Триумф великого комбинатора, или Возвращение Остапа Бендера - Леонтьев Борис - Страница 49

• Предыдущая
• 49/66
• Следующая

– Скорее всего, гражданин начальник, в Москве. – Петр Тимофеевич поджал под себя ноги – его крючило. – От него сегодня приезжал курьер.

Капитан c минуту постоял молча.

– Курьер? Какой курьер?

– Мы встретились c ним в банке, – промямлил нэпман.

– Фамилия! – обрадовался Альберт Карлович. – Приметы!

– Не могу знать ни фамилии, ни примет!.. По виду человек лет сорока, лицо красное, но не пьющее, желтые брови, на пшеницу смахивающие, усы такие, знаете, английские, складки ефрейторские щеки и шею пересекают... Ах, да! Скорее всего, он сейчас на вокзале...

Капитан вызвал конвоира.

Вошел веселый лейтенант со вздернутым носом.

– Лейтенант, вот приметы. Обшманайте весь город, особенно – вокзал. Даю час. Сверимся... – Капитан взглянул на свои котлы. Котлы показывали шесть c копейками. – Не найдете – лично расстреляю. Задача ясна?

– Ясна, товарищ капитан!

– Выполняйте! И заправочку, заправочку, мать твою, на высоте держи! Свободен!

Лейтенант, шаркнув, вышел.

– Ну что ж, носатые вонючки, картина битвы мне ясна!

– Хм... – хмыкнул Свистопляскин. Ты, Альберт не елозь.... Вот что, запроси-ка в информационном дело этого...

– Бендера?

– Его... Не может такого быть, чтоб об этой фигуре в управлении не было сведений. Если нет в нашем, пусть запросят Москву.

Капитан вызвал конвоира.

Вошел хмурый сержант c бородавкой на носу и мордой, похожей на сковородку c ушами.

– Вот что, сержант, – сказал Ишаченко голосом правофлангового, – поскачешь по бырому в информационный, перевернешь весь архив, принесешь все дела, в которых фигурирует, да записывай ты, мать твою, фамилия Бендер. Задача ясна?

– Так точно, товарищ капитан, ясна.

– Выполняйте! И заправочка, мать твою, чтоб во всем была! Пошел галопом!

Петр Тимофеевич всегда считал, что в глазах можно прочесть чувства, владеющие человеком. В глазах капитана Ишаченко он ничего не прочитал. Но понял, что там, наверняка, готовится смертный приговор...

...Через час сержант вернулся c двумя папками, а лейтенант – c одним Корейко.

– А говорят, двух зайцев нельзя сразу убить!.. – чувственно воскликнул капитан. – Докладайте по очереди! Лейтенант...

– Задержали на вокзале. – Лейтенант подобрал живот и раздвинул носки на ширину ружейного приклада. – Хотел укатить вечерней лошадью. Оказывал сопротивление.

– Хорошо, лейтенант, – коротко выдал Ишаченко, – отведите пока этого оленевода в мой кабинет. Сержант!

– В информационном отделе ничего не нашел! В секретно-оперативной части получены два дела – копии дел Старгородского управления.

– Докладывайте!

– Бендер-Грицацуев Остап-Сулейман-Берта-Мария Ибрагимович. Имеет турецкий паспорт. Иностранное гражданство получил c тем, чтобы уклониться от воинской обязанности. Судим. Еще раз судим. Мошенник. Организатор тайного общества...

– Папки на стол. Можете идти!

Пять минут потребовалось Свистопляскину и капитану Ишаченко, чтобы изучить обе папки.

– Ах ты, сволочь какая! – воскликнул Свистопляскин. – Смотри, Альберт, кто затесался в наши края! А я-то думал, что он из республиканского. А он – организатор так называемого тайного общества «Союз меча и орала»... Вот и участники – Полесов, Кислярский, Чарушников, Дядьев (Помнишь, у нас тоже был Дядьев? Ну, жирный такой? Пришиб ты его!)... Организовали центр во главе c неким Воробьяниновым, все пойманы, а этот прохвост скрылся. Вот же гад! – Роман Брониславович костяшками пальцев начал выстукивать по крышке стола любимый марш «Веди, Буденный, нас смелее в бой!..» – Выходит в Старгороде не получилось, так он Немешаевском решил заняться!

– Какое дело раскопали, Роман Брониславович! – и капитан немедленно представил себя полковником.

Лицо нэпмана Ключникова было красное и блестело от пота, словно паркетный пол, который только что покрыли лаком.

– Ну, контрики, теперь стало все на свои места! – забулькал глуховатый голос Ишаченко. – Итак, в Немешаевск прибывает, скорее всего, из-за границы, антисоветчик-меньшевик Бендер c целью организовать в нашем городе тайное контрреволюционное общество. К кому идти? Естественно, к буржуям, к нэпманам. Так он встретил вас, Петр Тимофеевич. Далее. Нужны деньги. Тогда он придумывает аферу и предлагает Ключникову совершить небольшой круиз до одной из крупных московсковских контор. Выбирает, собака, Миир. Ключников ему поначалу говорит: «Надо быть тяжелобольным, чтобы пойти на этот номер», но затем, достаточно поднаторевший в обкрадывании государства нэпман соглашается и надевает на себя защитную шкуру. Аферист Бендер придумывает ловко: зачем нужны бумажные деньги? Органы все равно узнают об их происхождении. Нужен безнал! И тогда, эта неподкошенная сволота подделывает перевод – допечатывает в него цифирку и «плюс». Так у социалистического государства в реконструктивный период выдаивается не один десяток миллионов!!! Но этого мало. На деньги сейчас мало кого купишь, нужно еще захватить печать. И тут антисоветчик Бендер знакомится c вредителем Фицнером, который не смог распознать классового врага! Фицнер, науськанный этим бандитом, берет лист бумаги и засовывает его в пасть пишущей машинки. В следствие чего выходит антисоветская статья: пропаганда дурацкого хереса лишь предлог, то есть проверка репортера Фицнера на готовность служить Антанте и написать для нее статью, какую она только пожелает. В это время враг Бендер делает Миир. Но все это, господа опереточные комики, шито белыми нитками! Губы они раскатали! У органов есть антигубораскатин! Что, не знали? Далее. Ключников идет в исполком и получает учредительные документы... Стоп! Исполком! Как же я забыл! Кто вам помогал в исполкоме? Отвечать!

– Председатель Канареечкин, – мрачно ответил Ключников.

– Та-та-та-та-та-та! – цокнул языком Свистопляскин. – Я этого птичника всегда подозревал. Чижиков он любит! Альберт, немедленно арестовать. Этих по камерам.

Капитан подошел к арестованным и сановито улыбнулся:

– Все, гр. бандиты! – Он так и произнес: вместо «граждане» – «гр.» – Все! Подрасстрельная статья! Сегодня ночью – к стенке.

– Я же все честно... – заныл Ключников.

– Да как же это так? – пропищал Фицнер.

Капитан окинул арестованных оценивающим взглядом и залился смехом.

– А что ж вам, пни обрыганные, талоны на усиленное питание дать? Костюмы на вас шить? Мы не портные, чтоб c вас мерки снимать! Сегодня ночью, граждане бандиты, я лично оборву тот самый волосок, на котором висят ваши гнусные жизни! Это только в юморных романчиках все гладко идет. В жизни, господа жулики, все гораздо круче. Обвинение вынесено. Приговор... подписан. Поводов к кассации мы не видим, а посему обжалованию он не подлежит. Финиточка!

Взгляд Ключникова потупился. Фицнер скорбно глядел в одну точку.

– Это невозможно! – вдруг воскликнул Петр Тимофеевич ярким фальцетом.

– Как же это? – Фицнер утирал слезы. – Как же это? Как же?

– Мужчина не плачет, мужчина обижается.

Эти слова были последней каплей в обвинительной речи беспятиминутного полковника. Ишаченко вызвал охрану. Арестованных увели.

– Что будем делать, капитан? – c военной отчетливостью спросил Свистопляскин. – Заговор заговором, но реально-то ни черта на свои места не встало.

– Как же это не встало?

– Ты опять c кондачка? Не надо c кондачка! Внешторг – дело сурьезное! Приказываю: допросить Корейко, перевод не задерживать, завтра поедешь в Москву. Будешь разбираться c этим делом вместе c московскими товарищами. Им виднее. Все понял?

– Партия сказала, комсомол ответил! – услужливо крикнул капитан.

– Да не ори ты! Нечему пока радоваться! Ладно, иди, – Роман Брониславович махнул рукой. – Я пока замполиту звякну. Скоро к тебе загляну.

– Хорошо, Роман Брониславович.

В кабинете Альберта Карловича было тихо и пакостно. Подследственный Александр Иванович Корейко сидел на кособокой низенькой табуретке у стены по левую руку от грозного капитана.

• Предыдущая
• 49/66
• Следующая