Дочь регента - Холт Виктория - Страница 42
- Предыдущая
- 42/106
- Следующая
Принц вовсе не был против. Он не противопоставлял жизнь с Марией своим платоническим, отношениям с леди Хертфорд. Романтическая, сентиментальная натура принца жаждала таких отношений, однако ему хотелось, чтобы Мария оставалась на заднем плане. Принц совершенно не желал разрыва с Марией.
А она клонила именно к этому.
Принц получил от нее письмо.
Он перечитал его несколько раз, но не мог принять того, что там говорилось. Да, она, конечно, права: в последнее время он виделся с ней реже. Однако Мария должна его понять! Леди Хертфорд постоянно просит сопровождать ее куда-нибудь, но при этом настаивает, что бы при их встречах присутствовала Мария. Ну почему женщины не могут проявить благоразумие?
Как же несправедливо, что женщины, которых он считает самыми прекрасными созданиями Господа, так портят ему жизнь! Он всегда любил женщин больше всего на свете. Больше лошадей, вина, приятной беседы и дружбы с такими людьми, как Фокс... Ах, ну почему этот гений так рано умер? Почему его не было сейчас рядом? Вот кто дал бы дельный совет!.. Принц уже успел позабыть, что его дружба с блестящим государственным деятелем в последние годы сильно пострадала... впрочем, он всегда забывал неприятное. Теперь его хоть немного, но утешали мысли о Фоксе, который был его наставником и другом. О, почему женщины, оказывавшие влияние на его, принца, жизнь, не могут быть добрее, участливее? Взять, к примеру, жену... Хотя — нет, он и помыслить не может об этом чудовище! Лучше вспомнить про дочь... ему всегда с ней трудно, она совсем не соответствует его представлениям о том, какой должна быть его дочь, и с годами хлопот с ней только прибавляется... а теперь еще и Мария ведет себя так нечутко, проявляет строптивость, которая когда-то привела к злополучной ссоре, кончившейся разрывом... И даже Изабелла расстраивает его, ибо она так чиста, что для нее незапятнанность репутации важнее любви принца Уэльского. Кто бы мог подумать, что женщины, эта прекрасная половина человечества, которую он всегда идеализировал, причинят столько горя человеку, мечтающему лишь о том, как бы их ублажить и осчастливить?
Принц еще раз перечитал письмо Марии:
«Пребывая в постоянной тревоге из-за Вашего обращения со мной и почти не получая удовлетворения от наших редких и недолгих встреч, я решила обратиться к Вам письменно.
Вы прекрасно помните, сколь несчастны были мы оба в течение трех или даже четырех лет, и, вероятно, не забыли причину разлуки, причинившей мне и всем, кто был к Вам привязан и принимал в Вас участие, страшную боль. Это лишило нас покоя и радости, мое же здоровье и нервы оказались настолько подорванными, что я больше такого не вынесу. Что я должна думать, если Вы всего три недели назад по собственной воле заявляете мне, что сия злополучная история завершилась, но не проходит и недели, как все начинается снова? Я обращаюсь к Вам с мольбой принять наконец какое-нибудь решение. Вы. должны сделать выбор, причем сделать его немедленно, дабы я понимала, какой линии поведения придерживаться мне. Я прошу Вас ответить мне письменно, избавив меня от устных бесед на эти темы, ибо они мучительны для меня, посвятившей Вам свою жизнь и любившей Вас как никто другой».
Принц швырнул письмо на пол и наступил на него ногой. Ему хотелось разрыдаться, и он непременно залился бы слезами, если бы рядом был какой-нибудь человек, способный оценить глубину его чувств. Как может Мария быть столь жестокой? Ну почему она не желает проявить терпение? Он ведь просит о такой малости: пусть выступит в роли дуэньи, раз леди Хертфорд так на этом настаивает.
Паж принца показался в дверях. Герцог Йоркский просит брата принять его.
Принц поднял письмо, положил его в ящик и повернулся к Фредерику.
Увидев горестное лицо Фредерика, принц сразу понял, что брат попал в беду, и рассказать о собственных бедах теперь не удастся.
Едва они остались вдвоем, как Фредерик воскликнул:
— Георг! Я влип в ужасную историю. Всему виной этот Вардл! Он из окружения Эдуарда. Они собираются поднять вопрос в парламенте.
— О чем ты говоришь? Объясни, ради Бога!
— Видишь ли... я состоял в близких отношениях с одной женщиной... о, это прелестное создание... Мы давно с ней расстались, но, похоже, теперь она у них на крючке. Она торговала армейскими званиями.
Принц потрясение воззрился на брата.
— Боже мой, Фред! Ну, ты и влип!
— А это мы еще посмотрим, — откликнулся брат.
— Эту историю нельзя как-нибудь замять? Фредерик покачал головой.
— Вардл настроен решительно. Он строит из себя праведника, великомученика. Его ничто не остановит. Да это все проделки Эдуарда!
— Нашего родного брата? Быть того не может! Не верю.
— О, Эдуард сильно изменился. Он озлобился. А все из-за той гибралтарской истории. Он не может мне простить, что я его отозвал. И хочет всем доказать, что он лучше меня разбирается в армейском деле. Я уверен, что он мечтает стать главнокомандующим. Георг, как же мне теперь быть?
Принц молчал. Ради брата он был готов на все, но что тут можно было предложить? Когда в парламенте начинают задавать вопросы, огласки не избежать. Он вспомнил, как там, в святая святых, и ему был задан сакраментальный вопрос... это сделал какой-то деревенский дурень, и Фоксу пришлось поклясться, что принц вовсе не женат на Марии. Сколько же из-за этого было потом неприятностей! Принц беспомощно поглядел на Фредерика.
— Фред, если я могу что-нибудь для тебя сделать...
Фредерик схватил брата за руки. Они всегда могли положиться друг на друга; их дружба была нерушимой, и сейчас оба были потрясены предательством Эдуарда. Равно как и последствиями разгорающегося скандала.
Оба понимали, что Фредерику грозит по меньшей мере смещение с должности главнокомандующего.
«Опять неприятности, — подумал принц. — Кругом одни неприятности!»
И буря разразилась. В королевском семействе давно не было подобного скандала. Полковник Вардл исполнил свою угрозу и, выполняя, как он выражался «свой долг перед армией и страной», сообщил парламенту новость, которая оказалась подобна разорвавшемуся снаряду.
Люди были возмущены и в то же время позабавлены. Еще один скандальный роман в королевском семействе! Да, с ними, как говорится, не соскучишься! Даже у солидного герцога Кента есть любовница, хотя они, подобно герцогу Кларенсу и Дороти Джордан, живут как вполне благопорядочные супруги. А теперь выплыли на свет Божий еще и любовные похождения герцога Йорка...
В королевском семействе только и говорили что о скандале в армии.
Король заметно состарился, и речь его стала еще более бессвязной.
— Я не могу поверить, что Фредерик способен на такое, — сказал он королеве. — Будь это Георг...
— Георг никогда не сделал бы такой глупости, — уверенно заявила королева.
А сама подумала: «Неужели?»
Ее сыновья, похоже, способны ради женщин на любые безрассудства.
— Фредерик, — пробормотал король. — Надежда парламента... Самый лучший из наших детей.
— Надеюсь, что это не так, — возразила королева. — Если он лучший, то кто же тогда остальные?
— Ну почему они вытворяют такое? А? Что с ними случилось? У них нет чувства долга. Мне кажется, мы что-то упустили... как-то не так их воспитывали. А? Что?
— Ваше Величество всегда были очень строгим отцом, — ответила королева, не собиравшаяся брать вину на себя.
Король устанавливал в их семействе законы и никогда не позволял ей выражать несогласие. Ей не раз хотелось возмутиться тем, что король держит детей в ежовых рукавицах. Она была уверена, что дети озлобятся, станут своевольными. Свободолюбивых молодых людей не следует слишком ограничивать. Да, во всем виноват этот старый дурак. Королеве его почти не было жалко; она никогда не любила мужа... однако заботилась о его здоровье, ведь болезнь короля грозила регентством, а в прошлый раз, когда до этого чуть было не дошло (просто король в самый последний момент выздоровел), королева и ее старший сын стали злейшими врагами.
- Предыдущая
- 42/106
- Следующая
