Дочь регента - Холт Виктория - Страница 2

• Предыдущая
• 2/106
• Следующая

Она привыкла к такой жизни: часть ее проходила в Карлтон-хаусе, где она чувствовала себя наследной принцессой, окруженной роем наставниц и ни на мгновение не забывающей о своем великом предназначении, а часть — в Блэкхите, где все было так эксцентрично... Шарлотта встречалась там со странными людьми, и на несколько часов — а она ездила к матери каждую неделю — могла вкусить свободы. Пылкая мать обожала девочку («Шарлотта, ангел мой, любовь моя, малышка. Ну почему тебя отняли у твоей мамочки?»). Они вместе рыдали, а потом смеялись... да, смеялись они гораздо чаще, и мама учила ее неуважительно относиться к бабушке, которую Шарлотта и без того ненавидела (бабушка нюхала табак еще чаще, чем леди Клиффорд), и к теткам, старым девам, которые то сюсюкали с «милой Шарлотточкой», то критиковали ее манеры, запинки в речи и привычку кособочиться.

Шарлотта с нетерпением ждала каждой поездки в Блэкхит и в то же время жаждала одобрения ослепительного божества, доводившегося ей отцом — а в том, что принц действительно ее отец, сомнений у Шарлотты не было, ибо и окружающие постоянно указывали на их внешнее сходство, да и сама она, поглядевшись в зеркало, понимала, что это правда.

Теперь ей очень хотелось поговорить с приятелями о той перемене в ее жизни, которая — Шарлотта была в этом совершенно уверена! — объяснялась некими переменами во взаимоотношениях отца и матери. Может, Джорджу Кеппелу что-нибудь известно на сей счет? А еще скорее — Минни? Ну да, ведь Минни живет на Тилни-стрит, и принц Уэльский у них частый гость. Поэтому, если что-то затевается, он наверняка захочет обсудить это с миссис Фитцгерберт.

— На свете полно гадких людей, — заявила Шарлотта, — и они пытаются нам навредить.

Хорошенькое личико Минни посерьезнело; лицо Джорджа стало напряженным.

— Да, они пытаются наказать мою маму, — продолжала Шарлотта.

— Но почему? — изумился Джордж.

— Почему? Потому что она принцесса Уэльская, вот почему! А им это не нравится, ведь она немка и совсем не такая, как они... вдобавок она очень много смеется. Ах, жаль, что вы не были в Монтэгю-хаусе. Другого такого места больше нет. Но люди ненавидят маму и хотят ей навредить из-за того, что она на них не похожа.

— А как они ей навредят? — спросил Джордж.

— Вот это я и хочу выяснить, глупыш. Мне нужно это узнать и спасти маму.

Лицо Минни сморщилось: она терпеть не могла неприятностей.

Шарлотта внезапно ополчилась на Минни, ведь Минни являлась ее полной противоположностью: хорошенькая, миниатюрная, хрупкая, Минни была надежно защищена любовью своей дорогой мамочки, которая на самом деле вовсе и не мать ей, а миссис Фитцгерберт. Миссис Фитцгерберт удочерила Минни, но ей, вполне возможно, не разрешат больше быть опекуншей этой девчонки!

— Если б ты не была глухой, как пень, ты бы все давно разузнала. Наверняка они об этом говорили.

— Но Шарлотта, я ничего не слышала!

— Ну, еще бы, дуреха! Ты ничего не замечаешь. Ты слушаешь только свою дорогую мамочку, которая тебя успокаивает и уверяет, что никому не отдаст.

Шарлотта раскраснелась, длинные светло-каштановые волосы упали ей на лицо; она была не на шутку встревожена.

— Минни не дуреха, Шарлотта! — возмущенно воскликнул Джордж.

Ну вот! Даже Джордж, всегда плясавший под ее дудку — и тот на стороне Минни! Шарлотта так разозлилась на хорошенькую малышку, что схватила ее за ухо и сильно ущипнула. Минни закричала. Шарлотта тут же устыдилась своей вспышки.

— Но тебе ведь не больно! Или... б-больно? Бедняжка Минни, какая же я гадкая! Говорю о дурных людях, а сама такая же п-плохая. — Шарлотта поцеловала Минни. — Я чудовище. Милая, милая Минни! Дай-ка мне поглядеть на твое ушко! Ой, какое оно красное. Вот тебе мое ухо... Ну что, что тебе подарить, Минни? Чего ты хочешь больше всего на свете? Минни, дорогая, я вовсе не хотела щипать тебя, но ты должна попытаться выяснить, что затевается. Это очень важно.

— Не беспокойся, Шарлотта, — пробормотала Минни.

Раскаивающаяся Шарлотта была совершенно очаровательной, поэтому ради того, чтобы привести юную принцессу в покаянное расположение духа, можно было немного и помучиться.

— Мне уже не больно. А подслушать, о чем они говорят... что ж, я попытаюсь. Обязательно попытаюсь!

Джордж смотрел на них довольно возмущенно.

«Он любит Минни, — подумала Шарлотта, ощутив легкий укол ревности. — Все любят Минни. Наверное, потому что она такая добрая и хорошенькая».

— Я хочу выяснить, что происходит, почему мне теперь не позволяют ездить в Монтэгю-хаус, и что по этому поводу думает принц Уэльский.

— Он об этом Минни не скажет.

— Ну, разумеется, нет, болван! Но ведь они при ней разговаривают! Минни нужно лишь сделать вид, что она не слушает, а самой подслушать!

— Это нечестно.

— Ах, не корчи из себя святошу, Джордж Кеппел! Дверь открылась, и в комнату вошли две дамы — леди Клиффорд и миссис Фитцгерберт.

Взор ореховых глаз леди Клиффорд немедленно устремился на воспитанницу, на лбу залегла легкая морщинка.

«Должно быть, у меня опять неопрятный вид», — решила Шарлотта.

Леди Клиффорд была сущим драконом, но при этом побаивалась Шарлотту.

«Впрочем, так и должно быть, когда люди прислуживают будущей королеве, — сказала себе принцесса. — Она обязана приучить меня к дисциплине, однако не дай Бог нанести мне какое-нибудь оскорбление, я же потом, заполучив трон, это припомню — и ей, и ее семейству».

Бедная леди Клиффорд... Тюрбан на ее голове съехал набекрень. Ну почему она носит это безобразное старье? На дряблых щеках слишком много румян, они подчеркивают морщины. А в руке — табакерка, без которой леди Клиффорд просто не может жить. До чего ж эта старуха пристрастилась к табаку! Она его обожает почти так же, как бабушка-королева. Бабушку тоже зовут Шарлотта, а мама прозвала ее Старой Бегумой[2].

Правда, мама не очень хорошо говорит по-английски, и вместо «бегумы» у нее получается «бьегума».

«Старая Бегума», — бормотала себе под нос Шарлотта, оказавшись лицом к лицу с бабушкой, которую она ненавидела больше всех на свете.

А вот когда Шарлотта бывала в обществе миссис Фитцгерберт, у нее возникали смешанные чувства. Миссис Фитцгерберт держалась величественно, словно королева. Шарлотта считала ее красивой... может быть, самой красивой женщиной в мире. Ведь таково было мнение принца Уэльского, а он, как никто другой, разбирался в красоте и элегантности. Одевалась миссис Фитцгерберт неярко, зато наряды всегда ей шли. Она не пользовалась румянами, но ведь цвет лица у нее был идеальный — такой бело-розовой кожи ни у одной дамы, прибегавшей к сотне разных ухищрений, не было! А какие у миссис Фитцгерберт волосы! Роскошные золотистые волны, совершенно ненапудренные, естественные. Накладных волос она не признает. И вдобавок эта красавица еще и олицетворение материнства.

«Как, наверное, приятно плакать на ее великолепной, мягкой, пышной груди!» — думала Шарлотта.

Должно быть, отчасти поэтому принц Уэльский так любил миссис Фитцгерберт. Он ведь частенько плакал... разумеется, с присущей ему элегантностью. Иногда он плакал даже при Шарлотте, и она взирала на это в полном восхищении. Миссис Фитцгерберт была полной противоположностью принцессе Уэльской. Трудно себе представить более разных женщин. Как странно, что обе они папины жены! Но действительно ли они обе папины жены? Этого, похоже, никто не знает наверняка. Конечно, кроме миссис Фитцгерберт, которая, наверное, никогда бы так запросто не принимала принца в своем доме, если бы не считала его супругом.

«До чего ж у меня удивительная семья!» — подумала Шарлотта.

Миссис Фитцгерберт посмотрела на Минни, и в ее глазах засветилась материнская нежность. Шарлотте очень хотелось, чтобы кто-нибудь так смотрел и на нее. Да, у Шарлотты была мама, но хотя она осыпала ее поцелуями, закармливала самыми любимыми сластями и уверяла, что живет только предвкушением приезда дорогой дочки, принцесса Уэльская не проявляла по отношению к Шарлотте такой материнской заботы, как величавая миссис Фитцгерберт по отношению к Минни.

• Предыдущая
• 2/106
• Следующая