Войны былинных лет - Леженда Валентин - Страница 21

• Предыдущая
• 21/55
• Следующая

Покачав головой, Лесной Владыка протянул скалку кузнецу.

— Э нет, — замахал руками Колупаев. — Отдай ее, отец, лучше Илье. С таким простым заданием и дитя малое легко справится.

— Понятно, справлюсь! — гордо подтвердил Муромец, торжественно принимая волшебную вещь и поспешно добавил: — Понимашь…

— Вот и чудненько, — хлопнул в ладоши Леший, — завтра с утреца отведу вас к Ерихонским Трубам, а пока, витязи, отдыхайте, силушки набирайтесь, она вам, думается, в скором времени ой как понадобится…

— Сила и ум! — кивнул Илья, небрежно размахивая заговоренной палицей и нечаянно треская себя ею по лбу.

— Ой!

Лесной Владыка, Кимка, Степан и домовенки весело рассмеялись.

— Эй, герой, поднимайся, уходить пора. — Кто-то бесцеремонно дернул Тихона за нос.

Перед ним полукругом стояли Семены, ну и Гребибля с Гребублей, понятное дело. Куда уж без них, ведь все вместе от Лиха драпали.

— Что со мной? — Тихон тяжело поднялся с земли. — А где этот… Кощей, который…

— Что, первый раз сознания со страху лишился? — усмехнулся Ювелир.

— Кощей, говорю, где? — угрожающе поинтересовался Тихон.

Суетливых рыцарей у непроницаемой Небесной Преграды уже и след простыл: то ли привиделись, то ли, закончив все свои дела, удалились восвояси.

— Удрал Кощей, — ответили Семены, — наверное, не меньше тебя испугался.

— Однако ведерки не опрокинул, — добавил наблюдательный Глазастый. — Скорее давай, нам до вечера надобно добраться до границ Руси.

Тихон кивнул, и беглецы поспешили прочь.

Через четверть часа они благополучно покинули долину Горячих Камней и вошли с пылу с жару прямо в заснеженный зимний лес.

Русичи ежились, лупили себя руками по бокам, терли красные носы. Кто ж знал, что, пока они у Лиха в плену просидят, зима на Руси настанет. Хотя так оно, конечно, всегда и бывает. Все осень да осень, а потом бац, проснулся утром, вышел на крылечко из натопленной избы, а снаружи белым-бело.

Вскоре показался и приграничный полосатый столб с вырезанным на верхушке знаком бога Велеса — «Колесом Солнца», призванным отгонять от Руси лихих людей. Но, как показали последние события, даже славянские боги оказались бессильны перед свалившейся напастью, и ежели кто и мог одолеть врага, так это только сами русичи.

— Ну, навроде как дома, — с некоторым облегчением вздохнули лодочники, не забывая, однако, боязливо поглядывать через плечо, а не крадется ли где навий оборотень или, того хуже, Одноглазое Лихо.

Совсем уже озябли русичи, когда раскинулось перед ними выгоревшее поле недавней битвы. Семены аж присвистнули от изумления, дивясь той силе, что просто-таки вспахала промерзшую землю.

— Тута, пожалуй, мы с вами и расстанемся, — сообщили разбойники. — Негоже, чтобы кто нас вместе видел. И для нас, и для вас так лучше будет. Ну, не поминайте лихом, тьфу ты… в смысле, не Одноглазым. Может, еще когда свидимся.

— Лучше уж не надо, — испугался Тихон, — с кем, с кем, а с вами мне встречаться вряд ли захочется.

— Не боись, дружинник. — Глазастый похлопал княжьего племянника по широкой спине. — Вас мы, если что, никогда не тронем и, ежели надобно, даже поможем чем сможем. Ну, до встречи…

— До встречи, — несколько угрюмо ответили лодочники, и разбойники шумной ватагой нырнули обратно в лес.

Уж они-то знали эти места как свои пять пальцев.

— И куда нам теперь податься? — грустно спросил Гребибля, вглядываясь в совершенно непроходимое поле недавней битвы. — Нашу переправу наверняка снегом занесло, а речка замерзла. Да и паром Лихо угнало… Эх…

— Идемте вместе со мной к князю Буй-тур Всеволоду, — с ходу предложил Тихон. — Я-то у него наверняка в опале буду, ну а вас он куда-нибудь да пристроит. Война, видно, идет, лишние бойцы никогда ведь не помешают.

Лодочники с воодушевлением поглядели на княжьего племянника.

— Тогда веди нас, добрый молодец…

И Тихон повел.

Куда, собственно, идти, он представлял себе довольно смутно, однако твердо был уверен в одном — идти следует в обход страшного поля.

Еще Тихон думал о том, что скажет князюшке, когда предстанет пред ним и посмотрит в его мудрые очи. Простит ли Всеволод племяннику потерю Григория? Да и возложенное на них задание дружинники должным образом так и не выполнили.

Плохи дела, наверняка осерчает князюшка.

Ближе к вечеру дорогу трем путникам внезапно преградила невесть откуда выскочившая боевая избушка на курьих ножках. То, что она именно боевая, было ясно по узким бойницам и по торчащим из черепичной крыши дальнобойным самострелам.

Избушка застыла на месте, не желая пропускать путников далее, видно, ждала каких-нибудь разъяснений.

Тихон чинно выступил вперед.

— Я родной племянник Буй-тур Всеволода, дружинник удела Сиверского. А енто… — русич повернулся к лодочникам, — бравые паромщики Гребибля с Гребублей, их на Руси все знают, кто хоть раз бывал у Разлив-переправы. Идем вот на поклон к князю нашему Ясну Солнышку.

Все нужное было сказано.

Избушка постояла еще, словно в раздумье, затем ее правая деревянная стенка заскрипела и медленно пошла вниз. Ходячий домик покачнулся и, развернувшись на месте, позволил русичам заглянуть внутрь.

На высоком деревянном сиденье развалился здоровый румянощекий дровосек, держащийся за длинные деревянные рычаги. Перед дровосеком были еще какие-то диковинные штуки, а напротив глаз находились как раз те самые узкие бойницы. Лесной труженик с трудом застопорил левый рычаг и, повернувшись к оторопевшим русичам, призывно махнул рукой.

— Ну что рты раззявили, забирайтесь, я вас живо к князю доставлю!

Справившись с удивлением, лодочники первыми проворно полезли по опущенной стенке, имевшей удобные ступеньки. Немного погодя за ними последовал и Тихон.

— А я-то полагал, что избушки на самом деле живые, — разочарованно произнес он, устраиваясь на узкой скамье за спиной дровосека.

— Енто был особый секретный проект, — обернувшись, пояснил лесной труженик, — о нем токмо князья да еще несколько нужных в деле людей знали. Ну да ладно, держитесь, сейчас поедем…

Дровосек ловко передернул рычаги. Веревки, опустившие стенку домика, натянулись, и та быстро стала на место. Избушка плавно развернулась и резво побежала по лесу.

Закусив кончик языка, лесной труженик внимательно всматривался в узкие бойницы, не переставая передергивать длинные рычаги, как видно, управлявшие шагом ходячего домика.

«Чудеса да и только!» — подумал Тихон, обеими руками вцепившись в прыгающую под седалищем узкую скамью.

Неприятности сыпались на голову генерала Джона Доу, командующего восточной мериканской армией, с завидной регулярностью. Мало того, что часть его войск была здорово потрепана в первом бою с русичами, так ко всему еще ощутимо огрызающийся противник ухитрился применить неизвестное доселе химическое оружие.

Те, кто уцелел после недавней битвы, лежали сейчас в лазарете строго изолированные от прочих солдат. На теле пострадавших появилась непонятная болезненная сыпь, и, что характерно, сыпь поражала исключительно мягкие ткани. Также у бедолаг стали выпадать местами волосы и ко всему еще стремительно развивался необъяснимый дефект речи.

Генерал искренне переживал за своих солдат. Эта первая ожесточенная битва заставила его несколько пересмотреть свое отношение к противнику.

Похоже, что царь Жордж здорово недооценил врага. Впрочем, на ошибках учатся. Во всяком случае, солдаты пострадали не зря, и генштаб наверняка теперь сделает соответствующие выводы. Следовало срочно менять первоначальную тактику точечных ударов.

Многое по-прежнему оставалось неясным.

К примеру, каким образом разведка прошляпила ходячие мобильные оборонительные пункты противника, или, как их называли сами русичи, избушки на курьих ножках. Да и с воздушными силами разведка здорово облажалась, полагая, что их на Руси и в помине нет.

• Предыдущая
• 21/55
• Следующая