Око вселенной - Экштейн Александр Валентинович - Страница 21

— Так не бывает, — громко произнес доктор исторических наук Василий Флеров и уточнил: — Или я дурак.

— Успокойтесь, успокойтесь, Василий Сергеевич. — Светлана Тартанова, археолог, член-корр РАН сощурившись посмотрела на одинокую фигуру человека, стоящего на холме вне зоны нахапетовской аномалии. — И то и другое отнюдь не взаимоисключающие друг друга предположения, но вы правы, что-то не так.

— Смотрите, как эффектно выглядит человек на холме. — Флеров показал Тартановой на черный силуэт, словно отпечатавшийся в диске закатного солнца. — Кстати, так тоже не бывает, чертова аномалия. Холм в пяти километрах от нас, я там на вершине азимутный маяк поставил, когда масштабку вычерчивал. Холм весь покрыт терном. Чтобы вот так выделяться на фоне закатного солнца, да еще с такого расстояния…

— Он должен быть гигантом около двадцати метров роста, — взволнованно перебила его Тартанова и, сняв с пояса аппарат локальной связи «климку», соединилась с академиком Шаховым, главой Института физики Земли и Времени.

— Слушаю, — откликнулся академик и сразу же спросил: — Ты, Света?

— Посмотри на закат, Андрей, — предложила ему Тартанова. — Ты ничего в пейзаже не замечаешь?

— А ты… — начал было говорить Шахов, но резко оборвал фразу.

Светлана бросила взгляд в сторону холма и выронила «климку» из рук.

В степи и в море закатное солнце часто бывает похоже на огромный, в полнеба, диск бета-каратинового цвета. Именно таким оно было сейчас. Тартановой захотелось кричать от ужаса, и вместе с тем она почувствовала, как в ней, словно предтеча эпилептического припадка, проклюнулся восторг. «Впечатанный» в диск солнца силуэт человека развел руки в стороны с вывернутыми в кистях ладонями кверху и, согнув в локтях, приподнял их чуть выше головы, затем, словно за ним притаился другой человек, поднял вторую пару рук с вывернутыми на запад и восток ладонями, и сразу же появилась третья пара рук, слегка приподнятая над землей с повернутыми к ней ладонями.

— Шива, — прохрипела голосом академика Шахова лежащая на земле «климка» Тартановой, и уже издалека, из палаточного лагеря ЮНЕСКО, раздался его громкий восторженный голос: — Шива-аа!!!

— Я теперь мутант наоборот, — сообщил Алексей Васильевич Чебрак потрясенным его выздоровлением членам тайного международного ордена генетиков «ЛПЛ», — ибо принял свой антимутационный препарат «Полнолуние». Во мне теперь меняется генетический код и структура клеток, и лучше бы я остался в предсмертной агонии, мне все стало неинтересным. И вообще, почему это мы обозвали себя Людьми Полной Луны, словно мы психически неуравновешенные люди, убивающие собак и людей во время полнолуния?

— Алексей Васильевич прав, — сказал председательствующий Генри Олькоттом, полковник из сектора «Экстрем» ЦРУ, а на самом деле — Лама Багровых Оттенков, Великий хранитель Сиреневого Оттиска и далай-ламы. — Лучше бы он умер и вернулся к нам уже в хорошем настроении. Мы создаем нового человека, уважаемый, — обратился он к Алексею Васильевичу, — по сути, новый мир. Следовательно, мы демиурги, Люди Полной Луны, как их называли в шелковых, то бишь в зоряных свитках. При чем тут убитые собаки и люди?

— Нового человека, — хмыкнул Алексей Васильевич и окинул своих коллег укоризненным взглядом, — монстра мы создаем, заготовку для всеобщей киборгизации. Впрочем, это чепуха. Я теперь знаю, как выглядит начало дороги в смерть. Настоящее Начало, а не реинкарнационный круг банальных умираний, — уточнил он. — Если хотите, могу рассказать.

— Не надо, коллега, не надо. — Генри Олькоттом обвел взглядом Сумеречную исповедальню, расположенную в тайной точке Иерусалима и оставшуюся в целости и сохранности со времен Первого Храма, построенного царем Шломом. — Мы сами это когда-нибудь поймем и увидим.

Международный орден генетиков состоял из двенадцати идиоритмиков кеновитского имиджа и одной сиреневой сущности с правом голоса, которых контролировало срединное государство, в общем, и племя айрини, в частности. Цель ордена была ясна как заговор: «Не дать хорузлитно-лунитной нежити и нелюди изъять у бракованного человечества поверхности Душу». Но самое интересное было в том, что ученые-генетики не знали о контроле над собой срединного государства. Айрини были опытными заговорщиками.

— Давайте закрывать совет. — Генри Олькоттом поднял правую руку и властно произнес: — Бог существует!

— Бог один! — поднял руку караим. Генетик и Мусульманин.

— Бог не телесен! — поднял руку индиец. Генетик и Скульптор.

— Бог вечен! — поднял руку Чебрак. Генетик и Доктор.

— Мы должны поклоняться только Ему! — поднял руку француз. Генетик и Винодел.

— Бог творит только через пророков! — поднял руку китаец. Генетик и Писатель.

— Моисей — величайший из пророков! — поднял руку еврей. Генетик и Математик.

— Книга имеет божественное происхождение! — поднял руку итальянец. Генетик и Музыкант.

— Книга никогда не утратит своего значения! — поднял руку англичанин. Генетик и Хакер.

— Бог знает обо всех поступках людей! — поднял руку японец. Генетик и Миллиардер.

— Бог пошлет Своего Мессию! — поднял руку немец. Генетик и Крематор.

— Бог воскресит мертвых! — возник, словно распустился цветок, шепот ниоткуда посередине Сумеречной Исповедальни.

— Такое ощущение, — оторвался полковник Хромов от окуляров спектрально-нейтринного микрокорспукляра, установленного в лабораторном отсеке батисферной подводной лодки «Мурена», — что я превратился в привидение.

— Вот это и есть тайна мироокеанного планктона, — усмехнулся Стронгин. — Завораживает, проклятый. Пока наблюдаешь в микрокорспукляр, все понятно. Только оторвался от него — дурак-дураком, ничего не понимаешь и не помнишь.

— Сюда бы Стефана Искру, — почесал Хромов затылок. — Он у нас наподобие колдуна, с этим планктоном не хуже кита разобрался бы.

Подводная лодка батисферного типа «Мурена», покинув внешнюю подвеску научно-исследовательского судна «Град Китеж» два дня назад, в данный момент зависла над грунтом неподалеку от Северного полюса в котловине Амундсена, на глубине четыре тысячи двести метров. Пять часов назад она прошла хребет Ломоносова и, собственно говоря, саму географическую точку полюса.

— Вообще-то, это не совсем планктон, — решил просветить полковника Хромова Стронгин. — Микробиологи совсем не понимают природу возникновения этого скопления микроорганизмов с какими-то странными телепатическими особенностями. Существует версия, что это какая-то абсолютно самодостаточная автономия внеземного происхождения. Основания для этого, конечно, есть. — Стронгин скептически поморщился. — Все, кто осуществлял наблюдение за ними через обычные стационарные микроскопы, впали в странное оцепенение, вышли из него с полной, со всеми клиническими проявлениями, амнезией и вскоре умерли. Пока вот, — океанолог с любовью посмотрел на обтекаемо-серебристую форму микрокорспукляра, — не появился первый и пока единственный супертелескоп наоборот. Впрочем, даже работая с ним, настоятельно рекомендуется надевать на голову специальный экранирующий шлем и осуществлять исследования в нем…

— В чем? — резко оборвал океанолога Хромов и с негодованием окинул его взглядом. — В чем, вы говорите, надо надзирать за вашими инопланетянами?

— В шлеме, — с недоумением посмотрел на Хромова Стронгин и тут же с запоздалым раскаянием обхватил руками свою голову. — Простите, ради Бога, полковник, я забыл вас предупредить, эта моя проклятая рассеянность. Хотя у вас нет никаких шансов попасть под влияние микросубстанции. Для этого надо работать без шлема шесть часов в сутки в течение года. Немного очароваться их магией можете, но заразиться — нет. Хороший прибор создали ученые, — он бережно провел кончиками пальцев по корпусу микрокорспукляра, — надежный. И вот еще что. Эта субстанция, своей структурой напоминающая человеческую клетку величиной в несколько сотен кубических километров, существует только здесь, в квадрате 666.