Прощайте, колибри, хочу к воробьям! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 38
- Предыдущая
- 38/39
- Следующая
Войдя в театр, я сразу наткнулась на Андрея. Он был бледен, в глазах паника, руки трясутся.
Я испугалась.
– Андрей, в чем дело? Вам плохо?
– Женечка, как хорошо, что вы пришли!
Я просто не знаю, что теперь будет…
– Да в чем дело?
– Фархад дал в морду Хулио. Чует мое сердце, спектакль сорвется, это все моя непруха…
– Фархад дал в морду Хулио? – не поверила я своим ушам. – Как это возможно? За что?
– Ну, вообще-то за дело… За дикое хамство. Понимаете, Хулио жутко орал на Станку и всячески ее оскорблял. Фархад услышал, вступился за нее, а Хулио завопил, что не желает работать с лесбиянками, вот Фархад и не сдержался. Ох, Женя, я не знаю, что теперь будет, как бы тут не предпочли испанца узбеку… И тогда прощай, Яго…
– Спокойнее, Андрей, держите себя в руках, все будет нормально.
Я понеслась в репетиционный зал. Навстречу мне шел Фарик, на лице которого был написан такой боевой задор, что я ахнула.
– Фарик!
– Уже в курсе?
– Ну да!
– Нормально, Женька! В Америке нельзя безнаказанно оскорблять представителей секс-меньшинств, и вообще этот дон тут уже всех достал!
– Но к тебе у него не будет претензий? Он в суд не подаст?
– Пусть попробует! Мне, Женька, овацию устроили, директор пожал руку, а Хулио предупредил – еще один скандал и с ним расторгнут контракт. Наша взяла, Женька! И этот наглец вынужден был извиниться перед Станкой.
– Андрей в панике!
– А он-то тут при чем? А, боится своей знаменитой непрухи?
– Именно! Фарик, Мирон приехал.
– С чего бы это? По тебе соскучился?
– Говорит, у него хорошие новости, с минуты на минуту будет здесь. Но… Я никогда не знала, что ты умеешь драться!
– Дать в морду хаму не называется драться.
Я внимательно на него посмотрела.
– Адреналин бушует?
– Есть немного, – засмеялся он.
Вдруг к нему подбежала взволнованная Станка.
– Фархад, я впервые вижу мужчину, достойного этого звания! Спасибо, мало того, что вы гениальный музыкант, вы истинный рыцарь!
Фарик смущенно улыбнулся.
В этот момент мне на телефон пришло сообщение от Мирона: «Ребята, простите, но я что-то спёкся после перелета, должен хоть два часа поспать. Потом вас найду».
Появился бледный как тень Андрей.
– Ну что?
– Андрей, забудь к чертям о своей непрухе, – накинулся на него Фархад, – все, она кончилась, плюнь и разотри или, если хочешь, сходи в церковь и поставь свечку за упокой этой своей непрухи, одним словом, не смей о ней даже вспоминать, а то накличешь! Считай, ты уже звезда мировой оперы!
Во время этого монолога я вдруг вспомнила, что в сумке у меня лежит очень красивый блокнот, купленный накануне. Я вытащила его, черкнула на первой странице одно слово и протянула Андрею.
– Вот, держите!
– Что это?
– Это? Ваша новая жизнь. Откройте первую страничку.
Он взял блокнот даже со страхом. И вдруг просиял.
– Ох, Женя!
– Что там такое? – полюбопытствовал Фархад.
На первой страничке крупными буквами было написано «ПРУХА!!!».
Андрей вдруг опустился на одно колено и поцеловал мне руку.
– Я буду хранить этот блокнот как талисман. – Он поцеловал книжицу, спрятал в карман и ушел. Это был уже совершенно другой человек.
– Пошли, Женька, поедим, я что-то здорово проголодался, но здесь нам спокойно поесть не дадут.
Он привел меня в маленький итальянский ресторанчик, где нам подали волшебную лазанью.
– Фарик, ты сейчас в состоянии говорить о делах?
– Конечно.
– Тогда смотри, что предлагают англичане.
– Жень, не хочу я Бриттена ставить, не люблю.
– Не хочешь – не надо. Но откажу я им под каким-нибудь другим предлогом, а то могут обидеться.
– Правильно. Ссориться с ними не будем. Что там еще?
Мы все подробно обсудили, а Мирон так и не прорезался.
– Дрыхнет, ясное дело. Ну пусть, у меня до вечера репетиции, так что, я думаю, встретимся за ужином. Знаешь, закажи столик в том еврейском ресторане, где мы недавно были, там дивно кормят, а наша оперная братия туда не ходит, сможем спокойно пообщаться втроем.
– Как скажете, босс!
Когда я вернулась в отель, портье сообщил мне, что меня ждут в баре. Почему-то я решила, что это Андрей. Но я ошиблась. За столиком сидела Вера. При виде меня она вскочила.
– Женя!
Устраивать сцену в баре респектабельного отеля я сочла недопустимым.
– Что вам еще от меня нужно? – ледяным тоном осведомилась я.
– Женя, я пришла сказать… точнее, извиниться за грубость и вообще… Я тогда вам наврала… Я много лет не виделась с Костей. Просто я никак не ожидала вас там встретить… от неожиданности разозлилась, ну и вот… Вы простите меня?
– К чему вам мое прощение?
– Ну… я осознала, что вела себя неправильно. Да, и вот еще. – Она вытащила из сумочки конверт. – Пожалуйста, возьмите!
– Что это?
– Деньги. Я отказываюсь от всех претензий на московскую квартиру.
– С чего это вдруг?
– Женя, у меня только одна просьба…
– О, я даже догадываюсь какая. Вам нужно, чтобы я уничтожила ту запись, да?
Она вспыхнула.
– Ну да… если можно…
– Боитесь потерять Антона?
– Очень, очень боюсь.
– А он же, как вы изволили выразиться, весьма посредственный исполнитель?
– Это я со злости… Женя, ради всего святого…
– Видите ли, я, конечно, могу стереть эту запись, но она есть еще у Кости, у Закирова…
– Ну… Они же не станут…
– Они, конечно, не станут. Но если вам еще вздумается чего-то от меня требовать…
– Никогда! Женя, я клянусь вам, никогда!
– Хорошо. Вот эта запись, я ее стираю!
– Спасибо, спасибо, Женя!
– Минутку! Мне нужна от вас расписка.
– Я уже написала, она в конверте.
Действительно, там лежала расписка и чек, уже второй за день.
Не могу сказать, что я торжествовала, нет.
Я чувствовала себя последней дурой. Значит, не было у нее ничего с Костей в последнее время, значит, нет у меня оснований в чем-то его подозревать… Идиотка, собственноручно разрушила свое счастье, свою любовь… Но прошло уже несколько месяцев, от Кости ни слуху ни духу, он наверняка утешился с другой… Он не из тех мужчин, что могут долго обходиться без женщин. Иными словами, мой удел – работа, которую я обожаю, и дружба. А что, дружба с такими людьми, как Фарик и Мирон, – огромный подарок в жизни. И, наверное, надо все-таки выйти замуж за Мирона. И ровно в эту минуту он позвонил.
– Женька, я проснулся. Ты где?
– Мирончик, я заказала нам столик в еврейском ресторане, заходи за мной через полчасика.
– А Узбек?
– Узбек подвалит туда.
– А как надо одеться?
– Как угодно.
– Совсем хорошо.
Когда мы поужинали, выпили вина, Мирон вдруг заявил:
– Родные мои! Я принял суперважное решение!
– Начало настораживает, – улыбнулся Фарик.
– Нет, на сей раз все более чем разумно.
Я, ребята, понял: все мои грандиозные идеи и планы – чушь, нет у меня для этого ресурсов, прежде всего интеллектуальных.
– Вот те раз! – ахнул Фархад.
– Не вышел из меня Дягилев… Ну и ладно, кому нужна его жалкая тень? Короче, я продал свой бизнес и все вложил в агентство «Звезды русской оперы». Московское агентство. В России с оперой сейчас обстоит плачевно, голосов до хрена, а они либо утекают на Запад, либо тихо спиваются.
И у меня уже есть клиенты, прежде всего Мунтяну, Боря Вейнберг, Танюшка Соловьева и еще три человека… Но одному мне не справиться. Узбек, отдай мне Женьку, вдвоем с ней мы такого наворочаем…
Фарик задумчиво посмотрел на старого друга.
– Вот что, брат, ты будешь и моим агентом тоже. Такой клиент сразу поднимет твой рейтинг, согласись? А Женя будет по-прежнему заниматься моими делами, а еще и делами других клиентов. Она справится, уверен на сто процентов. А то и впрямь для меня одного это слишком жирно, хоть и приятно с ней работать, чертовски приятно, но она нужна многим! Видел бы ты, как она сегодня подняла дух нашему Андрюхе…
- Предыдущая
- 38/39
- Следующая
