Время прибытия - Леженда Валентин - Страница 49

• Предыдущая
• 49/60
• Следующая

— Правильно, — подтвердил Луций, — но вождь все равно должен быть. Народ без вождя не может, народ в него верит, другое дело, что его положение в Утопии чисто формально, но тем не менее обывателю от мысли, что где-то в Хрустальном дворце о судьбах утопийцев беспокоится вождь, на душе спокойней.

— Ну, блин, плутократия, — усмехнулся Сан Саныч, — мозги, я вижу, вы тут задуривать умеете профессионально, но с нами, — авторитет предостерегающе погрозил пальцем, — у вас ни фига не выйдет.

Хранитель поморщился.

— Это я понял, как только увидел выражение ваших лиц, — кивнул Луций, — но мои люди вскоре починят ваш звездолет и вы свалите. Так что на долгое пребывание в Утопии не рассчитывайте.

Братки переглянулись, а парад в честь Великих Отцов уже подходил к концу. Паланкин был поднесен десятью мускулистыми утопийцами прямо к парадному входу Хрустального дворца.

— Давайте живее, — поторопил братков Луций, — у народа на сегодня еще запланированы торжественные пляски, пир и массовое самосожжение пятидесяти добровольцев в вашу честь.

— А это еще на фига? — удивился Воротилов, ступая на ковровую дорожку.

— Так хочет народ, — пожал плечами Хранитель, — каждый, знаете ли, развлекается по-своему.

— А… — протянул авторитет, — понятно.

Выбравшись из паланкина, братва двинулась в Хрустальный дворец, у входа в который стояли стражники с копьями в золотых шлемах, украшенных крылышками.

— А вот и вождь, — сказал Хранитель и по стеклянной лестнице навстречу браткам спустился лысый хромающий старикашка в красной тоге, расшитой по краям золотом. За вождем следовал мрачный субъект в черном, дирижировавший толпой на балконе, по-видимому, министр пропаганды и молодой человек с длинными ниспадающими на плечи золотыми волосами.

— Приветствую вас, Великие Отцы, — прочел вождь по предусмотрительно протянутой ему министром пропаганды бумажке, — восклицательный знак. От имени всего народа Утопии, запятая, я хотел бы поблагодарить вас за ту опеку и заботу, запятая, которой вы окружали нас все эти годы, точка. В скобках, по лестнице спускаются дети с цветами, ой что-то я не то прочел…

В холле дворца появились симпатичные розовые детки, вручившие каждому из братков по красному гладиолусу.

Министр пропаганды вышел на улицу и ловко взмахнул палочкой.

— Ура, — донеслось снаружи, и стекла во дворце предательски затряслись.

Вождь осторожно перевернул бумажку.

— А теперь я хотел бы представить вам самых главных людей нашей планеты. Это министр пропаганды Гай Карбункул, — мрачный субъект в черном, вернувшись в холл дворца, величественно кивнул.

— Наследный принц Корнелий Плебс… Златовласый юноша мило улыбнулся.

— И великий вождь Цезарий Крул, — старикашка недоуменно огляделся, — секундочку, а где же вождь, почему он не вышел к гостям, что за безобразие, это вопиющее неуважение устоявшихся традиций, я требую…

— Цезарий, — министр пропаганды положил старику руку на плечо, — не бузи, вождь — это ты.

— Ах да, — спохватился старикашка, — вечно я все забываю.

И, достав из-под одежды балалайку, вождь заиграл на ней, дурашливо запев что-то про грудастых девственниц храма “Трех ручьев”.

— Совсем свихнулся старый шизофреник, — покачал головой министр пропаганды, — увидите его, накормите гречневой кашей и уложите спать.

Двое дюжих утопийцев тут же уволокли надрывающегося старикашку куда-то вверх по лестнице.

— Реально власть принадлежит Хранителям равновесия, — сказал министр, — а это все так, цирк.

— Ладно, Гай, не выделывайся, — раздраженно бросил Луций, — или ты снова хочешь вернуться к своей старой профессии конокрада.

— Художника, — высокомерно поправил Хранителя министр.

— Ой-ой-ой, не смешите меня, — захихикал Луций, — если бы не я, тебя бы давно уже за те порнографические открытки повесили.

— Ну, блин, — Сан Саныч посмотрел на офигевших братков, — мне определенно здесь нравится, полный бардак, как у нас в семнадцатом.

— Приглашаю вас отведать экзотических яств, — предложил наследный принц Корнелий Плебс, — затем вы можете посетить утопийские термы.

— Да, банька — это круто, — согласились братки, — и девок погрудастей подберите, этих жриц храма “Трех ручьев”, но только, пожалуйста, не девственниц…

— И как же это мы их, интересно, найдем? — недовольно спросил трезвый Рональд. — Фух, придурок, почему ты сразу не отказался?

— Я не мог, — огрызнулся медвежонок, — разве ты уже забыл, что мы должны Бельды со Снежком тысячу кредиток за тот позорный проигрыш в домино месяц назад.

— Да, — согласился Рональд, — хреново дело.

Белочкин с капитаном Синицыным недоуменно смотрели на инопланетян.

— Ну так куда же мы летим в конце концов? — осведомился Синицын.

— Сперва на заправочную станцию, — ответил Фух.

— Точно, — согласился внезапно оживившись Рональд, — заправим баки по самое не хочу.

— Ну а там посмотрим, — добавил Фух, разворачивая тарелку.

Заправочная станция, к которой они через полчаса подлетели, была на киберобслуживании.

— То, что надо, — сказал Рональд и, схватив канистру, исчез в недрах станции.

Фух проворно выскочил с пистолетом следом за Рональдом, но того уже нигде не было видно.

Подкатил вспомогательный робот.

Вздохнув, Фух засунул ему в особую щель три кредитки и приказал заправить тарелку чистым спиртом.

Через полчаса стало ясно, что Рональд пропал.

На поиски коперфильдца тут же был отправлен капитан Синицын вместе с соскучившимся по действию Белочкиным.

Рональда нашли в отсеке для заправки звездолетов, работающих исключительно на пятизвездочном коньяке.

Инопланетянин лежал в большой темной луже ароматного топлива, длинный шланг от заправочной будки был вставлен ему в рот и, судя по вытаращенным глазам коперфильдца, шланг был включен.

— Ешкин кот, — бросившись к инопланетянину, Белочкин отключил подачу коньяка и, выдернув шланг, вытащил бесчувственного Рональда из лужи.

— Федя, помоги.

Когда земляне принесли к тарелке тело второго пилота, Фух впервые в своей жизни грязно выругался.

— По-моему, он умер, — сказал Белочкин, вытирая взмокший лоб, — тяжелый, сволочь.

— Пульса нет, — виновато добавил капитан Синицын.

— Так его и не должно быть, — усмехнулся медвежонок, — Рональд ведь не человек, у него вместо сердца змеевик с ртутью.

— Так он робот, что ли? — удивились земляне.

— Нет, ответил Фух, — не робот, а разумный винноперегонный организм.

— Буль-буль, — подтвердил лежащий у трапа Рональд.

— В этом году ему особенно плохо, — добавил медвежонок, — его любимая девушка бросила.

— Из-за пьянства? — предположил Синицын.

— Нет, — коала отрицательно мотнул головой, — он ей изменил с одной каспирийкой. Все ничего, но та дура забеременела, а рас-то ведь они разных. Родился в итоге еж какой-то непонятный двухметровый, только жрет, пьет да матом ругается, короче, весь в папочку пошел. Вот именно этого девушка ему простить и не смогла.

— Ну, прямо как у Шекспира, — кивнул Белочкин, — драма в трех актах.

— Ладно, заносите, — сокрушенно махнул лапкой Фух, — и привяжите его к креслу, а то точно никуда сегодня не долетим, даже с полными баками.

— А что, он бывает буйным? — опасливо спросил капитан Синицын.

— Бывает, — подтвердил медвежонок, — тогда только бластер уже и поможет.

Синицын побледнел, но Рональда они все же в корабль затащили и, привязав того железным тросом к креслу, немного успокоились.

— Фух, — провел по лицу рукой Белочкин. Медвежонок обернулся:

— Вы меня позвали?

— Нет, — ответил Иннокентий Петрович, — это я так выразил крайнюю степень усталости. Тяжелый этот твой коперфильдец, как зараза.

— Ну так оно и понятно, — согласился коала, — у него после контузии на Ганимеде титановый позвоночник.

Корабль взлетел, все больше и больше набирая обороты, он стремительно удалялся от заправочной станции.

• Предыдущая
• 49/60
• Следующая