Санта-Клаус, или Отец на Рождество - Мецгер Барбара - Страница 13

• Предыдущая
• 13/53
• Следующая

– П-привычка, ваша светлость.

– Я им понравился, – вот и все, что ответил, задумавшись, Уэр. Затем он спросил, может ли приехать еще раз.

Грейс-Энн пришлось переспросить.

– Простите, кузен?

– Я спросил, могу ли приехать снова, чтобы провести время с мальчиками?

Грейс-Энн от неожиданности уронила салфетку на пол. Господи, даже Тони никогда не хотел проводить время с мальчиками.

Его наследники были превосходны. Камердинер герцога укладывал вещи, чтобы вернуться в Лондон, но мальчики оказались просто чудом. Они могли быть чуточку сверхэнергичными, но нельзя же гнушаться их веселого настроения. Уэр всегда терпеть не мог этих миниатюрных восковых детей-кукол, которых его друзья выводили для обозрения и должного восхищения – леди всегда ворковали над ними – а затем ставили обратно на полку. Чем стоит восхищаться в ребенке, если он не может произнести ни слова, у него нет ни воображения, ни оживленности? Аккуратностью? Аккуратность хороша в камердинере – которого можно убедить остаться за прибавку к жалованию; этот парень умеет обращаться с сапогами – но не в маленьком мальчике. Кроме того, вполне естественно, что сыновья Тони обладают бойким нравом. Итон и Оксфорд смогут укротить любую непокорность, самодовольно решил Уэр, забыв, что никакой объем строгой школьной дисциплины не смог сдержать еще более необузданные выходки Тони. Уоррингтон был головной болью для своей матушки до тех пор, пока не женился и не стал беспокойством для другой женщины. Тетушка Клара была в восторге от того, что Тони выбрал спокойную девушку со строгим воспитанием. Женитьба не внушила бесшабашному кузену какое-то особое чувство ответственности, но благодаря этому у герцога теперь есть наследник и запасной наследник! Лиланд поднял бокал с бренди на ночь и провозгласил тост за павшего героя.

– Ты оказал честь имени Уоррингтонов, – заявил он. – Твои сыновья – это именно то, что мужчина желает видеть в своих наследниках. – И жена Тони тоже была не так уж плоха, но этого Уэр не стал произносить вслух, на тот случай, если Тони может услышать его. В этом старом замке и так достаточно призраков.

Но Грейс-Энн была загадкой, над которой герцог раздумывал и после того, как задул свечу у постели. В темноте он мог отчетливо представлять себе ее глаза, лицо, фигуру – и его охватывало волнение. Дьявол, да даже призрак испытал бы волнение от таких картин. Затем Уэр представил себе эти ужасные черные мешки, которые закрывали вдову с головы до ног. Эти «платья» могли погасить пыл любого мужчины, даже того, у кого не было женщины с тех пор, как он уехал из Лондона, и которому ничего не светит, пока он живет в фамильной груде камней. Ни один настоящий джентльмен не станет гадить в собственном гнезде, а герцог Уэр не принадлежат к типам, которые совокупляются с подавальщицами в местных тавернах. Ему требовалось больше утонченности для удовлетворения потребностей. И поэтому его мысли вернулись обратно к дочери викария.

В этой женщине было что-то чертовски таинственное. Вдова определенно не носила на себе все свое состояние, в этом не было сомнений, и, если судить по состоянию дома викария, не тратила деньги на то, чтобы облегчить жизнь своей семьи. Даже дети, которых она со всей очевидностью обожала, были ограничены всего лишь варежками на Рождество. И она сама пекла пирожки. Так какого же дьявола Грейс-Энн делала с деньгами?

Герцог заснул, твердо решив разузнать все секреты вдовы. А также распустить ее волосы, обнажить плечи, приоткрыть лодыжки…

Исходя из этого, и других мыслей, которые герцог предпочел не рассматривать слишком пристально, он поднялся на следующее утро, заплатил просто грабительскую сумму камердинеру и поехал в дом священника.

Мисс Пруденс практически бросилась в его объятия, когда увидела упряжку, которой он правил.

– О, ваша светлость, я никогда не ездила на спортивном экипаже! В самом деле, Люси просто позеленеет от зависти. Ее жених правит только двуколкой.

Она практически бросилась на землю, когда Лиланд объяснил ей, что приехал, желая взять на прогулку ее сестру.

– Видите ли, я пообещал мальчикам и не могу разочаровать их, не важно, насколько сильно мне хочется поступить подобным образом.

Когда Пру бросилась вон из комнаты, Грейс-Энн отодвинула счетные книги и повернулась к нему.

– Что это за сказка насчет обещания прокатить близнецов? Ничего подобного вы не делали, слава Богу, иначе они легли бы спать в пальто, чтобы быть готовыми.

Улыбка Уэра была столь очаровательной, что она не смогла рассердиться, особенно не в тот момент, когда он пожал широкими плечами и признался:

– Я приехал предложить проехаться вам с мальчиками, и мне не хотелось вместо этого возить по окрестностям какую-то глупую девицу. Обещание им – это единственное вежливая причина отказа, которую я смог придумать. Вы поедете? Вы говорили, что детям нужно больше двигаться.

Именно это им было нужно, а баланс в счетных книгах все равно не сходился. Кроме того, Грейс-Энн втайне пришла в восторг от того, что Уэр не пленился чарами Пруденс, как все остальные мужчины по соседству. То, что этот щеголь в желто-коричневых бриджах и плаще с пелериной предпочел компанию Грейс-Энн, а не ее красивой младшей сестры, стало давно назревшим стимулом для ее претерпевшего жестокие испытания тщеславия. Конечно, Уэру пришлось пригласить и ее, если ему нужны были мальчики, но что с того? Ее материнская гордость тоже была удовлетворена. Грейс-Энн приняла приглашение, хотя в ее ушах все еще звучали критические замечания отца. Когда она рассказала викарию, что больше не будет никаких разговоров о том, что герцог заберет Уилли и будет растить его, он был разочарован. Когда она упомянула просьбу Уэра посетить их еще раз, отец разозлился.

– Ты не станешь вести дела с этим человеком, ты слышала меня? Он – повеса. Почему ему вдруг захотелось навестить детей? Попомни мои слова, дочь, если ему не нужен Уилли, то значит, он нацелился на тебя. А я не потерплю Иезавель [11] под своей крышей.

В конечном счете, Грейс-Энн считала, что ведет себя очень дерзко – пока не увидела экипаж на улице.

– Он слишком высокий и не может быть безопасным. Лошади слишком нервные и поскачут слишком быстро, а мальчики вывалятся. Мне очень жаль, но…

В уголках глаз Уэра появились крошечные морщинки.

– Никак не ожидал, что жена Тони окажется такой трусливой. Но послушайте, мадам, вы оскорбляете как мои навыки управления экипажем, так и манеры Кастора и Поллукса. Уверяю вас, они ведут себя как идеальные джентльмены.

Близнецов уже представили отлично подобранной паре гнедых – это сделал ливрейный грум его светлости. Грейс-Энн была вынуждена признать, что лошади казались замечательно спокойными для породистых скакунов. Любые животные, которые стояли спокойно, пока Лесли в руках грума похлопывал их по носу, а Уилли в это же время прыгал на месте, выкрикивая «Лошадка, лошадка», вероятнее всего, не станут беспокойными в умелых руках герцога.

– Но сиденье так высоко от земли!

– Именно это и делает поездку такой захватывающей! Но уверяю вас, что ни один из мальчиков не упадет. Я все спланировал. Одного из них вы будете крепко держать у себя на коленях, а другого мы посадим между нами. Джон-грум будет держать руку на его плече со своего места позади нас.

Грейс-Энн это не убедило. Уилли и Лесли кричали и прыгали туда-сюда, в опасной близости к лошадиным копытам, подумала она, но грум, по всей видимости, следил за ними и рукой успокаивал лошадей.

– Я боюсь, что дети не будут сидеть достаточно спокойно.

– Конечно, они будут сидеть спокойно. Вы же не маленькие, не так ли? – крикнул Уэр мальчикам. – Младенцы ерзают, много кричат и пугают лошадей, так что они не могут ездить на прогулки в спортивном экипаже. Таковы правила.

Уилли поднял вверх три пальца, чтобы доказать, что он уже вышел из младенческого возраста; Лес попытался заявить герцогу, что он уже достаточно взрослый, чтобы начать бриться.

• Предыдущая
• 13/53
• Следующая