Интимные услуги - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/92
• Следующая

– О! – восхищенно выдохнул Леня. – Звезда моя! Сумасшедший наряд!

Стелла вся игриво зашевелилась, позволяя пеньюару свободно распахнуться. Она уже начала обслуживать клиента.

– Какая песня, ты слышала? Восторг! – Орыся с разбегу шлепнулась на кожаный диван в приемной, закинула ногу на ногу. – Николаша Пламенский гениален! Потрясающий мелодизм, ностальгическая грусть, умопомрачительные квинтсекстаккорды.

– О чем ты говоришь? – спросила Катерина, повернувшись и на кресле отъезжая от компьютера. Она перепечатывала устав фирмы, и это было исключительно трудоемким занятием, так как документ занимал добрых восемьдесят страниц.

– Катерина, Катерина, – укоризненно покачала головой Орыся. – Ты отстаешь от жизни. Ты так же далека от последних новостей поп-музыки, как декабристы от народа. «Сорванные цветы», не слышала? Шедевр нашего общего знакомого Ника Пламенского, первый номер в «горячей десятке», суперхит февраля.

– Значит, он талантлив? Я думала, он просто подрабатывает рекламными песенками. Три ноты, два аккорда, – с сомнением покачала головой Катя.

– Ну конечно подрабатывает. Жить-то надо. Но сейчас он станет самым модным композитором, его будут рвать на части. А ты, Катерина, еще и шагу не сделала, чтобы подружиться с ним!

Катя примирительно улыбнулась, но ничего не ответила.

– Кстати, сегодня вечером на «Санта-Барбаре» будут гонять рекламу «Шелтера». Двадцатисекундный видеоклип, музыка Ника Пламенского. Слушай и просвещайся. Леня сказал, это что-то фантастическое.

– Хорошо, – кротко согласилась Катя. – Буду слушать и просвещаться. Даже если для этого мне придется смотреть «Санта-Барбару». Но у меня телевизор работает через раз.

– Можем поехать ко мне. У меня и кассета есть с «Сорванными цветами».

Полковник Скворцов вертел в руках томик Монтеня. Чрезвычайная важность дела заставила его проявить мобильность (обычно он обуздывал свой энтузиазм, чтобы не терять солидности) и самому появиться на месте преступления. Группа работала четко, Андрей угрюмо комментировал:

– Обнаружила соседка. Пришла попросить соли, увидела, что дверь открыта, вошла, получила микроинфаркт, вызвала милицию. Тамара Вине, 26 лет, аспирантка МГУ. У нее было, по словам соседки, чудовищное количество поклонников, которые круглосуточно ее навещали.

– Было чему поклоняться, – заметил Скворцов, – роскошная женщина.

Стелла лежала на диване и, если бы не явное отсутствие жизненной энергии, могла бы очаровывать мужчин.

– И со своими поклонниками она обсуждала труды Монтеня, – добавил Эдуард Семенович.

Андрей с сомнением оглядел эротичную покойницу. Ее одеяние порадовало бы самого взыскательного адепта порнографии.

– Ой, блин! – раздался голос Валеры Тимофеева. Он слишком резко дернул ящик комода, и тот рухнул на пол. Из ящика посыпался град шелковых, атласных, кружевных трусиков и лифчиков, хлысты, наручники, разноцветным фейерверком рассыпались запечатанные презервативы. Валера снял с головы плотно усеянный блестящими клепками кожаный бюстгальтер и остался стоять на четвереньках, с изумлением разглядывая любовные аксессуары.

– Вот это да! – зачарованно произнес он снова, осматривая резиновую загогулину непонятного предназначения. – Это для чего?

– Аспирантка МГУ, говорите? – вздохнул полковник Скворцов.

– Соседка сказала, что ей не нравилось имя Тамара и она называла себя Стеллой. Валера, брось ты эту мерзость, займись делом.

– Почему мерзость? – удивился Валера. – Я уже понял, что это такое.

Когда мы получим парочку дохлых сперматозоидов? – осведомился Эдуард Семенович. – Чует мое сердце, они будут идентичны тому, что мы обнаружили после убийства Лены Волчковой.

– Скоро получите, – заверил медэксперт. – Или не скоро.

– Почему это? – удивился полковник Скворцов.

– Кажется, сегодня в этой квартире не занимались сексом.

– Да, – кивнул Андрей. – Что-то подозрительно. Сексом и не пахнет.

Эдуард Семенович напряженно втянул воздух носом, принюхиваясь, и разочарованно развел руками.

– А я ничего не чувствую, – горестно признался он. – Очевидно, для этого нужно быть моложе сорока?

Короткий февраль отгудел ночными вьюгами, отзвенел неожиданной капелью и канул в прошлое. Несмотря на высокие сугробы, приход весны был официально подтвержден календарем, зима успешно преодолена, дороги чернели.

Фирма «Шелтер» осчастливила в день Восьмого марта своих сотрудниц огромными плетеными корзинами, где среди декоративной стружки и атласных лент лежали флаконы, тюбики и коробочки дорогого парфюмерного набора. Виктор Сергеевич самолично преподносил подарки и вручал букеты роз. У некоторых сотрудниц он облобызал ручку (Кира Васильевна), а других (Орыся и Катерина) надолго прижал к широкой груди. Он даже попытался пригласить девчонок в ресторан, но своевременно возникший тайфун (Леонид Кочетков) подхватил молодых тружениц «Шелтера», завертел их и унес куда-то вдаль.

Они сидели в кафе «Бон вояж», отмечая праздник, и, когда настал черед десерта, Леонид торжественно извлек на свет круглую бонбоньерку.

– Для прекрасных дам! Специально заезжал в «Анну», чтобы купить эти конфеты.

В коробочке оказалось с десяток круглых шоколадных конфет, на каждой красовался вензель – буква «А» в легкомысленных завитушках.

– Ум-м! Как вкусно, – промычала Орыся, заталкивая в рот сразу две конфеты, – сколько коньяка! Я еще возьму!

– Полегче, – заволновался Леня, – ты растолстеешь, если будешь так глотать шоколад. Катерина, ну как тебе? Вот посмотри на Катерину, ест интеллигентно, не брызгается… Да, девочки, я специально заезжал. Это новинка. Мне как постоянному клиенту выделили коробочку.

– Счастье ты мое, – воскликнула Орыся и полезла целоваться. На ее долю пришлось полторы бутылки шампанского и пол-литра коньяка из семи конфет.

– Что бы вы, девочки, делали, если бы родились некрасивыми? Я иногда об этом думаю, – сказал Леонид, вытирая помаду со лба, щеки, шеи и галстука. – Вы хоть раз задумывались об этом?

– Что это ты вдруг? – удивилась Орыся. – Говоришь страшные вещи! Если бы на меня не оглядывались на улице, если бы мне пришлось заучивать по ночам энциклопедический словарь, чтобы хоть как-то привлечь к себе мужское внимание… О, только не это! Нет, нет, нет!

– Теперь оглянись.

За соседним столиком сидела дева, одинокая и пасмурная.

– Кошмар, – тихо сказала Орыся. – Неприлично иметь такую отталкивающую внешность. Бедняжка. Я бы застрелилась.

– А она и не думает.

Девушка улыбнулась подошедшему парню, который нагнулся, чтобы поцеловать ее. Потом он устроился за столиком и начал обсуждать меню.

– Ну вот! – расстроенно прокомментировала Орыся. – Это наталкивает меня на мысль об относительности всего земного. Возможно, для него она красива.

– А ты для нашего автомобиля слишком пьяна.

– Это наталкивает меня на мысль: не будет ли наша поездка домой снова материально обременительна? Мне надоело спонсировать инспекторов ГАИ.

– Сам садись за руль, – ехидно предложила Орыся. – Ты не пил и конфет не ел. Давай дерзай.

Софья Викентьевна стояла перед дверью Андрея, сложив руки на груди в жесте отчаянной мольбы. Шел второй час ночи.

– Андрюша, голубчик, – воскликнула она, – пустите несчастную старушку посмотреть «Хит-парад „Останкино“! Там сегодня будет песня „Сорванные цветы“. Она, знаете ли, пробуждает во мне такие чувства…

Андрей молча кивнул и направился в комнату, но на полдороге удивленно обернулся к Софье Викентьевне, преданно семенящей следом:

– Но как же…

– Мой новый телевизор? Он показывает, но как-то неохотно, спорадически… Почему у меня ломаются все телевизоры? – Софья Викентьевна удобно расположилась в глубоком кресле. Несмотря на поздний час, когда ее сверстницы давно затихли на подушках, Сонечка была причесана, надушена, элегантно одета.

• Предыдущая
• 49/92
• Следующая