Экстремальная Маргарита - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/86
• Следующая

— Пахнет, что ли? — заволновался Валдаев.

— Ну, как сказать…

Илья убрал бумаги со стола и в одном из ящиков наткнулся на парик, взятый им напрокат в компьютерном отделе, где работало несколько милых девушек и где Валдаев в одно время основательно порезвился. Илья зачем-то подергал белую блестящую прядь, пробормотал негромко: «Странно как!» — и захлопнул ящик. В голове появилась какая-то смутная, неоформленная мысль. Но она тут же была поглощена потоком ассоциаций и воспоминаний — пушистый искусственный завиток парика напомнил о светлых волосах Настасьи, потом Илья вспомнил ее грустные серые глаза, потом…

— На ходу-то не спи! — крикнул вдогонку другу Валдаев.

Конечно, Саше просто необходимо было привести себя в порядок. На троллейбусной остановке на него оглядывались, какая-то сердобольная старушка заохала и запричитала:

— Кто ж тебя так потрепал, сынок?

— Да вот, мать, кредиторы замучили. Месяц держали в подвале, еле сбежал, — вздохнул Валдаев, поправляя изорванный галстук и отряхивая пятнистую рубашку. Сегодня утром эта новенькая рубашка шуршала под утюгом, радуя глаз белоснежностью. Сейчас на нее нельзя было смотреть без слез.

— Прям-таки сбежал! — зашлась в восторге бабулька. — Хорошо, что не убили!

— Ага. Вот домой добираюсь.

— Ох, бедняга! Нелегко тебе пришлось. На-ка вот, булочку съешь! Не кормили, поди, кредиторы-то!

— Спасибо, мать!

Откусив сразу три четверти булки с маком, Валдаев легко взлетел на ступеньки подошедшего троллейбуса. «Надо было взять такси, — подумал он. — Час буду трястись на этой колымаге, не меньше».

* * *

Разочарование, охватившее Александра, когда он появился в приемной «Пластэка», не поддается описанию. Он принимал душ, менял рубашку, брюки, галстук не только в целях чистоты и гигиены. Он тайно лелеял мысль поразить безумной красотой секретаршу Кармелина, ворвавшись в офис прохладным майским ветерком.

Конечно, Маргарита занимала первый номер в списке девушек, которые в ближайшее время должны были отдать сердце и нежное тело в руки доблестного опера, но пренебрегать роскошной кармелинской секретаршей Валдаев никак не мог. Будучи немного знаком с прекрасным племенем офис-менеджеров и делопроизводителей, Саша по привычному шаблону рисовал в воображении портрет шикарной девицы, целых пять лет помогавшей Никите Кармелину справляться с бумагами, скрепками и степлером.

И вот он в приемной, и вот перед ним секретарша.

— Вы к Ярославу Геннадьевичу? — поправила на носу элегантные очки Алла, вглядываясь в четкие линии валдаевской физиономии. — Его нет.

— Я из милиции. Насчет Кармелина, — бесцветно отозвался белобрысый красавчик. Кажется, он чем-то был расстроен. — Вы его секретарша? — спросил Валдаев, лелея призрачную надежду, что настоящая хозяйка офиса отлучилась на пару минут в туалет поправить чулки и сейчас вернется, гордо неся бюст и все остальное великолепие.

— Да. Алла Варичева.

— Понятно. А я Александр Валдаев. Значит, будем беседовать, — уныло констатировал Саша и плюхнулся в кресло. — Ничего, что я тут упал?

— Конечно! Можно предложить вам сок, минеральную воду, кофе?

— Минералку, пожалста, — кивнул Саша, следя за манипуляциями крокодильчика в синем костюме. По его мнению, Алла так же мало подходила на роль секретарши, как Памела Андерсон на роль в телесериале «Святые монахини». Александр искренне считал, что девушки в приемных сидят исключительно — если не считать сражений с кофеваркой — для услады глаз посетителей.

Через десять минут он забыл о своем первом безрадостном впечатлении. Хотя внешность Аллы показалась сыщику невыразительной, беседа с девушкой доставляла явное удовольствие. Ему понравилось ее умение слышать вопрос и давать ответ по существу. К тому же девушка не пыталась кокетничать, что, при ее данных, смотрелось бы глупо и жалко. Краткие характеристики, которыми Алла одаривала коллег, были начисто лишены привкуса бабских сплетен, скорее напоминали замечания спокойного наблюдателя и вполне могли помочь расследованию…

— Теперь давай поговорим о матери Никиты Андреевича, — задал новую тему Валдаев. Они уже перешли на «ты». — Я с ней, кстати, так и не встретился. Пока.

— Немудрено. Юлия Тихоновна чрезвычайно активная и деловая женщина, несмотря на возраст. Ей шестьдесят, между прочим. Я совершенно потрясена, но даже трагедия не выбила ее из колеи. Прилетев из Москвы на похороны, она на следующий же день отправилась обратно. Контракт, которым она занимается в столице, имеет судьбоносное значение для «Пластэка». Если Юлии Тихоновне удастся его заключить, компания на год вперед будет обеспечена оборотными материалами и сырьем. Наверное, поэтому она не задержалась в городе. Многие упрекнули ее в черствости. Хотя, по моему мнению, никто не может судить мать, так как никому не осознать глубину ее горя. Юлия Тихоновна, в отличие от сына, никогда не давала волю эмоциям. По ее лицу трудно догадаться, что она чувствует. Сухость, жесткость, безапелляционность — стиль ее общения с коллегами и подчиненными. Никита Андреевич, я полагаю, пошел характером в отца, хотя я не была знакома с его отцом. Но не в мать, это точно.

— Да, как-то не укладывается в голове. С похорон — сразу в Москву, — почесал лоб Саша. — Вот если бы на больничную койку, под капельницу, это понятно. А так…

— Возможно, Юлия Тихоновна пытается работой заглушить горе. Скорее всего, сейчас ей лучше думать о московском контракте, чем о смерти сына.

— А то и впрямь угодишь под капельницу.

— Одно я понял точно: она неординарная женщина.

— Совершенно неординарная.

— Еще, Алла, я вот о чем хотел спросить… У Кармелина была любовница?

Эффект, произведенный на Аллочку вопросом Александра, был совершенно замечателен: с таким же успехом Саша мог достать из кармана живого скорпиона, засунуть его в рот и с хрустом прожевать.

— Лю-бов-ни-ца? — с отвращением повторила Алла и вся словно содрогнулась от омерзения. Никогда еще Валдаев не наблюдал подобной реакции на слегка пренебрежительное, но в общем-то не плохое слово (а смысловая наполненность, по мнению шустрого капитана, и вовсе была чудесной). — Да ни за что на свете! Никогда! Да ты что, Саша!

Саша удивленно пожал плечами. В возможном наличии у Кармелина любовницы он не видел ничего предосудительного. Он ведь не полудохлую жабу предлагал в качестве возлюбленной, а феерическую блондинку, чья фигура была оценена случайным свидетелями на пятнадцать баллов по десятибалльной шкале…

— Если у него была любовница, то его рабочего телефона она точно не знала. И адреса нашей конторы тоже. Ни разу я не видела Никиту Андреевича с кем-то. И никаких звонков. Нет, не знаю… И потом… Он ведь так любил Настасью!

— Правда?

— Да конечно! Я ведь говорю, что, в отличие от своей мамы, Никита Андреевич был очень открытым и эмоциональным человеком. Он светился, словно солнце. Светил и грел. И когда Настасья приходила сюда, в «Пластэк», компьютеры зависали, потому что Никита Андреевич выбрасывал в атмосферу такие заряды энергии… Ну, образно говоря. Короче, он любил жену, и это было видно невооруженным глазом.

— Может быть, тебе, Алла, просто не хочется признаться, что Никита Андреевич в чем-то был не, таким, каким ты его себе представляла? Ты, случайно, не идеализируешь Кармелина?

— Саша! — усмехнулась девушка. — Я, конечно, была безмерно влюблена в Никиту Андреевича все пять лет совместной деятельности, но не настолько, чтобы ослепнуть и оглохнуть. Каким образом факт наличия у любимого начальника внебрачной подружки мог остаться не замеченным мною? Нереально.

— Ладно. Возможно, Кармелин в молодости хотел стать разведчиком и увлекался изучением приемов эффективной конспирации.

Алла недоверчиво хмыкнула.

— И нечего хмыкать.

— На день рождения Настасьи Никита Андреевич купил триста белых роз. Я сама ездила по его поручению в совхоз «Мичуринец», в теплицы, договаривалась. А потом, когда мы везли их в город на машине, я насквозь пропиталась бесподобным ароматом. Представляю, как счастлива была Настасья!

• Предыдущая
• 21/86
• Следующая