Рим. Прогулки по Вечному городу - Мортон Генри Воллам - Страница 9

• Предыдущая
• 9/105
• Следующая

Церковь воздает иногда странные и жутковатые почести. На бронзовой доске слева от алтаря — имена двадцати двух пап, завещавших свои сердца и внутренности этой церкви, которая является приходской церковью палаццо Квиринале. До 1870 года, пока Квиринале был папским дворцом, Сикст V, а потом и все папы, скончавшиеся после него в Квиринальском дворце, составляли такое вот странное завещание. Их сердца хранятся в мраморных урнах подобно тому, как в Египте в канопах хранились внутренности фараонов.

Если стоять лицом к Испанской лестнице, то по правую руку будет дом Китса, а по левую — «Чайная Бабингтон». Между ними — та самая тонущая лодка, которая, увы, может служить иронической аллегорией судьбы состоятельной аристократии, представители которой, кстати, вдохнули жизнь в площадь Испании на целые два столетия. Однажды, сидя в «Чайной Бабингтон», я задумался об этом интересном названии. Заговор Бабингтона… Томас Бабингтон Маколей. Не каждый день слышишь такое имя…

В 1893 году тридцатилетняя незамужняя англичанка приехала в Рим, имея при себе сто фунтов, чтобы открыть дело, подходящее для молодой леди. Она была из дербиширских Бабингтонов, католического семейства, наиболее ярким представителем которого был Энтони Бабингтон, повешенный и четвертованный в 1586 году за то, что возглавил заговор против королевы Елизаветы. Его смерть была ужасна. Сначала на его глазах был повешен его друг Баллард, а Бабингтон, вместо того чтобы молиться, стоял рядом «не сняв шляпы, как будто это он руководил казнью». Его казнили следующим, причинив ему дьявольские мучения, и четвертовали еще живым. На Елизавету эта казнь произвела столь сильное впечатление, что она велела других заговорщиков, которые должны были умереть на следующий день, сначала добросовестно повесить, а потом уж четвертовать. Имущество Бабингтона перешло сэру Уолтеру Рейли, а для себя Елизавета выбрала прекрасные часы. Лорд Маколей был дальним родственником казненного и при крещении получил имя Бабингтон.

Как бы там ни было, спустя триста лет после всех этих событий мисс Анна Мария Бабингтон прибыла в Рим вместе с подругой. По странному совпадению подруга эта тоже была потомком человека, принявшего смерть от руки палача. Звали ее мисс Изабел Каргилл из Дандина, Новая Зеландия. Ее дед основал Университет Отаго и состоял в родстве с Дональдом Каргиллом, одним из авторов шотландского «Ковенанта». С характерным для жителей равнинной Шотландии выговором Дональд обвинял Карла II в вероломстве, тиранстве и разврате, ходил и проповедовал по всей Шотландии. Он был таким же непримиримым протестантом, каким Бабингтон — католиком. Наконец он был схвачен, обвинен в государственной измене и казнен в 1681 году. По какому странному стечению обстоятельств эти две женщины объединились, чтобы открыть совместное дело в Риме?

Год 1893 был богат событиями, и две дамы быстро поняли ситуацию, которую одна английская газета того времени охарактеризовала как «давно ощущаемую необходимость». Близился юбилей папы Льва XIII, и Рим наполнился гостями. В феврале его святейшество благословил пятидесятитысячную толпу; в марте на фонографе Эдисона — Белла записал пластинку для президента Соединенных Штатов; в апреле принял принцессу Уэльскую, потом королеву Александру, которой дал автограф. И, мало того, в апреле Рим увидел празднование серебряной свадьбы короля Умберто I и королевы Маргариты Савойской. Пилигримы покинули город, и Рим наполнился королевскими гостями, людьми светскими. Едва ли не правительственные ландо отъезжали от железнодорожного вокзала, направляясь к Квириналу, сопровождаемые королевскими кирасирами в шлемах с развевающимися хвостами; из них выходили кайзер Вильгельм II и его супруга Августа-Виктория, бородатый молодой герцог Йоркский (будущий король Англии Георг V), который наслаждался своими последними двумя месяцами холостой жизни и многие другие особы королевского ранга. Среди всего этого великолепия, блеска и веселья всем хотелось… выпить чашку хорошо приготовленного чая. Вот эту-то насущную необходимость мисс Бабингтон и мисс Каргилл взялись удовлетворить.

Их первая чайная располагалась на Виа Дуэ Мачелли и имела такой успех, что скоро открылась еще одна на Пьяцца ди Сан Пьетро. В следующем году освободилось теперешнее здание на площади Испании — раньше в нем размещались дворцовые конюшни — и так как оно находилось в центре английского Рима, то лучшего места было не найти. Мисс Бабингтон и мисс Каргилл убрали помещения японскими коврами, а в главном зале посередине поставили пальму. В чайной было газовое освещение. «Англо-америкэн» от 10 декабря 1894 года сообщал, что «чайная мисс Бабингтон действительно достойна хорошей и многочисленной клиентуры. Она чистая, удобно обставлена, теплая и хорошо проветривается. К чайной примыкает очень милая читальня, она в нижнем этаже, то есть не надо подниматься ни по каким лестницам; а что касается качества кухни, и обслуживания, и умеренности цен, то уверяем вас, что Ницца могла бы с большой пользой для себя поучиться у мисс Бабингтон».

Предприятие Бабингтон — теперь лишь тень прежнего. В 1903 году мисс Каргилл вышла замуж за профессора да Поццо, известного художника, но продолжала работать в чайной, то и дело сменяя за кассой свою партнершу по бизнесу. В 1928 году мисс Бабингтон, которая к тому времени была уже очень старой женщиной и почти ослепла, удалилась от дел и переехала жить в Швейцарию; так что синьора да Поццо дальше справлялась одна. Теперь чайной занимается ее дочь, графиня Доротея Бедини.

Может быть, самое удивительное, — сообщила она мне, — что двое из тех, кто начинал все это, до сих пор с нами: Джулия Надони — она за кассой, и Анита де Сантис — за прилавком с пирожными. В последнюю войну наша семья уехала в Альпы, там нас и застало перемирие 1943 года, но мы не могли вернуться в Рим, пока война не кончилась. Но благодаря преданности Джулии Надони да и всего персонала в целом наша чайная работала все девять месяцев немецкой оккупации и закрылась всего лишь на несколько часов, в тот день, когда немцы вошли в город. Этим самым днем и ограничивается весь ущерб, понесенный нами во время войны — шрапнель выбила стекла. Но всю войну фамилия «Бабингтон» украшала вывеску.

Итак, «Чайная Бабингтон» продолжает готовить чай в мире, очень отличном от мира 1893 года. Сомневаюсь, правда, что мисс Бабингтон понравились бы нынешние туристы в открытых майках и разноцветных пляжных рубашках из Майами, которые теперь сюда заходят. Но есть и другие клиенты. Вы сразу обратите внимание на небольшие группки графинь и маркиз, попивающих чай и беседующих на том английском, которому их обучили великие послы Англии в Италии — английские гувернантки. Покойный король Испании Альфонсо любил чай и был убежденным бабингтонцем.

В английской чайной в высшей степени особенная атмосфера. Чтобы понять, насколько она сильна и живуча, вам надо лишь перейти дорогу, оказаться на Виа Кондотти и посетить «Кафе Греко», которое старше «Бабингтона» и почти не изменилось с тех пор, как Лист, Байрон и Вагнер сидели за его маленькими мраморными столиками. Среди самых невероятных завсегдатаев был Буффало Билл.

Хотя там вам предложат отличный чай, было бы разумнее заказать холодный кофе. Я там подслушал любопытный обрывок разговора. Молодой американец описывал свои комнаты в старом палаццо:

— А посередине дворика — один из этих мраморных фонтанчиков. Но я к ним привычный. Я воспитывался в Доме, где на них иногда садились, — сказал он.

Его собеседник несколько удивился.

— Дело в том, что когда-то моя бабушка привезла два таких из Рима, — объяснил американец, — и приспособила их под… биде!

Шеренга экипажей с красными колесами на Виа Вене-то ожидает своих пассажиров из дорогих отелей. На упряжи каждой лошади — по колокольчику, а возницы — настоящие римляне, римляне из Трастевере. Итальянцы рассказывали мне, что их диалект и их юмор просто бесценны; они для Рима — то же, чем для Лондона были кокни, которые теперь повывелись. Они — из римского XIX века, и, безусловно, ваш прапрадедушка в медовый месяц держал вашу прапрабабушку за руку в такой carrozza, и они ехали по безмолвным улицам полюбоваться Треви при лунном свете. Сегодня, как и в старые времена, этот вид транспорта используется в основном влюбленными или теми, кто хочет испытать новые ощущения — покататься в настоящем экипаже. Возницы, возможно, огорченные явными преимуществами автомобилей и мотоциклов, стали жадными до денег.

• Предыдущая
• 9/105
• Следующая