Тайна синего фрегата - Елькина Марина Валерьевна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/29
• Следующая

— Дядя Юра, а вы не знаете дежурного из главного корпуса? — как можно небрежнее поинтересовался Виталик.

— Которого?

— Того, что сегодня дежурит.

— A-а, это Безголосого-то? Знаю, как не знать. А что? Прогнал он вас?

— Ну да… Прогнал… — смущенно подтвердил Виталик.

— Это он может, — кивнул дядя Юра.

— А что у него с голосом?

— Пил много. Однажды вместо водки хлебнул черт знает чего, спалил себе голосовые связки, горло. Вообще, едва в живых остался. Пить после того перестал. А голос теперь не вернешь. Ходит, хрипит. На весь мир обозлился. Ничего хорошего людям просто так не сделает, за все деньги требует. Подрабатываю, говорит, у них денег побольше моего, пусть поделятся. Да вы на него не обижайтесь, больной человек. Что возьмешь.

— Мы и не обижаемся, — заверил дядю Юру Вовка. — Испугал он нас своим голосом просто. Говорит, как вампир!

Дядя Юра весело рассмеялся:

— А вы что, слышали, как разговаривают вампиры? У вас уже глаза слипаются. Ложитесь. Как-нибудь втроем на топчан влезете. В половине седьмого разбужу.

— А вы где спать будете?

— Я на дежурстве. Мне спать не полагается. Ложитесь, ложитесь. Да сними ты ветровку, парень!

Вовка зевнул и уже в полусне стянул с себя ветровку…

Артем так и не заснул до утра. В конце концов он встал с топчана, подсел к дяде Юре и начал разговор.

Разговаривали они обо всем: о санатории, о машинах, о писателях.

— В нашем санатории много знаменитостей бывает. Недавно известный критик Савельев отдыхал.

— Кто? — изумился Артем. — Дмитрий Ефимович Савельев?

— Да. Ты и его знаешь?

— Знаю.

— А я с ним подружился. Хороший мужик. Простой такой, веселый, поговорить любит. Вот в этом вагончике ночи напролет с ним про жизнь разговаривали.

Это во многом меняет дело. Савельев был в этом же санатории. Могла в нем быть и Варвара Денисовна. Значит, круг подозреваемых снова расширился. Значит, кроме личности призрака, ничего установить не удалось. Кто же стоит за этим призраком?

Дядя Юра что-то весело рассказывал и сам хохотал над своими шутками, а Артем лишь вежливо улыбался, не вникая в их смысл.

— Ну, братец, пора поднимать твоих приятелей. Смотри-ка, как разоспались! Как медведи в берлоге! Буди.

Артем растолкал Виталика и Вовку. Они поблагодарили дядю Юру за ночлег и потащились на остановку. На этот раз там топтался народ. Человек пять, кроме них, ждали автобуса. Артем торопливо рассказывал ребятам о том, что узнал у дяди Юры. Но только ему это показалось крайне важным.

— Ну и что? — зевнул Вовка. — Савельев в санатории был давно, а Владислав Геннадьевич сейчас. Его прибытие в санаторий как раз совпадает с началом звонков. Не надо искусственно отводить от преступника подозрения.

В Вовкиных глазах Владислав Геннадьевич уже прочно занял место преступника.

— Я и так только под вашим напором согласился пока не устраивать ему очной ставки со сторожем.

Вовка говорил довольно громко. И люди на остановке с любопытством косились на троих ребят, которые сыпали словами — «преступник», «очная ставка», «подозрение».

— Говори потише, — посоветовал Вовке Виталик. — Как бы нас самих под подозрение не взяли.

— А нас из-за чего? — возмутился Вовка, но голос снизил.

Ровно в семь часов к остановке подкатил автобус, мальчишки затащили в салон свои изрядно похудевшие рюкзаки, заняли места у окна и поехали домой.

Дома мама встретила Артема ледяным выражением лица.

— Как прошел ваш поход? — поинтересовалась она.

— Хорошо, — настороженно ответил Артем, чувствуя неладное.

— Так где вы были?

— Я же говорил, санаторий «Лесная тишина».

— Звонила староста вашего класса, Вика Михайловская.

— Ну и что? — еле слышно прошептал Артем, уже понимая, что маме все известно.

— Она сказала, что Галина Егоровна не назначала никакого похода. Слава богу, она позвонила только сегодня утром. Если бы звонок был вчера, я бы уже была в сумасшедшем доме. Так как все это понимать?

Черт бы побрал эту Вику! Никогда не звонит, а тут выбрала удобный момент!

— Мамочка! Это было необходимо! — Артем в отчаянии не знал, что ему говорить. — Мы выслеживали одного человека!

— Выследили?

— Да.

— Я очень рада. А что, если бы вы не вернулись? Где бы мы вас искали?

— У санатория «Лесная тишина».

— Прекрасно! Хотя бы в этом вы не врали! Значит, так, дорогой мой! Ты сам знаешь, я воспитатель нестрогий, но и моему терпению пришел конец. Сейчас я позвоню родителям Вовы и Виталика, и мы все вместе решим, как вас наказать.

Ах, вот как! Родители Вовки и Виталика, еще ни о чем не знают?

— Мам! Мама! Мамочка! — завопил Артем, вцепляясь в рукав маминого халата. — Пожалуйста! Не нужно ничего говорить их родителям! Виталика отец будет бить, а у Вовки дома только бабушка, у нее сердце плохое!

— Сердце плохое? — переспросила мама. — А мое сердце тебя не волнует? — Она гневно выдержала умоляющий взгляд сына, освободила рукав и сказала: — Хорошо. Раз ты такой заботливый друг, то отвечать будешь за троих.

— Я согласен, — вздохнул Артем, с трудом представляя себе, в чем будет заключаться его наказание.

Мама никогда не наказывала его. Только иногда прекращала с ним разговаривать. А что она придумает теперь?

— Будешь сидеть под домашним арестом. До конца каникул.

— До конца каникул? — взвыл Артем.

Но это же жестоко! Это несправедливо! В конце концов, он соврал про поход, но ведь сказал, куда отправляется и вернулся вовремя! Должны же быть какие-то смягчающие обстоятельства!

— До конца каникул, — мама была непоколебима. — Своих друзей парламентерами можешь не присылать, а то и им влетит. Ясно?

Артем молча кивнул, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься, и ушел в свою комнату. Сначала он даже хотел объявить маме голодовку. Тогда она, наверное, быстрее сжалится.

Но этих твердых намерений хватило только до первых вкусных запахов, донесшихся из кухни. Артем чувствовал, как в нем просыпается зверский аппетит, и понимал, что голодовка как средство борьбы против мамы ему не по плечу.

Вовка и Виталик, узнав о положении Артема, посочувствовали ему, но сказали, что его мама просто клад. Это потому что она согласилась ничего не сообщать их родителям.

— Домашний арест — это не так уж страшно, — подбодрил его Виталик. — Меня папка ремнем лупит знаешь как больно!

Артем, к счастью, не знал, но такое утешение мало его обрадовало.

— А ты представь, что ты узник. Ну, как раньше! За идею! — посоветовал ему Вовка.

— За какую идею? — кисло улыбнулся Артем. — За призрака?

Да, вот кто во всем виноват! Этот проклятый призрак! То есть Безголосый, из-за которого пришлось ездить в санаторий!

Кстати, сегодня вечером должен быть звонок из детского сада. Вот и отлично! Артем с ним поговорит! Он ему скажет! Он многое ему теперь хочет сказать!

Артем впервые без страха ждал этого звонка. Наоборот, даже с каким-то злорадством.

Безголосый об этом знать не мог. И поэтому ровно в половине двенадцатого начал скрежетать свой очередной бред.

— Мне холодно… Я не могу достать до пламени… Освободи меня…

— Откуда? — холодно поинтересовался Артем.

Голос растерянно смолк: с ним еще не пытались вступить в диалог.

— Откуда вас освобождать? — повторил свой вопрос Артем. — Из санатория «Лесная тишина» или из детского сада?

«Призрак» был поражен его наглостью и осведомленностью.

— А что если я позвоню вам на работу — и в детский сад, и в санаторий — и сообщу, что вы занимаетесь шантажом? А еще лучше я заявлю в милицию о шантаже и о краже редкой книги? Про вас и про Владислава Геннадьевича? Знаете такого?

— Н-нет, — прохрипел Безголосый. — Я никого не знаю.

— Ну, конечно! — рассмеялся Артем и сказал: — Думаю, звонков больше не будет? Это может плохо для вас кончиться.

• Предыдущая
• 25/29
• Следующая