Подобно реке… - Коэльо Пауло - Страница 11

• Предыдущая
• 11/35
• Следующая

Пианист завершает еще одну пьесу Моцарта и впервые обращает на нас внимание. Он приветствует нас вежливым, едва заметным наклоном головы, мы отвечаем тем же. Через минуту он снова возвращается в свой Рай, и лучше всего оставить его там, не напоминая о существовании этого мира даже робкими аплодисментами. Он — пример для всех нас. Когда нам кажется, что никому не нужно то, что мы делаем, вспомним об этом музыканте: сидя за пианино, он беседует с Богом, а все остальное не имеет для него ни малейшего значения.

Я летел из Нью-Йорка в Чикаго, где должна была состояться книжная ярмарка, организованная Ассоциацией американских книготорговцев, когда вдруг в проход между креслами вышел юноша:

— Мне нужны двенадцать добровольцев, — объявил он. — Когда мы приземлимся, каждый возьмет одну розу и отнесет, куда я скажу.

Несколько человек подняли руки. Я тоже поднял, но не попал в число избранных.

Несмотря на это, я решил проследовать за группой. Вышли из самолета, и парень указал пальцем на девушку в вестибюле аэропорта О'Харе. Пассажиры один за другим подходили к ней и вручали по розе. После этого парень попросил в присутствии всех ее руки — и она ответила согласием.

Бортпроводник по этому поводу заметил:

— С тех пор как я работаю здесь, это самое романтическое событие в нашем аэропорту.

Осенью 2003 года я прогуливался среди ночи по центру Стокгольма и вдруг увидел даму, идущую с лыжными палками в руках. Сначала мне подумалось, что у нее какое-нибудь увечье, но она шла слишком быстро и делала такие ритмические движения, словно передвигалась не по асфальту, а на лыжах по снегу. Вывод напрашивался сам собой: эта дама — сумасшедшая; в здравом уме не станешь изображать движение на лыжах в городе.

На обратном пути в гостиницу я заговорил об увиденном со своим издателем. Он заявил, что с ума сошел я, а не дама: она же просто-напросто занималась упражнением, известным под названием «северная ходьба» («nordic walking»). Он объяснил мне, что при такой ходьбе задействованы почти все мышцы: и ног, и рук, и плеч, и спины.

Для меня ходьба — не только любимое времяпрепровождение (также, как стрельба из лука), но и возможность поразмышлять, обдумать что-либо, полюбоваться окружающими красотами, поговорить с женой. Рассказ моего издателя я нашел любопытным, но не более того.

Но однажды, зайдя в магазин спортивных принадлежностей, чтобы купить детали для стрел, я увидел усовершенствованные палки для горнолыжников — легкие, сделанные из алюминия, раздвигающиеся благодаря телескопическому устройству, вроде того, которое используется в штативах фотоаппаратов, — и сразу вспомнил о так называемой «северной ходьбе»: а почему бы и себе не попробовать? Купил две пары, для себя и для жены. Отрегулировали палки по росту и на следующий день решили опробовать их.

Это было фантастическое открытие! Поднявшись на гору и спустившись с нее, мы убедились, что при таком способе ходьбы в движении действительно участвуют все члены, легче удерживать равновесие и не так сильно устаешь. Расстояние, которое мы преодолели за час, оказалось вдвое длиннее обычного. Я вспомнил, что как-то пытался пройти по высохшему руслу ручья, но пробираться по камням было так трудно, что я вынужден был отказаться от затеи. Подумалось, что с палками двигаться будет легче — так оно и вышло.

Жена обнаружила в Интернете, что при «северной ходьбе» сжигается на сорок шесть процентов калорий больше, чем при обычной. Это вызвало у нее огромнейший прилив энтузиазма, и упражнение вошло в нашу повседневность.

Однажды вечером от нечего делать я тоже вошел в Интернет и стал просматривать все, что касалось этой темы. Количество ссылок было невероятным: страницы, страницы, федерации, группы, обсуждения, модели и… правила.

Не знаю, что подтолкнуло меня открыть страницу с правилами. По мере того как я углублялся в содержание, меня охватывал ужас: я делал до этого все не так! Палки надо было отрегулировать повыше, следовало соблюдать особый ритм, опираться на палки под определенным углом, движение плеч было очень сложным, локти тоже надо было вращать на особый манер; рекомендовалось соблюдать все предписания строго, скрупулезно и технично.

Я распечатал весь текст с первой до последней страницы. На следующий день (приглашаю повторить наш опыт) я попытался делать все так, как советовали специалисты. Ходьба потеряла для меня всякую привлекательность, я перестал замечать красоту вокруг себя, мало разговаривал с женой и не мог думать ни о чем, кроме правил. К концу недели я стал задаваться вопросом: и зачем мне, собственно, это нужно?

Я увлекся «северной ходьбой» не ради гимнастики. И мне не верится, чтобы те, кто первыми начали осваивать ее, преследовали иные цели, кроме получения удовольствия от ходьбы, достижения лучшего равновесия и распределения нагрузок на все тело. Интуитивно мы определили оптимальную длину палок и точно так же пришли к выводу, что чем ближе ставить их при ходьбе, тем легче и приятнее передвижение. Но после знакомства с правилами я уже больше не мог сосредоточиться на том, что мне нравится, и только и думал о калориях, сокращениях мышц, положении позвоночника.

И я решил забыть о правилах. Теперь мы снова ходим с палками, чтобы наслаждаться природой, испытывать радость от легкости и подвижности тела и согласованности всех его членов. А если я захочу заняться гимнастикой вместо «медитации в движении», я обращусь в соответствующую школу. Пока я доволен той «северной ходьбой», к которой привык — произвольной, без напряжения. И меня совсем не смущает то, что при этом я не теряю на сорок шесть процентов больше калорий.

Не знаю, откуда у людей эта мания придумывать для всего правила?

Люди склонны верить в известный «закон Мерфи»: что бы мы ни делали, все равно получится плохо. Жан-Клод Карьер рассказывает по этому поводу интересную историю.

Некий крестьянин завтракал себе, ни о чем не думая. И вдруг кусок хлеба, который он только что намазал маслом, упал на пол.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что бутерброд лежит маслом вверх! Крестьянин подумал, что стал свидетелем чуда, и тут же поспешил сообщить о нем своим друзьям. Они тоже удивились, так как знали, что бутерброд всегда падает маслом вниз, пачкая пол.

— Может, ты святой, получивший знак от Бога, — предположил один из них.

Новость быстро облетела маленькое селение, и все оживленно обсуждали происшествие: каким образом этот бутерброд, вопреки установленному правилу, упал маслом вверх? Поскольку никто не знал ответа, решили обратиться за помощью к Учителю, жившему неподалеку.

Учитель всю ночь провел в молитвах и раздумьях и просил Господа внушить ему ответ. На следующее утро охваченные нетерпением жители селения услышали от него:

— Все очень просто. На самом деле бутерброд упал, как положено. Эго масло было намазано не с той стороны.

На прошлой неделе я рассказывал о своей привычке делать пометки на полях книг. Вообще-то книг у меня немного: с некоторых пор я стараюсь во всем следовать принципу: максимум качества при минимальном количестве. Это не значит, что я избрал аскетический образ жизни. Совсем наоборот: чем большим числом предметов мы обладаем, тем меньше имеем свободы. Некоторые из моих приятелей (и приятельниц) жалуются, что из-за слишком большого гардероба теряют массу времени на то, чтобы выбрать подходящую одежду. Я же, оставив только вещи «на все случаи жизни», никогда не испытываю такого затруднения.

Но не о моде речь, а о книгах. Отбирая самое необходимое, я решил оставить в своей библиотеке не больше четырехсот книг: одни — из сентиментальных соображений, а другие — потому что часто перечитываю их. Много было причин принять такое решение; одна из них — грусть, которую я испытываю, видя, как заботливо собиравшаяся в течение всей жизни библиотека продается наследниками чуть ли не на вес, с полным равнодушием. Другой резон был такой: а зачем, собственно, держать все эти тома дома? Чтобы украсить ими стены? Книги, купленные мною, принесут намного больше пользы, если будут храниться в публичной библиотеке.

• Предыдущая
• 11/35
• Следующая