Кто умирает? - Левин Стивен - Страница 70

• Предыдущая
• 70/80
• Следующая

Видя легкость, с которой люди способны умирать, я склонен относиться к моменту смерти с великим доверием, позволяющим в еще большей мере «не знать». Судя по всему, перед самой смертью многие возносятся из ада на небеса, переходят от сопротивления к великодушной легкости и уплывают.

Мы можем только догадываться о том, что такое смерть. Однако в тибетской буддистской традиции развита сложная технология переживания смерти. Некоторые медитации призывают человека познакомиться с этим ценным мгновением, практиковать умирание как средство глубокого переживания того, что лежит в основе заблуждений нашей жизни. Умирание дает возможность получить понимание того, как автоматические и, по существу, безличные процессы ума ошибочно принимаются нами за отдельное «я», за то, что мы можем потерять, за то, что мы должны защищать от смерти (см. приложение II).

Такие медитации дают почувствовать процесс растворения, который является главным физическим переживанием в переходе, называемом нами смертью. Создается впечатление, что смерть – это таяние, растворение. Каждая стадия, кажется, способствует дальнейшему растворению. Границы становятся все менее очерченными. Внутреннее и внешнее становятся одним целым. Умирание – это постепенный процесс отхода. В различных традициях говорится, что сознанию для того, чтобы покинуть тело, требуется от двадцати минут до нескольких часов. Внутренний процесс растворения и выхода из тела сопровождается некоторыми внешними феноменами, которые врачи связывают с прекращением некоторых жизненных функций. Когда энергия, питающая отдельные системы, покидает тело, ее присутствие в этих системах становится все менее заметным. В один момент жизненные функции еще заметны, тогда как в другой это не так – хотя процесс отхода может продолжаться и дальше. Именно этот момент, когда большинство функций перестают измеряться, называется «моментом смерти». Однако смерть никогда не наступает в одно мгновение. Это постепенный процесс, который продолжается некоторое время после того, как измерительные приборы не регистрируют больше проявлений жизни. В действительности, не смерть наступает в это мгновение, а жизнь становится недоступной для наших приборов в обычном диапазоне их чувствительности.

Процесс умирания, судя по всему, представляет собой расширение за пределы тех форм, в рамках которых мы привыкли его измерять. Ниже приводится сценарий физического переживания смерти, основывающийся на древнем представлении, согласно которому тело составлено из четырех элементов (земли, воды, огня и воздуха):

Когда смерть приближается к элементу земли, то чувство массивности и твердости тела начинает ослабляться. Тело кажется очень тяжелым, а его границы, его края становятся не такими ощутимыми, как обычно. У человека нет больше ощущения присутствия «в» теле. Человек становится менее чувствительным к своим ощущениям и чувствам. Он не может больше по своей воле двигать конечностями. Перистальтика замедляется, кишки больше не работают без посторонней помощи. Органы постепенно перестают функционировать. По мере того, как элемент земли продолжает растворяться в элементе воды, появляется ощущение мимолетности и текучести. Твердость, которая постоянно усиливала отождествление с телом, начинает таять. Все течет.

Когда элемент воды начинает растворяться в элементе огня, чувство текучести становится подобным теплому туману. Потоки веществ в теле замедляются. Глаза и рот пересыхают. Циркуляция крови замедляется. Кровяное давление падает. Когда циркуляция начинает замедляться и в конце концов останавливается, кровь стекается в самые нижние области тела. Так возникает чувство легкости.

Когда элемент огня, растворяясь, превращается в элемент воздуха, чувство тепла и холода уходят, а физический комфорт или дискомфорт не имеет больше значения. Температура тела падает, пока не достигнет уровня, когда тело начинает охлаждаться и бледнеть. Пищеварение прекращается. Чувство легкости, словно поднимающегося вверх тепла, становится основным в сфере внимания. Оно переходит в чувство растворения во все более и более тонкое пространство.

Когда элемент воздуха растворяется и переходит в собственно сознание, появляется ощущение безбрежности. Выдох становится более длительным, чем вдох, и в конце концов растворяется в пространстве. Нет больше ощущения тела или его функций, а есть только чувство расширения и соединения с пространством, растворения в чистом бытии.

Следует отметить, что каждая стадия сопровождается уменьшением субстанциональности, размыванием очертаний. Человек получает все меньше ощущений извне, но все больше чувствует безграничность внутри. Смерть или процесс умирания, надо полагать, сопровождаются у него ощущением расширения за пределы самого себя, растворением всех форм и переходом в недифференцируемое состояние.

Но вообразите себе попытки сопротивляться этому растворению, этому чувству размытия очертаний. Вообразите себе попытки уцепиться за твердое, когда оно превращается в жидкое. Стремление отстраниться от жидких форм и еще раз уцепиться за что-то твердое – и следующее за ним ощущение все большей легкости и текучести, приводящей к превращению элемента воды в элемент огня. Затем начинается охлаждение тела. По мере того как элемент воздуха и энергии расширяется и превращается в собственно сознание, тепло как бы растворяется, утекает в широту пространства. Вообразите себе попытки остановить этот процесс, попытки задержать его непрекращающееся развитие. Если вы пойдете за ним, откроетесь ему, будет только переживание расширения, таяния за пределы твердости, растворения в основополагающей реальности. Попытайтесь представить себе привязанность к тому, что тает. Возможно, эту привязанность некоторые называют чистилищем, адским страхом перед следующим раскрытием, сопротивлением тому, что есть.

Очевидно, затем человек приходит в точку, в которой все испаряется из тела и тело остается позади. Все переживают превращение элементов в порождающую их энергию. Их отдельные качества твердости, текучести, температуры и потока не являются больше доминирующими, и присутствует только свободное парение сознания. В течение нескольких мгновений осознание сияет ярче тысячи солнц, и есть переживание реальности, из которой возникает все сотворенное. Длительность переживания света, кажется, длится у разных людей разное время. Возможно, она зависит от желания открываться истине, доверия к ней и почтения, которой они ее окружают.

Это краеугольный камень воображения момента смерти, однако, в соответствии с учениями различных религиозных традиций, это только первая часть процесса. Вскоре подсознательные тенденции снова заявляют о себе и создают столько же миров после смерти, сколько ум создавал до нее. Услышав об этом продолжающемся процессе, один человек спросил: «Реальны ли эти посмертные миры?» На что нужно ответить: «Они реальны в той мере, в которой реальны вы. Но не реальнее! Фактически, они реальны в той мере, в которой вы думаете, что вы реальны».

Многие находят полезным «практиковать» умирание. С несколькими людьми я репетировал переживания, которые могут возникать в процессе умирания, чтобы они могли встретить их с ясностью и любовью. Любая подобная репетиция, разумеется, должна сопровождаться легкостью и отношением «Я не знаю», чтобы не предпрограммировать то, что случится впоследствии. Конечно, наш подход к настоящему и в смерти, и в жизни один и тот же: принятие, открытие, отпускание. Обучение умиранию – это обучение растворению прошлых привязанностей к этому мгновению; это готовность к тому, что последует, это непривязанность. Каждый день, каждое мгновение мы учимся умирать, растворяться в океане чистого бытия.

Недавно я подучил письмо от женщины из Нью-Йорк Сити, которая писала, что собирается пойти в Бруклинскую клинику, где умирает ее мать, посидеть возле нее и почитать ей «Тибетскую книгу мертвых». Вскоре я перезвонил ей и сказал, что, поступив таким образом, она, возможно, совершит ошибку. Вообразите себе реакцию восьмидесятипятилетней женщины-еврейки, которая страдает от боли и беспокойства, умирая в незнакомой обстановке. И вот она лежит и слушает, как кто-то читает ей о том, что когда она умрет, она увидит вращающиеся огни и громогласные крики харук и демонов. Смерть и без того довольно страшна, но если преподнести ее в таких незнакомых терминах, она покажется еще более ужасной. «Тибетская книга мертвых» предназначалась для тибетских монахов, а не для еврейских старушек, умирающих в Бруклинской клинике. Поскольку образ жизни и воспитание играют в данном случае важную роль, как можно ожидать, что, выйдя из тела, ум породит такое окружение? Вместо этого мы посоветовали ей петь матери старые иудейские песни о любви.

• Предыдущая
• 70/80
• Следующая