Слезы печали - Холт Виктория - Страница 26

• Предыдущая
• 26/86
• Следующая

— Он не таил на тебя обиды?

— О нет! Я думаю, что он, конечно, был бы не против получить наследство законным путем. Но у него была доля в наследстве, а на меня он смотрел, вероятно, как на слабовольного человека, нуждавшегося в его опеке.

— Ты — и слабовольный?

— Ну, моя милая, по сравнению с Карлтоном всякий покажется слабаком.

— Похоже, он не очень приятный человек.

— Многие его недолюбливают. Он несколько циничен. Возможно, таким его сделала жизнь. Он остроумен и красноречив… Не знаю, как он там сейчас управляется. Ведь он роялист до мозга костей, и я не представляю, как ему удается строить из себя пуританина.

— Почему он остался в Англии?

— Он отказался покинуть страну. «Здесь мой дом, и здесь я останусь», заявил он. Он был твердо убежден в том, что кто-то должен это сделать. Если все уедут из Англии, то как мы узнаем, когда страна достаточно созреет для возвращения короля? Вот поэтому Карлтон и остался. Я считаю, что эта роль ему подходит. С тех пор как король покинул родину, Карлтон действует в качестве королевского шпиона в Эверсли… и не только там. Он разъезжает по стране и прощупывает настроение людей. В случае необходимости он в состоянии собрать небольшую армию, хотя мы, конечно, рассчитываем на мирное возвращение короля. Нам не нужна еще одна гражданская война. Надеюсь, что и народ ее не хочет. Последняя война была достаточно разрушительной. О да, Карлтон хорошо поработал. Я не сомневаюсь в том, что король пожелает должным образом вознаградить его. — Карлтон из тех людей, которые должны нравиться королю.

— Так же, как и ты.

— У меня нет его остроумия, его сообразительности, его красноречия. Он из тех людей, которых король любит держать возле себя.

— Я слышала, что король склонен окружать себя женским обществом.

— Ты очень деликатно выразилась, дорогая.

— А твой кузен?

— Это еще одна черта, общая для моего кузена и нашего короля.

— Так у Карлтона нет жены?

— Нет, он женат. Но у них нет детей, и это источник постоянных переживаний для него.

— А что думает его жена об… интересе мужа к лицам противоположного пола?

— Она прекрасно его понимает и разделяет его убеждения.

— Наверное, у них не слишком счастливый брак.

— Почему же? У него свои интересы, у нее — свои.

— Ах, Эдвин, как несчастна была бы я, если бы наша с тобой жизнь сложилась подобным образом!

— Я могу дать тебе твердое обещание, Арабелла, что этого с нами не случится.

Я взяла его лицо в ладони и расцеловала.

— Было бы слишком невероятно, если бы все были так же счастливы, как мы, торжественно заявила я.

Эдвин согласился со мной.

Но как же быстро летели дни! Мне хотелось ловить их и держать, чтобы они не убегали, ведь каждый ушедший день означал приближение разлуки.

Иногда Эдвин на несколько часов пропадал. Один или два раза он возвращался лишь под утро.

— Нужно успеть очень многое сделать, милая, — говорил он. — Ты даже не знаешь, как мне тяжело вдали от тебя.

Потом мы предавались страстной любви, и я упрашивала его побыстрее разделаться со своим поручением и вернуться ко мне.

Настал неизбежный день разлуки.

Эдвин был коротко острижен и очень скромно одет. Это могло бы изменить его до неузнаваемости, если бы не живое, веселое выражение лица, столь характерное для него, считающего, что жизнь — всего лишь шутка, которую не следует принимать всерьез.

Я попрощалась с мужем и долго смотрела ему вслед, пока они с Томом слугой, который должен был сопровождать его в пути, — не исчезли из виду. Потом я пошла в спальню, чтобы побыть в одиночестве.

Закрыв дверь, я обнаружила, что в комнате есть еще кое-кто. С кресла поднялась Харриет.

— Значит, он уехал, — сказала она.

Я почувствовала, как дрожат мои губы.

— Бедная брошенная новобрачная! — насмешливо продолжала Харриет. — Но у тебя нет причин оставаться в таком положении.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, ты его разочаровала, Арабелла. Я изумленно уставилась на нее.

— Подумай, что сделала бы на твоем месте верная подруга? И не нужно смотреть на меня с недоумением. Ты не думаешь, что она последовала бы за любимым?

— Последовать за ним?!

— А почему бы и нет? В радости и в горе… и все такое прочее. В Англии или во Франции… во дни мира и во дни войны… в безопасности и перед лицом угрозы…

— Прекрати, Харриет. Она пожала плечами.

— Раньше ты вела слишком уединенную жизнь. Но я вижу, что брак доставляет тебе удовольствие. Ты чуть ли не мурлычешь, будто кот, слизывающий сливки. Я знаю, как это бывает. Ну, а теперь что? Будешь сидеть в башне, надев пояс верности и дожидаясь возвращения храброго рыцаря?

— Не шути такими вещами, Харриет! Я сейчас в таком настроении, что не воспринимаю шуток.

— Шутки! Я говорю вполне серьезно. Знаешь, что сделала бы на твоем месте хорошая жена?

— Что?

— Последовала бы за мужем.

— Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду то, что сказала. Почему бы и нет? Думаю, он ожидал от тебя именно этого.

— Последовать за ним… Но ведь я не смогу найти его.

— Это вполне преодолимо. Он доберется до побережья за три дня, потом будет ждать прилива. Если мы уедем сегодня с наступлением темноты, когда все улягутся спать…

— Мы?!

— Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одну?

— Это безумие.

Она покачала головой.

— Безумием будет остаться. Откуда ты знаешь, что с ним случится? Мужчине, который только что женился, необходимо, чтобы жена была рядом. Отведав сладость меда на супружеском ложе, он станет ощущать недостаток лакомств — и начнет их искать. И если поблизости не окажется тебя…

— Прекрати, Харриет.

— Подумай, — сказала она. — Еще есть время. Если решишься, то мы поедем вместе, одной тебе ехать я не позволю.

Харриет встала и пошла к двери. Там она остановилась и обернулась. На ее губах играла легкая, хитрая улыбка. Казалось, она старается проникнуть в мои сокровенные мысли, и это ей удается.

Когда она вышла, я почувствовала себя сбитой с толку, но мысли мои уже начали работать в определенном направлении. Безумный замысел? Возможно. Но чем дольше я размышляла, тем яснее понимала: теперь, когда мне его предложили, я готова его осуществить.

Через день или чуть позже мы вновь будем вместе.

Харриет была необыкновенно возбуждена. Видимо, ее очень привлекало предстоящее приключение. Как она была права, говоря, что родилась авантюристкой!

Остаток дня мы провели вместе, разрабатывая подробный план. Надо было выехать сразу после того, как все лягут спать. Если ехать всю ночь, то к утру мы должны добраться до постоялого двора, где будет ночевать Эдвин.

Харриет знала его название, которое Эдвин как-то раз упомянул в разговоре, — «Ананас», в деревушке Марлон.

— Чем скорее мы присоединимся к нему, тем лучше, поскольку неприлично, когда две женщины разъезжают по стране без сопровождения.

Поначалу Харриет подумывала о том, чтобы нам переодеться мужчинами. Видимо, в ней говорила актриса. Но даже ей не удалось бы сыграть эту роль достаточно убедительно.

— Что же касается тебя, — сказала Харриет, — то в тебе все говорит о том, что ты женщина.

Меня била лихорадка от волнения. Я оставила две записки: одну — для моей свекрови, другую — для Лукаса. В них я написала, что уверена в своем скором возвращении… вместе с Эдвином. Что же касается Лукаса, то ему надо вернуться в Конгрив (впрочем, ему пришлось бы сделать это в любом случае) и присмотреть за малышами.

— Ах, Харриет! — воскликнула я, когда мы отъехали от замка. — Как я рада, что мы решились на это. Интересно, что скажет Эдвин?

— Он будет смеяться над тобой, — ответила она. — Он скажет: «Неужели ты не можешь обойтись без меня несколько недель?»

Я громко рассмеялась от радости:

— Ах, Харриет, как хорошо, что ты поехала со мной! Без тебя у меня не хватило бы духу сделать такое. Мне бы это и в голову не пришло.

• Предыдущая
• 26/86
• Следующая