Слямбу катамбу нок! или Прключения первобытного выдумщика - Чирков Вадим Алексеевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/38
• Следующая

Все трое все чаще задирали голову к вершинам гор, задевающих облака, или останавливались послушать неумолчную воду. Холодные брызги достигали их ног и заставляли вздрагивать. В речке то тут, то там выпрыгивали рыбы.

Один поворот, другой… Ущелье не кончалось, оно становилось все уже, все темнее, все холоднее.

На высоких, отвесных стенах ущелья по обе стороны речки росли, прижимаясь к камню, невысокие деревья, со скал порой срывались большие, серые, как камень, птицы и, вскрикивая и рождая целые россыпи эха, парили над тремя людьми, невесть как попавшими в их мрачную теснину. Далеко-далеко вверху синели меж вершин гор клочки неба.

А вдруг это ущелье и есть Край Земли? — было в головах у всех троих. — И где-то за поворотом их ожидает Бездна? Очень похоже на то…

Вот еще один поворот; здесь тропинка подходила к самому подножию горы, нужно пройти по ней, держась за серый камень руками.

— Ступай, Дум, — распорядился Напролом. — Но только оставь нам свою сумку.

Дум послушался. Шаг, другой — и он скрылся за стеной камня. Хоть-Куда взялся за выступ, заглянул за него, да так и застыл, не трогаясь ни туда, ни сюда.

— Дай посмотреть, — сказал Напролом. — Он уже ТАМ? — Верзила, кажется, имел в виду Бездну.

Хоть-Куда обернулся к товарищу, и Напролома поразили его расширившиеся от страха глаза. Он ступил в сторону, попал ногой в холодную быструю воду и увидел, что так напугало охотника — за поворотом перед Думом стояли три воина, направив на него длинные копья.

Воин оглянулся. И сзади него — откуда они взялись? — загородили их отход четверо с копьями наготове. И за речкой, на противоположной стороне застыли люди, поднявшие копья.

— Мы всё поняли! — крикнул Дум. — Смотрите! — Он воткнул свое копье острием между камней. Напролом и Хоть-Куда сделали то же самое.

Один из воинов, стоявших впереди, взял копье Дума, два других тоже перешли в руки чужаков. Только лука на плече верзилы никто не тронул, не распознав, наверно, в нем оружия. Однако Дум успел заметить, что Напролом сломал свою боевую стрелу у самого наконечника, а наконечник спрятал в кулаке.

Им подали знак идти вперед.

Через короткое время все повернули направо, перед ними открылся отрог ущелья, широкий, тоже с речкой, на берегах которой росли деревья. Здесь все было освещено Солнцем.

Пленники увидели черные отверстия пещер в подножии гор и множество людей возле них. Всё здесь походило на их дом, только люди, бегущие к ним, были чужие.

Как и везде, где они уже побывали, навстречу им вышел вождь — здоровенный, с толстым носищем мужчина в богатой шкуре горного барса через плечо. Он осмотрел незнакомцев, заинтересовался луком за спиной Напролома и сделал знак своим, чтобы ему подали загогулину.

— Для чего это? — спросил он.

— Это гусля, — поспешил с ответом Дум, — она издает приятные звуки. Мы слушаем их, когда грустим по дому.

— Я думал, ею отпиливают головы, — проговорил вождь, все еще рассматривая лук. — Ну-ка дай нам послушать приятные, как ты говоришь, звуки.

— Гуслю сперва нужно настроить — разреши, я присяду.

Дум уселся на камень, вытащил из дорожной сумки запас сухожилий и туго натянул на дугу целых три, не забывая, что они должны быть разной толщины. Все следили за ним, не пропуская ни одного движения.

Дум никогда не играл на гусле, поэтому он сначала попробовал струны, чуть трогая их, подтянул одну, а другую ослабил… И вот сильно провел пальцами по всем трем и поднял руку, отпуская звуки на волю.

Услышав их, люди чужого племени примолкли и застыли точно так же, как внуки Горы, когда они услышали гуслю впервые.

Концерт Дума продолжался недолго — он ведь играл в первый раз, но публика (Первая Публика На Первом Концерте Щипковых Инструментов) осталась очень и очень довольна. Свое удовольствие она выразила однако не хлопанием ладонями по коленям или животу, а иначе — такое путешественники, повидавшие уже немало, встретили впервые. Только Дум кончил играть, только перестали дрожать струны, как все, кто его окружал, дружно сунули руки в мешочки, висящие у каждого на поясе, достали оттуда по щепотке зеленого порошка, сунули щепотку в нос и принялись одобрительно чихать.

А вождь заправил свой вместительный нос целой горстью зеленого порошка. Готовясь чихнуть, он упер руки в бока, поднял могучие плечи, сморщился, засипел, зашипел, побагровел, стал надуваться, надуваться, расти — племя зачарованно следило за ним, — вот уже посинел, волосы его встали дыбом… и вдруг ахнул так оглушительно и страшно, что покатились кубарем в разные стороны ребятишки, собравшиеся у его ног, поднялась пыль, толпу отшатнуло, а две женщины упали в обморок.

— Вот что значит чихнуть по-настоящему! — сказал вождь, отдышавшись. — Но так чихать в нашем племени могу только я и то не всегда. Этот замечательный чох перешел ко мне, Чихан-Чихану, от моих предков, вождей. Поговаривают, что один из них убивал своим чохом медведя. У того отнимались ноги. А еще он обрушивал пещеры — поэтому всегда выходил чихать под открытое небо. Но и там он остерегался, что когда-нибудь осыплет на себя звезды или расколет в конце концов Солнце.

Толпа кивала в подтверждение его слов.

— Эту гуслю, как ты ее называешь, мы оставляем себе, — распорядился вождь, — она нам понравилась. Ты должен научить нас играть на ней. Вы сделаете себе другую. А теперь скажите, кто вы такие и как оказались рядом с нашими пещерами?

Дум ответил то же самое, что говорил предыдущим спрашивающим: они идут издалека, ищут Край Земли, до которого, сказали им, рукой подать, вот они и попали в это ущелье.

— А зачем вам Край Земли? — озадачился вождь. — Я слышал, конечно, о нем, но не знал, что он кому-то может понадобиться. Край он и есть Край. За ним Пустота, а от Пустоты нужно держаться подальше.

Дум хотел было ответить, но мы так и не узнаем, что он придумал на этот раз, потому что Чихан-Чихан снова заговорил. Здоровяк, кажется, привык сам отвечать на вопросы, которые сам же и задавал.

— От Пустоты, — повторил он, не дав Думу открыть рот, — нужно держаться подальше. Но раз вы стремитесь к Пустоте, значит, вами движет Глупость. Знаете, что нужно делать, чтобы поумнеть? То же, что и мы! Что именно? Чихать! И как можно чаще! Если б вы вовремя хорошенько почихали, вы отказались бы от своего дурацкого путешествия.

Вождь в доказательство пользы чихания насыпал на огромную ладонь горку порошка из мешочка на поясе, с шумом потянул носом, горка исчезла, он снова сморщился и чихнул, но уже не так страшно. Только подкосились ноги у какого-то старикашки.

— Ты как будто хочешь спросить у меня, — снова обратился он к Думу, — почему именно чох? Это долгая история. Мне ее рассказывать некогда, поэтому пойдемте к шаману. Долгие истории — это по его части. Уж он вам просветит мозги.

— Наш шаман, — продолжал Вождь, — живет в полной темноте, но говорит, что ему там светлее, чем любому другому при ясном солнце. В свое время он только и делал, что чихал день и ночь — и вот результат. Идемте, идемте!

Здоровяк поднялся с камня и, переваливаясь, пошагал в сторону отдаленной пещеры, а гости двинулись за ним.

— Надо вам, пришельцам, знать, — повествовал он по дороге, — что наше Ущелье самое глубокое на земле. Нет ни одного, похожего на него. Все остальные — просто трещинки, царапинки, о них не стоит и говорить. А Дух нашего Ущелья, Чихала, — самый великий их всех духов, все прочие по сравнению с ним так же ничтожны, как тараканы, муравьи и прочие козявки, летающие и ползающие, рядом, к примеру, с медведем.

— Когда Чихала чихает, — пугал вождь гостей, — землю сотрясает Гром, блещут молнии, там и сям поражая неведомых нам, но уж ему-то видных негодников. Когда Чихале не спится и он ворочается, начинаются землетрясения. Когда он вздохнет, по земле проносится ветер или ураган…

Тут Чихан покосился на чужеземцев — те слушали внимательно.

• Предыдущая
• 16/38
• Следующая