видимости, что-то заподозрила. Страшно представить себе, что случится, если она догадается, что изображено на карте.

— А что с ногой? — спросила Оса.

Ребекка пожала плечами.

— Не знаю, — ответила она. — Наверное, поцарапалась о гвоздь.

Оса быстро осмотрела пораненную ногу опытным взглядом.

— Выглядит неважно. Пойдём ко мне, рану надо продезинфицировать. От ржавого гвоздя можно заразиться неизвестно чем.

Оса кивнула с видом, не терпящим возражений, и обернулась к Саманте.

— Ты же знаешь, где должны лежать вещи, — сказала она, махнув рукой в сторону двери, у которой валялись чемоданы.

Саманта упрямо подняла подбородок. Её глаза сердито заблестели, когда она посмотрела на Ребекку.

— Я не хочу жить с ней в одной комнате!

Оса готова была взорваться, но сдержалась, ограничившись долгим строгим взглядом, и почти примирительно вздохнула:

— Ну хорошо. Нет никакого смысла затевать из-за этого перепалку. Сегодня ты переночуешь здесь, нравится тебе это или нет, а завтра я найду для тебя другую комнату.

• Предыдущая
• 3/16
• Следующая