За семью печатями - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 10

Разговор с хозяином дома оставил в душе тягостное чувство. Добран Глебыч прямо дал понять, что параллельная, крайне враждебная человечеству цивилизация негуманоидов воздействует на земной социум не только посредством карманного, прирученного жречества и масонских лож. Она использует против общества людей ещё и специально выращенных в утробах наших женщин биороботов! Для моей психики это было слишком!

«Неужели человечество проиграет? – думал я. – Беда, если на Земле нет противоядия против того, что творится в социуме. Ведь и дураку ясно, кем придумана и навязана людям либерально-демократическая идеология. Причём для того, чтобы они, люди, сами себя уничтожили. Своими же руками! Если точнее, активизацией против человечества сил самой природы. Существует закон, и многие его знают, – смотрел я тогда на умное лицо старейшины, – если биологический вид останавливается в своей эволюции и начинает деградировать, то природе он становится не нужен, и она от него избавляется. Либерально-демократическая идеология – идеология тотальной лжи, морально-психологического и нравственного падения. Она навязана человечеству не только для того, чтобы остановить естественный ход его эволюции, но и повернуть его вспять, поставить на рельсы вырождения. Какие ценности оно воспевает? Безумный эгоизм, даже не животный, а скорее эгоизм червей и насекомых. Патология больного эго породила крайний индивидуализм и, как следствие, его дегенеративное собственническое чувство. К чему же это всё привело? К борьбе всех против всех! Даже в обезьяньем стаде такой беды нет. Но люди из-за материальных благ и удовольствий рвут друг друга на части. Перед нами трагедия, но она оправдана и принята обществом под названием «здоровая конкуренция». Спрашивается, за какие такие ценности люди хватают друг друга за глотку, предают родных и близких… свой народ, а то и самого Творца? Конечно же, не за духовные, а за банальные примитивные ценности материального плана! За химеру и иллюзию, которую им умело навязали. Прежде всего, за нового своего бога, который зовётся деньгами. Обществу вбито в голову, что зелёные бумажки могут сделать человека счастливым! Слепо, фанатично. Им и в голову не приходит, что деньги – один из основных, если не самый главный, механизмов порабощения личности. Та невидимая петля, которая держит всё человечество за шею. Конец же этой мировой петли в руках тех, кто их выдумал, навязал человечеству и создал под них мировую кредитно-финансовую систему. Понятно, что всё это дело рук тёмного жречества, того самого, которое проросло из цивилизации погибшей Атлантиды. А кто стоит над ним? Конечно же, представители параллельной цивилизации нелюдей. Иначе не объяснить той ненависти, которую питает зомбированная мировая элита к своим же собственным гражданам».

– Что-то ты совсем у нас погрустнел! – оторвал меня тогда от размышлений голос хозяина. – Неужели своими рассуждениями я нагнал на тебя такую тоску?

Я поднял глаза и увидел, что все сидящие за столом участливо смотрят в мою сторону.

– Просто есть вещи, с которыми сознание никак не хочет смириться, – ответил я уклончиво.

– Давай, пей чай и пойдём в наш спортивный зал. К тому же ты его ещё не видел… Мне интересно, как ты его оценишь? А потом у нас с тобой есть работа: натаскать воды в баню и сложить наколотые дрова, – отвлёк меня от грустных мыслей старейшина.

Упоминание о бане мгновенно подняло моё настроение.

– Так выходит у нас сегодня снова парная?! – обрадовался я.

– Выходит, – кивнул своей красивой головой хозяин. – Такова традиция – купаемся каждую среду и субботу. Иногда, когда много работы, прихватываем ещё и вторник.

– Или четверг, – добавила улыбающаяся Светлада.

– Видишь, смеётся! – показал на свою дочь Добран Глебыч. – И вторая туда же… Наверное, вспомнили, как ты в бане свои трусы отстаивал?

– Нет! – запротестовал я. – Скорее всего, они вспомнили мою растерянную физиономию, когда я увидел их танец…

– Что ещё за танец? – посерьёзнел хозяин дома.

– Мы ему волчок продемонстрировали, – засмеялась Светлена.

– Что?! – не то, шутя, не то серьёзно сверкнул глазами Добран Глебыч. – Вы свихнулись, девоньки? А если бы у парня сердце остановилось?! Иногда и от волчка концы отдают! Ты должен знать, – повернулся ко мне отец семейства. – Люди – это ещё и определённые частоты колебаний. Вот они, надо же, сидят и ещё смеются! – показал он на своих дочерей. – Настоящие хулиганки!

– Не пойму, в чём их вина? – растерялся я.

– Да в том, что они свои частоты объединили в поле вращения! Здесь и без того, глядя на их лица и фигуры, голова кое у кого может пойти кругом, а тут ещё возникает сила, которая прошибает любую психическую защиту. Ты, я думаю, слышал о свойствах торсионных полей?

Я кивнул.

– Теперь понимаешь?

– Честное слово, не понимаю! – пожал я плечами.

От моих слов девушки и их мать за столом буквально покатились со смеху. Глядя на них, засмеялся и Добран Глебыч.

– Вот что, – вытирая салфеткой выступившие слёзы, обратился к сидящим за столом старейшина. – Я пойду в зал, а вы постарайтесь ему, – показал он на меня глазами, – всё объяснить.

Хозяин дома вышел из комнаты, а женщины поглядывая на мою невозмутимость ещё пару минут продолжали улыбаться.

– Так вы мне объясните или нет, в чём дело? – потребовал я, пододвигая поближе варенье.

От моего вопроса все трое снова покатились со смеху.

– Понимаешь, – пришла, наконец, в себя мать «хулиганок» Ярослава. – Добран убеждён, что «волчок» – один из элементов движения в наших танцах – обладает неотразимой магической силой. Особенно, если его исполняют такие вот как они, – посмотрела красавица-мать на своих дочерей.

– Потому он и заговорил о проникающих возможностях торсионных полей…

– Ну и что? – не понял я.

От моего нового вопроса все трое опять стали смеяться.

– Да чего вы все смеётесь и смеётесь? – не выдержал я.

– Замолчи, хватит! – умоляла Светлада. – Я больше не могу! Объясни ему мама!

– Да он же не даёт, – показывая на меня, попыталась успокоиться Светлена.

– По теории отца, – начала снова свои объяснения мама девушек, – после того, как эти двое, – погрозила она пальцем «хулиганкам», – подвергли твою психику интенсивному, голому волчку, или торсионному воздействию, ты должен был полностью сломаться.

– Это как?

– Я же прошу тебя, молчи, не смеши, – взмолилась мама девушек. – Ну, должен стать рабом вот этих соплюх! Короче, влюбиться в них до полусмерти. Теперь понял?!

– Дошло, – смутился я.

– Но ты остался непробиваемым. Получилось, что теория Добрана лопнула, как мыльный пузырь! Потому-то мы все и хохочем.

– А зачем ему надо было, чтобы я в вас, – посмотрел я на девушек, – влюбился?

– Да ему это не надо было. Он нас даже предупредил, чтобы мы не куролесили, – улыбнулась Светлена.

– Но мы решили проверить теорию папы, – добавила Светлада.

– Ну и как? – спросил я.

– Вот теперь мы все и смеёмся. До слёз!

– А почему вы решили, что я в вас не влюбился? – задал я каверзный вопрос. – Может, с ума схожу от любви, но этого не показываю.

От моих слов и мама, и её дочери посерьёзнели.

– Ты говоришь такое, от чего нам всем стыдно, – наконец, нашлась Ярослава. – Хочется верить, что ты шутишь.

– А если не шучу! – поднялся я из-за стола. – Что тогда?

– Тогда после окончания учёбы они приедут к тебе. Таков закон! Девушка не должна пробуждать чувств у мужчины, если понимает, что тот ей не нужен, – отчеканивая каждое слово, сухо сказала мать «хулиганок».

– Так-то! – хищным взглядом окинул я притихших девушек. – Думаю, сегодня в бане вы не будете вертушки крутить?

– Ещё как будем! – пробурчала Светлена.

– Нет, они неисправимы! – снова улыбнулась своей очаровательной улыбкой Ярослава Ивановна.

– Где же ваш спортивный зал? – перевёл я разговор на другую тему.

– За дверями справа, – ответила повеселевшая Светлада.