Дьявол на коне - Холт Виктория - Страница 58

• Предыдущая
• 58/81
• Следующая

Я рассказала, граф задумчиво заметил:

- Крестьянин стрелял наугад в человека из замка, и этим человеком оказалась ты. Для них это шаг в новом направлении. Но где они раздобыли ружье? Вот загадка. Мы заботимся о том, чтобы в руки толпы не попало огнестрельное оружие. В противном случае это будет конец.

- Положение ухудшается? - спросила я.

- Оно постоянно ухудшается. Каждый день мы делаем еще один шаг к катастрофе. - Граф пристально оглядел меня. - Я все время думаю о тебе. Я мечтаю о том дне, когда мы будем вместе. Ничто… ничто не должно помешать этому.

- Но на пути к этому столько препятствий, - сказала я.

- Скажи, каких.

- Я по-настоящему вас не знаю, - ответила я. - Порой вы кажетесь мне совсем незнакомым, иногда вы поражаете меня, а иногда я не знаю, как именно вы поступите.

- Именно это сделает твою жизнь волнительной и интересной. Путешествие, полное открытий. А теперь выслушай мои планы. Марго выйдет замуж, и ты отправишься с ней. Я навещу вас у Грассвилей, и через некоторое время ты станешь моей законной женой.

Я ничего не ответила. У меня из головы не выходила Ну-Ну, стоящая у изголовья моей кровати, и еще - грязные измышления Габриэллы Легран. Она намекала, что граф убил Урсулу, потому что устал ждать, когда же сможет жениться на ней, Гарбриэлле. Он хочет иметь законного сына. Габриэлла уже родила сына, остается только узаконить его, что будет просто, если граф женится на ней. По ее словам выходило, что граф решил заманить меня на роль козла отпущения. Теперь, вероятно, она сказала бы, что он все устраивает так, чтобы убрать меня. А что если это он стрелял в меня… или организовал это покушение?

Как я могла поверить в это? Все это бред. И все же какой-то внутренний инстинкт предостерегал меня.

Граф обвил меня руками и нежно произнес мое имя. Я не сопротивлялась. Мне хотелось оставаться в его объятиях и не прислушиваться к голосу разума.

Марго вела себя так, словно у нее была какая-то тайна, настолько сокровенная, что она не хотела поделиться ею даже со мною.

Я поражалась, как легко умела моя подруга отбрасывать свои неприятности и вести себя так, будто их нет и в помине. Я радовалась, что у меня хватило ума не брать с собой Мими. Та могла бы и отказаться уезжать ввиду скорого замужества и, подстрекаемая Бесселем, возможно, повела бы себя вызывающе. Новая горничная, Луиза, была женщиной средних лет и с радостью заняла место Мими. А Марго и думать забыла о поведении Бесселя и Мими - словно ничего не произошло. Как бы мне хотелось последовать ее примеру…

Неделю мы провели очень насыщенно, в основном занимаясь покупками, и вновь возбуждение города захватило меня. Каждый день в два часа дня я наблюдала, как богатые выезжают в экипажах, отправляясь обедать в гости. Действительно, это было стоящее зрелище: прически дам становились вызывающими до комичности. Молодые женщины с высокими сооружениями на голове, изображающими все - от райской птицы до корабля под полными парусами, с трудом сохраняли равновесие. Это были люди, слепо подражавшие знати, что в то время было весьма опасно. Во дворце графа, как и во многих других, обедали в шесть, что позволяло успеть в театр или оперу к девяти часам. К этому времени город принимал другой облик.

Однажды мы посетили частный театр, чтобы посмотреть постановку «Женитьбы Фигаро» Бомарше - пьесы, которую, по словам графа, ни в коем случае нельзя было ставить сейчас, так как она была полна язвительных намеков, касающихся загнивающего общества, к вящей радости желающих уничтожить это общество.

По возвращении домой граф был серьезен и задумчив.

У него было много дел, он часто уезжал ко двору. Меня тронуло то, что, несмотря на все происходящее, граф нашел время позаботиться о моей безопасности, хотя, конечно, я не верила, что только с этой целью была устроена свадьба его дочери.

В Париж прибыл Робер де Грассвиль со своими родителями и несколькими слугами.

Пребывая в постоянном ожидании, Марго выглядела так очаровательно, что я почти верила, что она действительно влюблена. Пусть даже чувства ее были не слишком глубоки, но, переживая их, она всецело им отдавалась.

Венчание состоялось в часовне, расположенной в верхней части дома. Поднимаясь по винтовой лестнице, человек покидал роскошь жилых помещений и попадал в совершенно другую атмосферу.

Там было прохладно. Пол был вымощен плитками, а перед завешенным богато расшитой тканью алтарем, над которым возвышалась украшенная сверкающими камнями статуя мадонны, стояли шесть скамей.

Церемония закончилась быстро, и Марго и Робер с сияющими лицами вышли из часовни.

Сразу же вслед за этим мы сели за стол. Граф занял место во главе стола, его зять - по правую руку, Марго - по левую. Я села рядом с отцом Робера, Анри де Грассвилем.

Было очевидно, что оба семейства рады этому союзу. Анри де Грассвиль шепнул мне, что молодые, несомненно, любят друг друга и он очень доволен этим.

- В знатных семьях браки частенько устраивают, - сказал он. - И нередко выясняется, что супруги не подходят друг другу. Конечно, они обычно растут вместе. На момент заключения брака они так молоды, что им приходится многому учиться, они учатся друг у друга. А в нашем случае молодые будут счастливы с самого начала.

Я согласилась, что молодая пара счастлива, но невольно подумала, что сказал бы старый граф, узнай он о похождения Марго: от души надеясь, что все будет хорошо, я, однако, поежилась, вспомнив требование двух слуг, которым Марго всецело доверяла.

- Лучше будет скорее уехать из Парижа, - продолжал Анри де Грассвиль. - У нас в Грассвиле спокойно. Нет никаких признаков беды.

Я прониклась к нему симпатией. Невозможно было представить себе человека, менее похожего на графа. В нем была какая-то невинность. Казалось, он видел во всех окружающих только самое лучшее. Я взглянула через стол на довольно мрачное лицо графа. Он производил впечатление человека, который всю жизнь стремился пережить самые разнообразные приключения и в итоге изрядно подрастерял свой идеализм. Я чувствовала, что улыбка тронула мои губы, и в это мгновение граф взглянул на меня, увидел, что я смотрю на него, и в его глазах появился вопрос.

После окончания трапезы мы собрались в гостиной, и граф сказал, что нам лучше, не теряя времени, отправиться в Грассвиль.

- Нельзя знать наверняка, в какое мгновение грянет беда, - сказал он. - Достаточно будет малейшего предлога.

- О, Шарль-Огюст, - рассмеялся Анри де Грассвиль, - ты уж преувеличиваешь.

Граф пожал плечами. Он был полон решимости настоять на своем.

Подойдя ко мне, он прошептал:

- Я должен поговорить с тобой наедине перед твоим отъездом. Спускайся в библиотеку. Я приду туда.

Анри де Грассвиль сверился с висящими на стене часами.

- Если мы отправимся сегодня, - сказал он, - нам нужно выезжать через час. Это всех устраивает?

- Устраивает, - ответил за всех граф.

Я тотчас же отправилась в библиотеку. Через некоторое время он присоединился ко мне.

- Милая моя Минель, - сказал он, - ты недоумеваешь, почему я так быстро отсылаю тебя.

- Я понимаю, что мы должны уехать.

- Бедный Анри! Он совершенно не осознает всей серьезности создавшегося положения. Проводит все время в деревне и полагает, что раз ягнята по-прежнему блеют, а коровы мычат - значит, ничего не изменилось. Дай-то Бог ему и дальше продолжать так думать.

- Весьма удобная философия.

- Вижу, ты расположена порассуждать и, наверное, скажешь сейчас, что он счастливый человек. Он продолжает верить, что все хорошо. Господь наблюдает за нами, а все люди - невинные агнцы. Когда-нибудь его ждет горькое пробуждение. Впрочем, как ты бы сказала, по крайней мере до той поры он будет счастлив. Хотел бы я с тобой поспорить, но у нас слишком мало времени. Минель, ты еще ни разу не сказала, что любишь меня.

- Я не могу с легкостью говорить о таких чувствах - как это можете делать вы, любивший стольких женщин. Смею думать, вы неоднократно говорили им о любви, хотя испытывали лишь мимолетную страсть.

• Предыдущая
• 58/81
• Следующая