Кто умирает? - Левин Стивен - Страница 51

• Предыдущая
• 51/80
• Следующая

Но затем Чжуан-цзы предполагает, что, приблизившись к лодке, человек обнаруживает, что она пуста. «Даже если это был очень злой и раздражительный человек, – говорит Чжуан-цзы, – он не рассердится». Пустую лодку несет к нему вода, и поэтому никто ему не угрожает и сердиться не на кого. Это просто пустая лодка. И когда она приближается к нему, он ловко выставляет весло, чтобы предотвратить столкновение и не повредить ни одну из лодок.

Чжуан-цзы предлагает нам опорожнить свою лодку. Мы должны общаться с миром, исходя из той великодушной пустоты, которая течет во всем, что есть, – и тогда никакие наши проявления не исходят от «личности», противодействующей потоку. Тогда мы можем отпустить контроль над миром и начать жить сполна.

Как только дает о себе знать обусловленное стремление ума быть кем-то, наше сердце наполняется болью. Нас охватывает покинутость. Это одиночество нашей отделенности, нашего отчуждения от вселенной. Но когда мы спокойно сидим с этой покинутостью и позволяем ей парить в уме, она превращается в «одиночество», которое не одиноко. Речь идет о постижении, что каждый из нас одинок в Едином. Это великое безмолвие вселенной, которая «одинока» в пространстве. В ней чувствуется целостность. Но чтобы изменить глубинное одиночество нашей отделенности на «одиночество Бога», мы должны постепенно отпустить контроль и прекратить воссоздавать свое воображаемое «я». Мы должны отказаться от нашей уникальности, выйти из-под власти наших соревнующихся, сравнивающих умов.

Контроль – это наша попытка согласовать мир с нашими личными желаниями. Отказаться от контроля означает выйти за пределы личного и слиться со вселенским.

Контроль загоняет нас в рабство. Контроль – это защита привязывающегося ума, который противопоставляет себя открытости сердца. Если наша лодка пуста, хотя она и движется по воле течения и ветра, в ней нет «личности», которая может быть неправильно понята. В ней нет того, кто сопротивляется. Есть только пустое пространство, лодка, ветер и вода. Все пребывает в совершенной гармонии. Ничто не препятствует естественному течению. Никого в лодке – никто не страдает.

Чжуан-цзы говорит о легкости, которая приходит к нам, когда мы отпускаем контроль и настраиваемся на то, что древние китайцы называли Дао, потоком, ненасильственным путем развития вещей. Дао – это и есть то самое «вот столечко», о котором говорил мастер медитации.[2]

Как часто вы чувствуете себя частью целого настолько, что у вас не остается чувства собственной уникальности, которая требует признания?

В даосской традиции говорится о том, что нужно стать невидимым. О том, что не нужно быть кем-то особенным, а только пространством, в котором происходит развитие. В то же время обусловленность требует от нас, чтобы мы были как можно более заметными. Один друг, который стал монахом в Таиланде, рассказывает о том, как его учили отказываться от своей уникальности, начиная с внешнего вида: ему побрили голову, он одел простую мантию и каждый день ел из миски то же, что и другие монахи. Он стоял, смиренно опустив глаза, как все. Он проводил много часов, медитируя в уединенном лесном домике вместе с другими монахами. Он говорил о том, что начал уже приспосабливаться к новому образу жизни, убедил разум отпустить свою уникальность и начал ощущать, что старая обусловленность начинает подниматься и противодействовать этой анонимности. Он рассказывал, что были периоды, когда он сидел в зале для медитации и беспокойно размышлял: «Они не смогут подавить меня. Думаю, мне нужно выйти и перекрасить свою мантию. Или может быть, мне стоит нарисовать цветок на своей чаше для милостыни». Нам, очевидно, трудно отказаться от своей уникальности. И в то же время ясно, что именно наша уникальность отделяет нас от истины.

Наши попытки быть особенными – это попытки отстраниться от естественного потока вещей. Фактически мы отличаемся друг от друга, не прилагая для этого никаких усилий. Делать это различие «чем-то особенным» означает усиливать разделение, потакать рассуждениям сравнивающего ума. Ведь когда мы считаем, что мы в чем-то лучше или хуже других, мы теряем сердечный контакт с ними.

В страдании и сопротивлении мы видим, как попытка контролировать, «личность» в лодке заставляет нас страдать. В некотором смысле наше тело-разум подобны лодке. Кто стоит у руля? Есть ли у нас желание двигаться против течения? Чувствуете ли вы, что течение движется помимо вашей воли? Что если вы держите руль слишком легко или вашу лодку часто уносит по течению? Если на лодке начнется пожар и на ней все еще будет «личность», она сгорит в ней (смерть – всегда трагедия). Если же лодка пуста, она просто превратится в пепел и пойдет ко дну, но на ней никто не пострадает.

Если вы пытаетесь быть тем, кто что-то делает, контролирует поток, тогда, в случае приближения неконтролируемых обстоятельств, ваше сопротивление усиливается, а страдание становится более заметным. Когда вы отказываетесь от контроля, вы, как Пол, умирающий от болезни Ходжкина, постигаете, что «принятие – это волшебство». Он видел, что в нашей обусловленности и личной истории очень мало напоминаний о том, что отпускание – это свобода, открытие себя потоку, позволяющему переживать полноту бытия. Если вы просто присутствуете, открываетесь Дао, потоку, процессу естественного развития, вы от мгновения к мгновению видите, что все хорошо. Каждое мгновение рождает следующее. В этом потоке все есть, в нем нет ничего липшего. Это совершенство. Если же вы отождествляетесь с каким-то одним пузырьком в этом потоке как с «собой», в это самое мгновение вы оказываетесь отрезанными от целого. И вы видите, как этот ваш пузырек «вас самих» растворяется у вас на ладони.

Из-за нашего постоянного поощрения своей уникальности мы теряем доверие к всеобщему. То, что есть у всех, кажется нам лишенным всех достоинств. Вместо того чтобы стать свободным, мы предпочитаем полировать решетку своей клетки.

Когда мы углубляем свое исследование вопроса «Кто умирает?», мы замечаем, как в нас закрадывается желание стать уникальными благодаря своей духовной практике. Но когда мы встречаем умиротворенных людей, чьи сердца открыты и которые могут жить, не нуждаясь в признании своих достоинств, не вставляя постоянно что-то от себя, – мы видим, что такими их делает не уникальность, а чувство того, что они неотделимы от других и вполне обычны. Многие из тех, кто встречал Судзуки роси, мастера дзэн, который сделал очень много, чтобы распространить практику дзэн в этой стране, часто удивлялись тому, насколько обычно он выглядит. Большинство из тех, кто восхищался им и любил его, замечали, что в нем не осталось того, что препятствует любви и пониманию. Он был чистым зеркалом нашей подлинной природы.

Незадолго перед тем, как он умер от рака, он сказал: «Если в момент смерти я буду страдать, в этом не будет ничего страшного. Это будет просто страдающий Будда. Никакого беспокойства. Возможно, кто-то будет страдать от физической агонии и духовной агонии тоже. Но в этом нет ничего страшного. Никаких проблем. Мы должны быть очень благодарны за то, что наделены таким ограниченным телом, как мое, как ваше. Если бы вы были бессмертны, это стало бы для вас серьезной проблемой».

• Предыдущая
• 51/80
• Следующая