Отважные(изд.1962) - Воинов Александр Исаевич - Страница 53

• Предыдущая
• 53/80
• Следующая

Часовой постоял посреди моста, а затем неторопливо пошел к другому его концу. Да, мимо солдата никак не проскочишь!

Ребята отошли подальше, присели за какой-то будкой и стали совещаться.

Может быть, лучше всего идти смело через мост, прямо на часового? Но ведь он наверняка здесь не первый день и хорошо знает всех мальчишек в окрестности, а им даже неизвестно, как этот поселок называется и в какую ближайшую деревню ведет дорога.

— Знаешь что? — вдруг сказал Витя. — Давай сделаем так. Когда солдат подойдет поближе, я с ним заговорю, а ты его сзади камнем!

План рискованный, но, пожалуй, единственный, который можно было осуществить.

— Давай, — согласился Коля и, нагнувшись, ощупью нашел увесистый камень. — Ты только постарайся отвлечь его, а я уж не промахнусь!

Огненная точка сигареты медленно поплыла с противоположного конца моста к ним навстречу и наконец остановилась там, где мост обрывался и начиналась дорога.

— Иди! — шепнул Коля.

Витя вышел из-за будки и направился к мосту. Он так много пережил за это время, что чувство опасности в нем притупилось. Он шел и даже не думал о том, что случится в следующую минуту.

Раздался резкий окрик:

— Стоять!

— Я иду! — ответил Витя.

Услышав детский голос, солдат несколько успокоился. В руке его вспыхнул фонарь, и тонкий яркий свет заплясал на лице мальчика.

— Вохин гейст ду?.. Куда идти? — коверкая русские слова и мешая их с немецкими, спросил часовой.

— Из деревни, — ответил Витя.

— Варум?

Витя знал, что по-немецки «варум» означает «почему».

— Ходил за дер бротом, — ответил он.

Солдат поправил на груди автомат.

— Дер брот? Варум?

Неизвестно, сколько бы еще продолжался этот разговор, но в это мгновение солдат вдруг схватился за голову, взвыл и, пробежав несколько шагов, тяжело привалился к перилам.

Витя тут же кинулся на мост. Впереди уже бежал Коля. Быстрей!.. Только бы достигнуть другого берега!..

Однако крик солдата, очевидно, привлек внимание патруля. Кто-то уже бежал вслед за ребятами, громыхая по доскам настила тяжелыми сапогами. Ударила автоматная очередь.

Совсем близко чернели кусты. Коля бросился в них и вдруг услышал позади себя Витин стон. Он сразу же вернулся. Витя лежал на дорожке и плакал.

— Что с тобой?..

— Меня ранили…

— Куда?

— В руку…

Коля схватил Витю за плечи:

— Ну, Витенька, встань!.. Отбежим подальше!.. Я тебя перевяжу!

Витя с трудом поднялся, и Коля повел его напрямик по кустам, которые больно хлестали оголенными ветвями. Солдаты стреляли наугад, но не решились отойти от дороги. Наконец погоня отстала.

Достигнув темного поля, ребята остановились, измученные до предела. Витя без сил упал на землю.

— Где, где рана?.. — спросил Коля.

— Вот здесь!..

Пуля пробила левую руку Вите выше локтя, рукав насквозь пропитался кровью.

— Потерпи, я перевяжу!

Коля снял с себя рубашку, разорвал ее на полосы, а потом засучил рукав на Витиной руке и туго перевязал ее.

— Теперь можешь идти?

— Могу, — слабо отозвался Витя.

— Иди, иди, Витенька. Я очень тебя прошу!..

Свой хлеб Витя где-то обронил, но, к счастью, у Коли сохранилось полбуханки; он отломил от нее большой кусок и заставил Витю есть.

Они опять шли всю ночь, временами останавливаясь, чтобы Витя собрался с силами. Рассвет застал их вблизи Стрижевцев.

Ребята сразу узнали деревню по высокой силосной башне. День они провели в старой каменоломне. Витя очень страдал от раны, и Коля боялся, как бы у него не началось заражение крови. Когда же вечером они наконец достигли леса, силы совсем оставили Витю. Он прислонился к дереву и долго стоял, глубоко и тяжко дыша.

Теперь Коля нес его на своих плечах. Пронесет немного, остановится, посидит рядом, потом опять подставляет спину. Витя здоровой рукой обнимет его за шею, а Коля подхватит его за ноги и тащит, тащит!..

До лагеря они добрались к середине следующего дня.

Увидевшие их издали дозорные сначала не поняли, что за странное существо о двух головах, покачиваясь, медленно двигается по тропинке. А когда разглядели, ахнули и побежали навстречу.

Витю сразу же отнесли в лазарет, и им занялся Михеев, которому помогала Мая.

А Коля, превозмогая усталость, направился к Колеснику. Он вошел в землянку в тот момент, когда Колесник что-то горячо доказывал начальнику штаба, водя карандашом по карте. Увидев Колю, они оба умолкли. Привычные ко всему — и к страданию и к горю, — знающие цену подлинному мужеству, они по тому, как он вошел, сутулясь и волоча ноги, по безразличному, усталому движению, которым он бросил на табуретку бесформенный обломок черствого хлеба, по измученному, уже не детскому лицу поняли все.

Присев в углу, Коля долго расшнуровывал ботинок негнущимися пальцами, а Колесник молча следил за его усталыми движениями.

Наконец Коля стянул ботинок и вытряхнул стельку. Вместе с ней выпала бумажка, которую он тут же поднял и бережно расправил.

— Вот, отец прислал, — сказал он.

Колесник долго и сосредоточенно рассматривал план. Ему, военному человеку, были понятны значки, разбросанные в кажущемся беспорядке. Доты, минные поля, надолбы; названия деревень точно указывают их расположение.

Но, конечно, это лишь часть укрепрайона, и, может быть, не очень большая. Но и то, что удалось сделать, — подвиг.

Однако война есть война, и никому не дозволено нарушать приказы. Колеснику хочется обнять Колю, но он сдерживает чувство. Прежде нужно сказать суровые слова, которые заслужил этот паренек.

— Где же ты пропадал? — спросил Колесник, откладывая бумажку в сторону с таким видом, словно она не представляла для него никакого интереса. — Ходил в лагерь?

— Ходили! — хмуро ответил Коля.

— А кто разрешил? Что было приказано?.. Тебя история со старостой ничему не научила!.. Где Виктор?

— Ранен!

— Ранен?! — Колесник вскочил на ноги. — Где он?

— Здесь! Я его привел.

— Иди! — строго сказал Колесник.

И, протиснув свою огромную фигуру в узкую дверь блиндажа, он устремился в лазарет…

А несколько дней спустя на полянке, при всех партизанах, перед строем он вручил Коле и Вите ордена Красного Знамени.

В этот замечательный для обоих мальчиков час не было с ними ни Геннадия Андреевича, ни Феди Куликова — самых близких им людей. Неделю назад они с отрядом отправились в дальний рейд.

Коля и Витя лежат рядом в небольшом окопе, надежно прикрытом сверху ветвями. Витина рана совсем зажила, и он может делить с другом долгие часы ожидания. Тепло. Пряно пахнет сеном. Под головой у Коли вещевой мешок. В правый бок уткнулся немецкий автомат. Хоть и не очень удобно, но ощущение того, что оружие при тебе, придает уверенность.

Вот уже десять дней дежурят ребята на этой лесной опушке. А отца все нет… Каждая ложбинка здесь ими изучена. Каждый кустик знаком. Уже и рассказывать друг другу больше нечего. Обо всем переговорено в эти томительные дни. И, кажется, терпения нет больше ждать. А ждать надо.

Если бы Коля был один, он бы, наверное, совсем пал духом. Но рядом Виктор, преданный, испытанный товарищ.

Прежде Коля относился к нему как к младшему и более слабому. Он старался опекать его. Испытания, через которые они вместе прошли, не только сблизили мальчиков, но как-то изменили и их отношения. Незаметно для себя Виктор возмужал, душевно окреп. И сейчас, когда Колю охватывали сомнения, Витя так спокойно и твердо произносил одно короткое слово «ждать», что снова возвращал Коле уверенность.

…Который теперь час, ребята не знают. Ночь наступила уже давно и тянется, тянется, кажется бесконечной. Где-то в глубине леса воют волки. Изредка ветер врывается в чащу, раскачивает верхушки деревьев. И снова тишина.

Коля вздыхает, вертится на своем неудобном ложе. Сейчас его очередь спать, но в голову лезут разные думы… Ведь здесь, в этом лесу, он когда-то гулял с отцом и очень боялся отстать от него и заблудиться. Смешно!.. Кажется, именно на этой полянке он нашел целое семейство подосиновиков с огненно-красными шляпками. Они были такие красивые, что даже рвать их было жалко! Когда отец и сын принесли домой полную корзину, мама залюбовалась. Она любила все красивое…

• Предыдущая
• 53/80
• Следующая