Рота Его Величества - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 40
- Предыдущая
- 40/82
- Следующая
«Опять демонстрация! — подумала Саша. — Третья в этом месяце».
Она глянула вдаль. В конце улицы цепь казаков преграждала демонстрантам путь. Казаки стояли спокойно, наблюдая за приближающейся толпой.
«Сейчас будут разгонять! — поняла Саша. — Надо уходить!»
Она двинулась прочь, как из толпы выскочил рабочий с самодельным плакатом.
— Вот она, ари! — закричал, указывая на Сашу. — Сытая, в кружевах! Ей сто рублей в месяц платят только за то, что она живет, а я за тридцать горбачусь! Дети голодные, жена от чахотки умирает! Бей ее!
Саша отшатнулась. Из толпы вылетел высокий рабочий в синей спецовке, схватил скандалиста за шиворот и толкнул обратно. Тот выронил плакат и затерялся в рядах.
— Простите, сударыня! — сказал рабочий. — У него и в самом деле беда: пятеро детей, жена больная, денег на лечение нет. Не в себе человек.
— Я дам денег! — Саша полезла в сумочку.
— Не нужно! — остановил ее рабочий. — Сами поможем. Не думайте о нас плохо! Мы не против ари, мы за равенство. Вот! — Он достал из кармана брошюру и сунул ее Саше. Затем повернулся и исчез в толпе.
— Видали! — раздалось над ухом. Саша повернулась. Тучный господин стоял рядом, лицо его кривилось. — Они уже бьют наших женщин! Дикари! Где б они были, если б не мы! В землянках жили да очхи пятки лизали? Книжки раздают! — Ари выхватил из рук Саши брошюру. — «За что мы боремся», — прочел название. — Обезьяны, а туда же! — Господин швырнул брошюру на тротуар и стал топтать ее ногами.
Саша повернулась и пошла прочь. Зубов рассказал ей как-то: демонстрации в столице организуют богатые веи.
— Зачем им? — удивилась Саша.
— Когда есть деньги, хочется власти, — пояснил Зубов.
Похоже, что жандарм прав. Купить материи для транспарантов, шесты, нанять художника, чтоб написал текст, издать книжку — все стоит денег. За тридцать рублей не управишься. А вот напавший на нее вей плакат сделал сам. Господи, как она испугалась!
Дверь ей открыл мажордом.
«Ему тоже равные права? — подумала Саша, глядя в лицо слуги. — Пусть только заикнется — рассчитаю!»
Однако мажордом ничего не потребовал, только поклонился.
— Илья Степанович не звонил? — спросила Саша.
— Никак нет! Как уехал на аэродром, так не давал знать.
Саша хмыкнула и пошла к себе.
«Зачем ему в авиаторы? — подумала сердито. — Неужели и вправду покупает аэроплан? Куда ему летать?»
Время, потраченное им на обучение, они могли бы провести вместе. И без того мало видятся. Он возвращается поздно, когда она вся истомится ожиданием, а по воскресеньям с рассветом отправляется на аэродром. Сдружился с ее бывшим женихом, кто бы мог подумать! Николай, конечно же, человек порядочный, двоюродный брат как-никак, но женился на вейке! Если б она знала тогда! Кольцо бы он не получил! Нет, вернула бы, конечно, но не сразу. Пусть бы помучился! «Слуг Илья тоже распустил!» — растравляла себя Саша. Как-то Саша, придя домой, застала неприятную сцену. Илья, мажордом и горничная, как равные, пили чай на кухне, о чем-то мило беседуя. Илья рассказывал, а слуги смеялись. Саша остановилась на пороге и закусила губу, не зная, как реагировать на непотребство. Мажордом заметил ее и умолк. Илья оглянулся и расплылся в улыбке.
— Солнышко наше пожаловало! — воскликнул, вскакивая. — Заждались тебя! Как дела? Устала?
Саша забыла об обидах и побежала к нему, цокая каблуками по плиткам пола. Он обнял, прижал к себе и зарылся лицом в ее волосы. Она млела, слушая, как бьется его сердце. Слуг они не стеснялись. И без того знают, от них не скроешься…
«Придет, я ему все выскажу! — решила Саша. — Нет, лучше ничего не скажу. Он подбежит целоваться, а я стану столбом — даже рук не подыму. Вот!»
Думая так, Саша прекрасно понимала: ничего не будет. Не он побежит к ней, а она к нему. Обнимет, прижмется, а он будет гладить ее волосы и шептать ласковые слова…
Он сдержал слово: затащил ее в ванну. Саша наполняла ее, он подошел сзади и мгновенно стащил с нее халат. Она не успела опомниться, как он подхватил ее на руки и бережно опустил в воду. После чего стал мыть, гладя руками и ласково приговаривая. Сашу окатило воспоминанием: она, кроха, сидит в ванночке, мать бережно омывает ее тельце и что-то радостно говорит, рядом стоит отец с простынкой в руках и улыбается в пышные усы. Ей неизъяснимо приятно, она радостно смеется и шлепает ручкой по воде… Мать не доверяла няньке купать единственную дочь — всегда делала это сама. Отец, если не был на службе, присоединялся; как догадалась Саша много позже, родителям это нравилось. И вот теперь чувство блаженства, испытанное в детстве, вернулось. Саша впала в оцепенение и закрыла глаза. Он почувствовал ее состояние, на мгновение замер, затем осторожно забрался ванну. Прижал ее к себе, она положила голову ему на грудь; они сидели так, пока не остыла вода.
Ранее Саша не понимала: чем заниматься с мужем дни напролет? Ночью — понятно, ну там завтрак, обед, ужин… А в промежутках, с чужим человеком? Это ведь тоска! Оказалось, невыразимо приятно. Вот он сидит за ноутбуком, стуча пальцами по клавиатуре, вдруг замирает, смешно морща лоб. Саша притаилась в кресле и не сводит с него глаз. Он делает вид, что не замечает ее, хотя Саша понимает: видит — и прекрасно, более того, ему приятно, что она здесь. Сейчас он вздохнет, закроет крышку ноутбука, и тогда можно будет подбежать и устроиться на коленях. Он станет гладить ее по спинке и шептать ласковые слова…
В жизнь ее пришло счастье, и Саша купалась в нем. Не хватало только одного: подтверждения, что это навсегда. Он почему-то не спешил с предложением, Саша не понимала почему. Он ее любит — это видно по всему, она ответила взаимностью, чего же более? Как все будет красиво! Белая карета, она — в белом платье, Илья — в парадном мундире капитана гвардии. Красивая пара — глаз не отвести! Цветы, запах горящих свечей и ладана в церкви, обручальные кольца, которыми они обменяются, скрепив данную друг другу клятву верности…
«Надо будет поговорить с ним! — подумала Саша. — Спросить прямо! Может, он стесняется? Я объясню, что совсем не против, более того, никак не дождусь…»
Размышления прервал мажордом. Он вошел и встал у порога.
— Вас спрашивает барышня! — доложил, кланяясь.
— Какая барышня? — удивилась Саша.
— Она не представилась. Молодая, прилично одетая вейка.
— Зови! — велела Саша, недоумевая.
На гостье, вошедшей в гостиную, была шляпка с вуалью. Она не поздоровалась. Саша нахмурилась, и гостья торопливо подняла вуаль.
«Это его кузина! — узнала Саша. — Та самая, что пыталась приворожить. Ее Ула зовут. Что ей нужно?»
Ула смотрела на нее враждебно.
— Что угодно? — спросила Саша, теряя терпение.
— Оставьте в покое моего жениха! — выпалила Ула.
— Какого жениха? — удивилась Саша.
— Илью!
— Он твой жених? — Саша задохнулась от негодования. Маленькая лгунья! — Как ты смеешь?
— Смею! — Ула выхватила из сумки бумагу. — Читайте!
Саша подлетела и схватила лист. Это было свидетельство от акушера, подтверждавшее, что «девица Тертышкина Ульяна Ивановна пребывает в состоянии беременности сроком в 12 недель». Свидетельство было подтверждено подписью и печатью врача. Саше приходилось их видеть, документ был, несомненно, подлинный. Она почувствовала, как сердце сжалось, но усилием воли заставила себя собраться. Это еще ничего не значило!
— Откуда мне знать, от кого ты беременна! — прошипела Саша, не выпуская лист из рук.
Ула полезла в сумочку и достала еще одну бумагу. Та была свернута в трубочку и украшена восковой печатью на шнурке. Ула развернула свиток и поднесла Саше для лучшего обзора. Свидетельство из императорской канцелярии подтверждало факт внесения в Бархатную книгу «Тертышкина Иллирика Ивановича и его единокровной сестры Ульяны Ивановны». Таких бумаг Саша видела сотни, оформлена по всем правилам. Это было невероятно!
— Вы ведь служите в ИСА, — сказала Ула, наслаждаясь произведенным впечатлением. — Вы много видели ари с такими ушами? — Она повернула головку вправо и влево, демонстрируя острые ушки. — Тем не менее я теперь такая, как и вы!
- Предыдущая
- 40/82
- Следующая
