Непобедимый эллин - Леженда Валентин - Страница 43

• Предыдущая
• 43/70
• Следующая

Затем очень нехорошо улыбнулся и попросил Алкестиду на несколько минут выйти из спальни.

Женщина безропотно подчинилась.

Затворив за ней дверь, могучий герой достал из-за пазухи сотиус-мобилис и без промедления вызвал Гермеса.

– Да, Геракл, что случилось?

– Передай Танату, что у него тут в Ферах новый заказ!

– Новый заказ?

– Именно.

– И кто же на этот раз?

– Царь Фер Адмет.

– А… этот хитрый прохвост? Вообще-то, если бы не благородный поступок его жены, он бы уже давно по долине асфодела гулял.

– Ну так ты передашь Танату заказ? – с нетерпением повторил сын Зевса.

– Конечно, передам. Жди, он сейчас будет…

Танат возник прямо посреди спальни где-то через пару минут.

Вид юноша имел неважнецкий. Голова перевязана, левая рука в деревянной люльке болтается.

– Ну что уже там у тебя? – не очень дружелюбно спросил Танат, безразлично оглядывая пропитанную винными парами царскую опочивальню.

– Забирай! – щедро возвестил Геракл, указывая на дрыхнущего Адмета.

Лицо Таната мгновенно просияло.

– Очень дивная история, – согласился Софоклюс, когда по пути в Тиринф сын Зевса поведал ему о своих ночных приключениях в Ферах. – Ох, и наворотил ты дел в гостях у этого Адмета! Вот так пускай тебя в приличное общество.

– Не терплю несправедливости! – высокомерно бросил Геракл, погоняя своего ишака длинным ивовым прутиком.

– Славно мы погуляли, что ни говори, – добавил Софоклюс, – и вино у них просто отличное. Но вот… я никак не могу вспомнить, какая сволочь там на пиру меня так сильно отделала?

– Да кто его знает? – пожал плечами Геракл. – Эти гости царя Адмета странные люди. Как напьются, так и норовят кому в глаз двинуть. А одного виночерпия… ты не поверишь… скинули с крыши дворца!

– Наверное, зашибся бедолага? – посетовал историк.

– Насмерть! – рубанул рукой воздух сын Зевса. – Так что тебе, приятель, считай, крупно повезло.

– Да уж, повезло, – невесело усмехнулся хронист. – Ребра ноют, синяк под правым глазом налился и зуб один шатается. Знаешь, у меня такое чувство, будто я угодил под несущуюся на полном ходу колесницу.

– До свадьбы заживет! – благодушно отозвался Геракл.

– Да какой свадьбы? – грустно вздохнул Софоклюс. – Я ведь уже восемь раз был женат…

– До девятой! – буркнул сын Зевса, и они неспешно подъехали к Тиринфу.

К безмерному удивлению греков, на перекрестке их уже поджидал Копрей. Вернее, он сладко спал в стоявшей у обочины золотой колеснице, которую из Фракии в Тиринф переправил божественный Гефест.

Ну хоть один из олимпийцев держал данное слово, и на том спасибо.

– Подъем-подъем! – зычно прокричал Геракл, ударяя кулаком в борт колесницы.

– А-а-а-а… – Копрей заполошно вскочил, выставляя перед собой жалкие кулачки.

– Софоклюс, ты погляди, какой он грозный! – громко заржал сын Зевса, потешаясь над протирающим заспанные глаза посланцем Эврисфея.

– А, это вы… – с облегчением проговорил Копрей, – а то я уж подумал, разбойники колесницу украсть хотят.

– Это бы стало их последним воровским делом! – пообещал Геракл, поглаживая грустных, застоявшихся на месте лошадей.

– Слушай, Софоклюс, – удивленно проговорил посланец, – а что с тобой случилось, пьяный циклоп случайно наступил?

– Почти, – огрызнулся историк, ломая светлую голову, чем бы закрасить следы от ночных побоев.

– Ты, Копрей, конечно, молодец, – заявил сын Зевса, осмотрев со всех сторон свою колесницу, – приглядел за боевой повозкой. Не ожидал я от тебя такого благородного поступка.

– Но ведь мне нужно было где-то поспать? – удивился Копрей. – Не на голой же земле, в конце-то концов. Ой, а это что за… Ребята, по-моему, у меня галлюцинации.

Посланец в ужасе таращился на двух крупастых зебр.

– Это ишаки Диомеда, – благосклонно пояснил Геракл. – Мой… м… м… м…

– Восьмой! – с готовностью подсказал герою Софоклюс.

– Да-да, именно! Это мой восьмой подвиг. Ты должен будешь доставить Геру с Аресом к Эврисфею в Микены.

– Кого доставить в Микены? – тряхнул головой Копрей.

– Конечно, ишаков, а кого же еще?

– Но мне послышалось…

– Плевать, что тебе послышалось, давай следующее задание.

– Сейчас-сейчас. – Посланец засуетился и, пошарив на дне колесницы, извлек из вороха одежды свернутый в трубочку кусок папируса.

– У вас что, в Микенах, восковые дощечки закончились? – насмешливо поинтересовался Софоклюс.

– Да нет, – усмехнулся Копрей, – просто мой хозяин имеет обыкновение этими самыми дощечками время от времени швыряться. Ну а папирус далеко не забросишь, да и убойная сила у него нулевая.

Развернув послание, Копрей нахмурился и погрузился в глубокомысленное изучение витиеватого текста.

– Похоже, Эврисфей окончательно сошел с ума! – сокрушенно покачал головой посланец. – Написал письмо на старогреческом.

Софоклюс присвистнул.

– Что такое парэхо? – спросил Копрей, безуспешно пытаясь вникнуть в суть текста.

– Парэхо значит «доставлять»! – быстро ответил хронист, немного разбираясь в старогреческом диалекте, которым до сих пор пользовались циклопы, кентавры и некоторые сумасшедшие философы.

– Ну а что означает эксорикси?

– Добыча.

– Псилотэрос?

– Высочайший.

– Прагматопио?

– Выполнять.

– Ираклис?

– Ираклис на старогреческом значит Геракл!

– Что-о-о-о?! – возмутился сын Зевса. – Какой еще Ираклий? Неужели я похож на обитателя гор Кавказа, на жителя Колхиды?

– Спокойно, друг, – улыбнулся Софоклюс, – еще немного, и общими усилиями мы одолеем сумасбродное послание Эврисфея.

– Ироас? – продолжил читать не совсем ясные слова Копрей.

– Герой, – тут же отозвался историк, сверяясь с извлеченным из заплечной сумки словарем на двух старых дощечках.

– Ироикос?

– Героический.

– Капаки?

– Крышка.

– Апостоли?

– Миссия.

– И софос?

– Мудрый.

– Итак, что же у нас тут получилось? – тяжко вздохнул Копрей. – Перевожу. Мудрый Эврисфей своим высочайшим распоряжением требует выполнить свое девятое задание. Герой Геракл должен доставить в Микены пояс царицы амазонок Целлюлиты. Эта героическая миссия весьма опасна, и Эврисфей очень рассчитывает, что в стране амазонок Гераклу, наконец, настанет крышка и что он станет легкой добычей для жестоких воительниц.

– ЧТО-О-О-О?! – снова вскричал сын Зевса.

– Последние несколько строчек взяты в скобки, – виновато улыбнулся Копрей. – Я не должен был вам их читать.

– Пояс Целлюлиты, – задумчиво проговорил Софоклюс. – Что ж, я много чего слышал об этой царице. Знаменитый пояс подарил Целлюлите бог войны Арес… гм… интересно, за какие услуги… впрочем, не важно. Она носит пояс как некий знак своей власти над всеми амазонками. Ну и еще… этот пояс целебный.

– Как так? – удивился слегка поостывший Геракл. – В каком смысле?

– Ну… для похудения, – пояснил историк. – Надеваешь его себе на живот, целый день ходишь и постепенно худеешь.

– Олимпийские штучки?

– Наверняка!

– Что ж, – кивнул могучий герой, – навестим страну амазонок.

– Я бы вам посоветовал прежде набрать небольшую армию местных тиринфских головорезов, – робко вставил Копрей, – а то, знаете ли, всякое может случиться.

– Я сам как небольшая армия! – гордо отрезал сын Зевса. – Причем самых отпетых головорезов.

Посланец Эврисфея не стал спорить.

Копрей между тем сильно сожалел, что так и не смог найти сумасшедшего Херакла, запропастившегося с недавних пор непонятно где. Самозванец наверняка наделал бы в стране амазонок большого шороху.

Ну да ладно, успеется.

В конце концов, у Эврисфея в запасе было еще целых три героических задания.

В окрестности города Фемискиры (столицы страны амазонок) Геракла с Софоклюсом перебросил божественный Гефест, которого Зевс очень строго просил ни в чем могучему сынуле не отказывать.

• Предыдущая
• 43/70
• Следующая