Лунный камень - Коллинз Уильям Уилки - Страница 41

• Предыдущая
• 41/118
• Следующая

Не по нутру мне было выказывать ему, после того что произошло между нами, хоть сколько-нибудь интереса к его делам; и все же этот интерес был настолько силен, что я не смог устоять. Чувство собственного достоинства спряталось вглубь, а наружу вырвались слова:

— Что нового во Фризинголле?

— Я видел индусов, — ответил сыщик Кафф, — и узнал, что? именно Розанна покупала тайком в городе в прошлый четверг. Индусы будут освобождены в среду на будущей неделе. Я нисколько не сомневаюсь, так же как не сомневается мистер Мертуэт, что они приходили сюда для того, чтобы украсть Лунный камень. Однако расчеты их были расстроены тем, что случилось здесь в среду ночью, и они так же мало замешаны в пропаже алмаза, как и вы. Но я могу вам сказать одно, мистер Беттередж: если мы не найдем Лунного камня, то найдут они. Вы еще услышите об этих трех фокусниках.

Мистер Фрэнклин возвращался с прогулки, когда сыщик произнес эти удивительные слова. Преодолев свое любопытство лучше, чем сумел это сделать я, он прошел мимо нас в дом. А я, раз пожертвовав собственным достоинством, решился полностью воспользоваться принесенной жертвой.

— Это насчет индусов; а как насчет Розанны?

Сыщик Кафф покачал головой:

— С этой стороны тайна темнее, чем прежде. Я проследил ее до лавки во Фризинголле, принадлежащей торговцу полотном, по имени Молтби. Она не купила ничего в других лавках — ни у суконщиков, ни у модисток, ни у портных. Она и у Молтби купила только большой кусок полотна и особенно интересовалась его добротностью. А что до количества, она взяла достаточно, чтобы хватило на ночную сорочку.

— Чью ночную сорочку?

— Свою собственную, разумеется. Между полночью и тремя часами утра в четверг, пока все вы спали, она, должно быть, прошла в комнату своей барышни, чтобы договориться, куда спрятать Лунный камень. При возвращении оттуда задела ночной рубашкой за свежевыкрашенную дверь. У нее не было возможности смыть пятно, не смела она и уничтожить рубашку, не запасшись другой, совершенно такой же, чтобы весь комплект ее белья оказался в целости.

— Какое у вас доказательство, что это ночная рубашка Розанны?

— Материал, купленный ею для замены, — ответил сыщик. — Если бы дело шло о ночной рубашке мисс Вериндер, она должна была бы купить кружева, оборки и бог знает еще что и не успела бы сшить ее за одну ночь. Кусок простого полотна означает простую рубашку служанки. Нет-нет, мистер Беттередж, все это довольно ясно. Затруднение состоит в том, чтобы ответить на вопрос: почему, сшив новую ночную рубашку, она спрятала запачканную, вместо того чтобы ее уничтожить? Если девушка не захочет объясниться, есть только один способ разгадать эту загадку: обыскать Зыбучие пески. И тогда истина откроется.

— Как же вы найдете настоящее место? — осведомился я.

— Сожалею, что не могу удовлетворить вашего любопытства, — сказал сыщик. — Но это секрет, который я намерен оставить при себе.

Чтобы не дразнить ваше любопытство, как он раздразнил мое, скажу здесь заранее, что он вернулся из Фризинголла с разрешением на обыск. Его опыт в подобных делах подсказал ему, что Розанна, по всей вероятности, носит при себе памятную записку о том месте, куда она спрятала вещь, — на случай, если ей придется вернуться туда при изменившихся обстоятельствах и после продолжительного времени. Завладев этой запиской, сыщик располагал бы всем, что ему было нужно.

— А теперь, мистер Беттередж, — продолжал он, — оставим-ка предположения и перейдем к делу. Я поручил Джойсу наблюдать за Розанной. Где Джойс?

Джойс был фризинголлский полисмен, которого инспектор Сигрэв оставил в распоряжение сыщика Каффа. В ту минуту, когда он задал мне этот вопрос, часы пробили два. И аккуратно в назначенное время подъехал экипаж, чтобы отвезти мисс Рэчел к ее тетке.

— Два дела зараз не сделаешь, — проговорил сыщик, останавливая меня, когда я направился было на поиски Джойса. — Прежде всего надо заняться мисс Вериндер.

Так как небо по-прежнему хмурилось, для мисс Рэчел подали карету. Сыщик Кафф сделал Самюэлю знак сойти к нему с запяток.

— Один мой приятель ждет за деревьями, не доезжая ворот, — сказал он. — Этот приятель, не останавливая кареты, прыгнет к вам на запятки. Вам следует попридержать свой язык и закрыть на это глаза, иначе у вас будет неприятность.

С таким советом он отослал лакея на его место. Что подумал об этом Самюэль, я не знаю. Но для меня было ясно, что за мисс Рэчел установится тайное наблюдение с той самой минуты, как она выедет из нашего дома — если она выедет. Надзор за моей барышней! Шпион позади нее на запятках экипажа ее матери! Я готов был отрезать свой собственный язык за то, что забылся и заговорил с сыщиком Каффом.

Первой из дома вышла миледи. Она стала поодаль, на верхней ступени, откуда могла видеть все, что происходило. Ни слова не сказала она ни сыщику, ни мне. Сжав губы и спрятав руки под легкий плащ, который она накинула на себя, выходя на воздух, миледи стояла неподвижно, как статуя, в ожидании дочери.

Через минуту вышла Рэчел, очень мило одетая в костюм из какой-то мягкой желтой материи, которая шла к ее смуглому лицу. Жакет плотно облегал ее стан. На голове у нее была щегольская соломенная шляпка с белым вуалем, на руках перчатки цвета буковицы, обтягивавшие ей пальцы, как вторая кожа. Ее чудные черные волосы казались из-под шляпки гладкими, как атлас. Ее маленькие ушки напоминали розовые раковины: с каждого свисала жемчужина. Она быстро подошла к нам, прямая, как лилия на стебле, и гибкая в каждом движении, как котенок. На мой взгляд, в ее хорошеньком личике ничего не изменилось, кроме глаз и губ. Глаза были более блестящи и гневны, чем этого бы мне хотелось, а губы до того лишились своего цвета и улыбки, что я их просто не узнал. Она торопливо поцеловала мать в щеку, сказав: «Постарайтесь простить меня, мама», — и так быстро опустила вуаль на лицо, что разорвала ее. Через минуту она сбежала со ступеней и бросилась в карету, словно хотела там спрятаться.

Сыщик Кафф проявил проворство, в свою очередь. Он оттолкнул Самюэля и, держась рукой за открытую дверцу, встал перед мисс Рэчел в ту самую минуту, как она уселась на свое место.

— Что вам нужно? — спросила мисс Рэчел из-под вуали.

— Мне нужно сказать вам одно слово, мисс, прежде чем вы уедете, — ответил сыщик. — Я не смею не разрешить вам ехать к вашей тетушке, я могу только осмелиться сказать, что ваш отъезд, при настоящем положении вещей, может помешать мне найти алмаз. Поймите это и решите сами, уедете вы или останетесь.

Мисс Рэчел даже не ответила ему.

— Поезжайте, Джемс! — крикнула она кучеру.

Не говоря больше ни слова, сыщик запер дверцу кареты. В ту минуту, как он запирал ее, мистер Фрэнклин сбежал с лестницы.

— Прощайте, Рэчел! — сказал он, протягивая ей руку.

— Поезжайте! — крикнула Рэчел громче прежнего, не обращая внимания на мистера Фрэнклина, как она не обратила внимания на сыщика Каффа.

Мистер Фрэнклин отступил назад, словно пораженный громом. Кучер, не зная, что ему делать, посмотрел на миледи, все еще неподвижно стоявшую на верхней ступени лестницы. Моя госпожа, на лице которой боролись гнев, горесть и стыд, сделала кучеру знак ехать и торопливо вошла в дом. Мистер Фрэнклин, к которому возвратился дар речи, крикнул ей вслед, когда карета отъезжала:

— Тетушка, вы были совершенно правы! Примите мою благодарность за всю вашу доброту и позвольте мне уехать.

Миледи повернулась, как бы для того, чтобы заговорить с ним. Потом, словно не доверяя себе, ласково махнула рукой.

— Зайдите ко мне, прежде чем вы нас покинете, Фрэнклин, — сказала она прерывающимся голосом и ушла в свою комнату.

— Окажите мне последнюю милость, Беттередж, — обратился мистер Фрэнклин ко мне со слезами на глазах, — отвезите меня на железную дорогу так скоро, как только это возможно.

Он тоже пошел в дом. Поведение мисс Рэчел совершенно потрясло его. Как он, должно быть, ее любил!

• Предыдущая
• 41/118
• Следующая