Око вселенной - Экштейн Александр Валентинович - Страница 67

— Галель (хвала)! — провозгласил Белый Гад, и все мгновенно замолчали, повернув свои торжественно-почтительные лица к входу в «Залы Аменти». — Облегчите от вздохов несвободную душу. В зал для выслушивания Воли должен войти один человек. Изберите его, пока я считаю до десяти. Раз, два, три, четыре…

— Ясон! — выкрикнули сантахирурги, таяшаки и обаяшка Теги.

— Жрица Кометария! — выдохнула вторая половина — гурсилахи, хаостеры и семеоники.

— Шесть, семь, — не обращая внимания на крики, считал Белый Гад — восемь, девять…

— Ясон! — выдохнули все представители качественного человечества.

— Я рад за тебя, Ясон, — поздравил Белый Гад царя айрини и, кивнув на вход добавил: — Иди. Галель! — воскликнул он после того, как Ясон исчез в открывшемся и сразу же со всхлипом закрывшемся за ним входом. — Все на колени! Тебя это тоже касается, жрица Кометария.

— Агрр, — прорычала жутковатая красавица Кометария и опустилась на колени.

«Залы Аменти» — это, собственно говоря, не территория Земного шара, а что-то другое, но Ясон никогда не тревожил свой ум предположениями, если у него не было достаточных предпосылок к этому. В данный момент их не было, а было беспрекословное, ровное и вечное раболепие счастья перед чем-то непонятным. Царь племени айрини лежал на самой макушке взъерошенного кем-то мира. Вокруг него был свет, какого он никогда не видел. Это был Тот Свет — свет внутреннего Сириуса, горнего Иерусалима, имеющего власть над смертью. При виде Хартийных Женщин Ясон почувствовал себя блаженным Ничем. Это были светящиеся, достигающие десяти метров существа с неузнаваемыми для понимания Ясона ликами. Их Воля и Знание были основаны на световых потоках, вихрящихся вокруг них и создающих как бы голографическое изображение Хартийных Женщин, только в меньших размерах, то есть вокруг десятиметровых сущностей и в них самих роились крошечные, не более двух сантиметров, маленькие хартийки. Одна из хартиек вошла в Ясона, закрепилась в виде невидимого стержня в его сознании, и он, с тем же всхлипом, что и вошел, вышел из зала к стоящим на коленях в зале Преддверий вождям срединной страны. При виде его они вскочили на ноги и окружили, ожидая озвучивания Воли. Гурсилах Алон, агрессивный мистик по образованию, хотел рассмотреть мысли Ясона, но был мгновенно сбит с ног Белым Гадом и наказан трехгодичной неподвижностью. Затолкав гурсилаха под широкую скамью из прозрачного малахитария. Белый Гад кивнул Ясону:

— Говори, царь.

— С этого дня нам, вплоть до осуществления старта МХК «Хазар», запрещено вмешиваться в дела бракованных на поверхности Земли.

— Как это? — гневно ощерилась ситерианка.

— Молчи, Кометария, — пригрозил страж жрице, — а то будешь под лавкой парализованной лет десять валяться…

— Придется задраить все выходы на поверхность, мы это уже сделали, — продолжал Ясон, — и ждать старта, игнорируя существование элохимов и демиургов и подчиняясь только Воле во мне. Хартийные Женщины сообщают, что среди поверхностных сейчас находятся те, кто имеет Власть над ними. Одним словом, на поверхности сейчас всем заправляют Ангелы, а нам приказано лечь и ждать старта МХК «Хазар». У них уже начался семидневный отсчет времени. Что будет дальше, не знает никто, кроме Того, кто прислал аоэлитных лаоэров.

— Ангелы! — заплакала от умиления ситерианка. — Хочу Ангела!

В день, который уже давно принято считать днем обратного отсчета семи суток до старта МХК «Хазар», совершенно неожиданно, не ко времени, хотя и к радости, по всему Подмосковью, а к вечеру и по всей России, исключая северные широты, расцвели вишневые, яблоневые и абрикосовые деревья, которые считались вымерзшими и вот-вот должны были быть уничтоженными. В августовский день семисуточного обратно-отсчетного времени до старта космического кочевника Россия благоухала цветущими плодовыми деревьями. В этот же день в Мертвом море была поймана первая рыба. Еврейский юноша из России, приехавший на историческую родину, решил проверить спиннинг, купленный в израильском супермаркете для рыбалки на Клязьминском водохранилище, забросил его в Мертвое море и вытащил из него живую рыбу. Это событие погрузило раввинов в глубокие, как сама история земли обетованной, раздумья. Они попытались найти объяснение этому событию в работах того, кто всегда давал ясные и четкие комментарии к неясным и двусмысленным явлениям, но комментатор Вавилонского Талмуда, французский рабби Шломо бен Ицхок, «промолчал». Тогда раввины обратились, прижимая в танце Тору к груди, к тому, к чему они должны обращаться круглосуточно, к «Закону Моисея», а затем, по подсказке Пророка, открыли Тору на нужной странице и прочли:

«…И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день и освятил его; ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал».

Именно в этот момент, отсчитывая семь суток до старта «Хазара», одновременно включились суперточные эталонные часы в космических центрах управления России и США, а также в кабинетах президентов обеих стран…

— Противоестественная для пространства заноза по имени Время, напоминающая глупую выходку безвременья, населяющего бесконечность, на самом деле ни к пространству, ни к противоестественности, ни тем более к безвременью не имеет никакого отношения. Время — это естественное состояние естества…

— Я вас понимаю, полковник. — Русский летчик-космонавт, Сан Саныч Гаркуша, доктор технических наук из НПО «Энергия», труженик и один из лучших космических инженеров Земли, заключил в пломбу мини-отсек с технической документацией и повернулся лицом к своему коллеге из США. — Мы свое дело сделали, каждый винтик и болтик «Хазара» соединились благодаря нам. Мы его, дружище Билли, довели до ума. Теперь пусть на нем полетают другие. По правде сказать, дружище, мне уже надоело болтаться на орбите, среди этой космической мусорки, хочу на Землю.

— Да уж, — засмеялся откомандированный на МКС «Мир-зет» для работы по сборке «Хазара» из заводских цехов подземного комплекса «Янки» полковник. — Теперь пришло время астронавтов. Пусть летят. Мы люди простые, работяги, нам на Земле жить надо.

— А хотелось бы на Юпитер? — поинтересовался Сан Саныч у Билла Вайнера. — Или ну его?

— Ну его, — проворчал американец. — Еще подхватишь какую-нибудь заразу по дороге, помрешь и будешь в тетрапаковом гробу где-нибудь в Солнечной системе болтаться. А у меня дочь в школе и сына через год надо в университет определять.

— Сколько вам заплатят за эту командировку? — перешел к животрепещущей теме русский. — По какому тарифу?

— Без тарифа, — с удивлением посмотрел на Сан Саныча американец. — Я по тарифу могу только послать ГАСА куда подальше. Два миллиона долларов заплатили сразу, и восемь по возвращении. Если что со мною случится на орбите, то восемь миллионов выплатят семье, плюс страховка двадцать миллионов.

— Да, — с тоской проговорил летчик-космонавт из России. — А нам по высшему, элитному тарифу платят. Сто пятьдесят тысяч долларов по возвращении, премия, плюс, — начал считать Сан Саныч, — оклад, накрутка, как за боевые, плюс квалификационные, — хорошее настроение стало возвращаться к русскому полковнику. — Итого 380 тысяч долларов. Ух! — потряс он в победно-восторженном жесте сжатой в кулак рукой. — У нас в гарнизоне все кореша обзавидуются.

— Видит Бог, — печально вздохнул Кузьмич, один из самых богатых людей города, — я не хочу видеть главой города ни актеришку Фагодеева, ни психа Миронова, ни милицейского генерала Самсонова, но кого-то из них надо вывести в мэры, иначе город захватят пришлые. Москвич во главе Таганрога — это почти то же самое, что наш Яковлевич во главе Саудовской Аравии.