Ла Брава - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 49

• Предыдущая
• 49/60
• Следующая

Она подняла голову и огляделась по сторонам, проверяя, какое впечатление произвела на публику. В окнах машин она различила фигуры полицейских, карауливших на заправочной станции. Они уже включили зажигание.

— Записку я оставлю здесь, — предложила она.

Жертва, добросовестно сотрудничающая с властями. Не надо задумываться, только играй свою роль.

Семнадцать минут спустя, на гостевой парковке возле дома Джин Шоу на Оушн-драйв, Бока-Ратон. Торрес сидел в черном «мерседесе», набитом аппаратурой для слежения, до конфискации использовавшемся для перевозки героина, и наблюдал, как Джин Шоу входит в здание, слегка наклонившись вперед и обеими руками придерживая мусорный мешок, бивший ее по ногам.

— Никого не видно, — произнес голос Джин Шоу. Звук слабый — то ли перекрытия заглушают, то ли накладывается рокот океана. — Почему тут никого нет?.. Надо проверить почту.

Торрес обещал, что полиция будет в здании, буквально в нескольких шагах от нее. Агент ФБР из Уэст-Палм, помощники шерифа округа Палм-Бич. Резидент из Уэст-Палм сидит в засаде на ее этаже.

— Вхожу в лифт.

Прошло тридцать секунд.

— Вхожу в коридор… Кажется, тут кто-то есть… Захлопнулась дверь на пожарную лестницу в конце коридора. Если это не кто-то из ваших, поднимайтесь скорее.

Торресу нравилось слушать ее голос — без паники, ровно течет из-под ее благоухающей груди. Записывающее устройство прилипало к пальцам, так что сержант мог немного потянуть время, пока закреплял эту штуку на ее теле. Под левой грудью, примерно в дюйме от нее, у актрисы была родинка.

— Я в квартире, — продолжал ее голос— Мне ждать звонка? Записки нигде не видно.

Торрес схватил передатчик и сообщил агенту из Уэст-Палма по имени Джим Маккормик, с которым он только что познакомился на заправочной станции:

— Джим, она вошла. Дверь осталась открытой. Проверь ее.

Прошла почти минута. Ее голос произнес:

— Как вы думаете, он будет звонить?

Торрес услышал какие-то звуки, еще один голос. Прошло две минуты.

По передатчику послышался голос агента из Уэст-Палм:

— Сержант, мы обнаружили еще одну записку. Среди почты.

Торрес, скрывая облегчение, откликнулся:

— Теперь дело в ваших руках.

— Она пришла не по почте, — возразил агент, — ее засунули в ящик, ручная доставка.

— А! — протянул Торрес.

Агент из Уэст-Палм сказал:

— Ну и шутник! Теперь нам велено возвращаться. Миссис Шоу поедет в Форт Лодердейл, по 1-95 до Санрайз, далее на восток до Двадцать четвертой Норт-Ист, свернет направо на уровне «Бурдине» к супермаркету «Галлериа молл». Потом на Девятой налево и до конца. Вы запомнили?

— Ничего не понимаю, — возмутился Торрес.

— Так запишите, — посоветовал агент из УэстПалм.

— Уже записал. Что еще говорится в записке?

— «Я за тобой слежу».

Ей нравилось ехать впереди целого эскорта служителей закона — городские полицейские, помощники шерифа, федеральные агенты, одни отстают по пути, другие присоединяются, когда она покидает округ Палм-бич и въезжает в Бровард, и ни одна живая душа, ни один водитель или пассажир в растянувшемся на целые мили потоке транспорта не подозревает о том, что тут происходит… Все эти людишки тащатся по домам, в свои тесные оштукатуренные хибары, чтобы провести очередной пустопорожний вечер. Как приятно въезжать в городок Санрайз на романтическом закате дня, ехать на восток навстречу темнеющему небу, не торопясь подстраиваясь под темп транспортного потока, — пусть как следует стемнеет, в последнем акте ей требуется затемнение.

Сначала Джин сомневалась, хорошо ли, что в дело вмешался агент ФБР из Уэст-Палм, но потом решила, что это к лучшему, придает этой истории больше шика, а пользы— или вреда— от него не больше, чем от стороннего наблюдателя. По этой же причине ее устраивал Торрес— отличный типаж, настоящий коп из большого города, латиноамериканские корни только добавляют колорита. Джо Ла Брава тоже оказался вовлеченным в эту историю, пусть так, и все же хорошо, что он, с его способностью подмечать каждую деталь, не принимает участия в этой поездке: его Джин побаивалась. Работать с профессионалами — одно удовольствие, это стимулирует все твои способности, они подают точные реплики, порой из общения с ними рождается новая идея, а вот любители могут сбить актрису с толку, поставить в неловкое положение. Ла Брава ей нравился по множеству причин: у него отлично развитое воображение, он тоже играет роль, сам того не сознавая и не ломаясь, играет человека с улицы, очень сдержанного и вместе с тем естественного. Ла Брава был ей приятен, он проявлял понимание и сочувствие, он любил Мориса, что тоже достойно одобрения. Ум у него не шаблонный, острый, сам он в высшей степени талантлив — достаточно взглянуть на его работы. И наконец, — а может быть, с этого надо было начать— он ее поклонник.

Настоящие поклонники все понимают и все прощают— если есть что прощать. Джо— настоящий поклонник, он обожает в ней актрису.

И все же— Господи, помилуй! — мимо него и муха не пролетит. Он даже опознал и сфотографировал маленького кубинца, которого Ричард выбрал себе в помощники, — ей, кстати, вот-вот предстоит впервые в жизни с ним встретиться, так что пора уже настраиваться. Хоть бы он прихватил с собой что-нибудь тяжелое, чтобы разбить стекло. Хоть бы он проделал все быстро, не потерял головы и, бога ради, явился без оружия!

Справа показался торговый центр. Где-то тут торчат люди шерифа Лодердейла или Броварда. На стене магазина она прочла название — «Бурдине». Дальше начнутся «Нейман-Маркус» и «Сакс». Она подъезжала к светофору на Двадцать четвертой Норт-Уэст.

С этого момента инструкции умышленно становились расплывчатыми: «С Двадцать четвертой на Девятую и до конца» — она не собиралась ехать так далеко.

Сейчас она свернет на Двадцать четвертую улицу, проедет по обходному пути на уровне шоссе к дальней стороне супермаркета, и примерно на пятнадцать секунд полицейские потеряют ее из виду. Она может рассчитывать только на пятнадцать секунд, не более.

Зеленый свет. Джин свернула, проскочила под развязкой на Девятую улицу и свернула налево. Теперь— самый сложный момент во всем сценарии. Потом ей придется подробно и правдоподобно объяснить, с какой стати она внезапно свернула с Девятой на парковку, вместо того чтобы продолжить движение по улице, как требовалось в записке.

Пока что она ограничилась тем, что сказала в прикрепленный под грудью микрофон:

— Мне какой-то человек машет! — подбавила в голосе тревоги, сомнения, паники, наконец:— Это кто-то из ваших? — и умолкла.

В «мерседесе», приближающемся к Двадцать четвертой улице, услышали ее голос.

— Вперед! — скомандовал Торрес, и его водитель нажал на газ, но тут же был вынужден резко притормозить, чтобы вписаться в поворот.

— Где вы, Джин? — окликнул ее Торрес, когда они, выскочив из-под развязки, не увидели «эльдорадо». — Отзовитесь! — Но тишина продлилась еще с минуту, а потом донесся звон бьющегося стекла.

Кундо Рей видел, как «кадиллак» выскочил из тоннеля, грязновато-белая машина приближалась к нему. Точно, она самая, и стекла вставили. Повернувшись, он прошел по полупустому проходу к пандусу, куда сворачивали водители, выбравшие этот уровень парковки, и прислонился к колонне, держа наготове в левой руке кирпич, такой красный кирпич с прилипшей к нему известкой. Он надел для этой работы новые белые перчатки. Теперь «кадиллак» был уже внутри, он слышал его гул уровнем ниже.

Ричард предупредил, чтобы он не брал пушку: дамочка-де так напугана, что с радостью отдаст ему деньги, никаких проблем не будет, но он всетаки припрятал пушку под свободно свисавшей рубашкой. Он же не знает эту женщину: а что, если она сама прихватила с собой пушку? Кундо хорошо помнил, что надо делать: шаг вперед, правой рукой занести кирпич…

• Предыдущая
• 49/60
• Следующая