Нежданная гостья - Лейкер Розалинда - Страница 28
- Предыдущая
- 28/48
- Следующая
Розелла наклонила бокал, рассматривая пляшущие пузырьки.
– Каждый раз, когда дедушка приезжал во Францию, я лелеяла надежду, что он возьмет меня на Мартинику, но Андрэ никогда не предлагал, а я не осмеливалась просить. Тогда я не знала, что была не просто его подопечная. – Она подняла голову. – Как он выглядел, когда вы встретились в последний раз? Его здоровье пошатнулось уже тогда?
Филипп задумчиво кивнул.
– Андрэ очень похудел и впал в депрессию, хотя старался скрыть свое состояние. Три поколения Каделей управляли плантацией и жили в большом доме с верандой. Ему не хотелось оставлять все это. Он знал, что, покинув остров, никогда больше не увидит Мартинику.
– Из письма, которое вы оставили в отеле, я, конечно, знаю, что вы имели представление о моем существовании. Андрэ когда-нибудь говорил вам обо мне? – Розелла откинулась назад. – Именно это я хотела спросить с того самого дня, когда вы пообещали рассказать мне о дедушке.
Филипп взял у нее бокал с шампанским, видя, что она не собирается больше пить, и поставил его на землю рядом со своим пустым. Потом он положил руку на спинку скамейки позади Розеллы.
– Андрэ действительно говорил о вас. Причем несколько раз. У него хранилось много ваших фотографий, но среди них не было ни одной достаточно новой. Поэтому-то я и не связал фотогеничного ребенка с красивой девушкой, которую увидел сначала на гостиничной лестнице, а потом на балконе.
Розелла не отреагировала на комплимент, она думала сейчас только о дедушке.
– Моя мать сбежала с Мартиники вместе с моим отцом. Думаю, поэтому Андрэ никогда не возил меня туда.
– Она убежала? Полагаю, вы правы. Кажется, Андрэ печалился, что вы все еще томитесь в школе, но, когда я спросил, почему бы не послать за вами, он покачал головой и сказал, что острова – не подходящее место для юных девушек.
– Вы считаете, он из-за меня решил вернуться во Францию?
– Естественно, его очень заботило ваше благополучие, но сердце Андрэ пошаливало уже давно. Вы не должны думать, будто он прожил бы дольше, если бы остался на Мартинике. Уже когда я прощался с ним, у меня возникло горькое предчувствие, что его дни сочтены. Конечно, мы постоянно поддерживали связь из-за дел, которые я вел для него в Париже, и, когда он радостно написал, что вскоре отправится домой во Францию и сообщил дату приезда, я сделал вывод из письма, что здоровье Андрэ улучшилось. Увы!
– Никогда не забуду те кошмарные дни, когда я ждала дедушку, – мрачно произнесла Розелла.
Филипп наклонился вперед.
– Если бы я только не поторопился с глупым отъездом из Парижа! Тогда бы мы встретились, и встретились бы в тот самый день, когда я предпочел оставить письмо вместо того, чтобы дождаться вас. Но я полагал, что маленькая школьница, которую сопровождает воспитательница, не больше меня знает о дате приезда Андрэ. В тот момент я оказался в затруднительном положении, так как предложил погостить у меня в деревне приятелю-судовладельцу и его жене, которую я никогда не встречал. Они хотели найти дом в долине Луары, и я не мог больше откладывать отъезд. Примчавшись сюда, я получил сообщение, что они передумали и едут в Прованс.
Филипп весело ухмыльнулся, словно капризы неизвестной дамы не причинили ему неудобств. Розелле его рассказ показался восхитительным. Значит, она оказалась права. Вовсе не умопомрачительное желание снова увидеть Луизу заставило Филиппа в такой спешке покинуть Париж.
– Прованс чудесен, – горячо воскликнула Розелла. – Однажды с дедушкой я побывала в Сент-Тропезе и еще нескольких городах Прованса. Больше всего мне запомнились запах розмарина, лаванды и чабреца, доносившийся со скалистых холмов, черные кипарисы и живой цвет моря. – Я согласна с женой судовладельца и предпочитаю Прованс долине Луары.
– Интересно, почему? – с любопытством спросил Филипп, опершись подбородком на руку. – Не от того ли, что долина Луары для вас означает замок де Луимонт, а замок означает несчастье?
Розелла кивнула.
– Когда я представляю себе карту Франции, один район для меня темнее остальных. Это место, в которое я надеялась никогда не возвращаться. Я не могла даже вообразить, что судьба распорядится столь неожиданно и снова забросит меня сюда.
– Весьма трагично, – произнес Филипп с глубокой серьезностью, – что вам приходится испытывать такую враждебность к одному из самых красивых уголков всей Франции.
– Глазами я вижу здешнее великолепие, – печально объяснила Розелла, но мое сердце настроено против.
– Следовательно, вы ничего не видели по-настоящему, – сказал он, взглянув на Розеллу полупытливо, полузагадочно. – Что связывает вас столь тесно с прошлым? Что делает для вас невозможным посмотреть на жизнь глазами взрослой молодой женщины? Когда вы вырветесь из своей клетки?
Слова Филиппа задели за больное место. Он прав. Розелла – пленница собственных эмоций. Только она одна знает, что башенная комната символизирует все давно ушедшее: любовь, страх, страдания. И держит ее в плену.
– Может быть, я потеряла ключ, – нерешительно проговорила девушка.
Вполне вероятно, что замок будет удерживать ее до дня смерти. Возможно, свобода выбора уже ускользнула от нее. Если стены башенной комнаты когда-нибудь сомкнутся и обрушатся, в минуту своего конца она познает ужас, но не удивление.
– Не думаю, Розелла.
Девушка медленно подняла голову, отбросила назад упавший на лицо локон и взглянула в глаза Филиппу. Сердце потеплело от искренней веры в ее силы, прозвучавшей в его голосе. Неужели в Филиппе она нашла человека, которому можно по-настоящему доверять? Человека, к которому можно обратиться, как к надежному другу?
Только сейчас Розелла заметила, что пока они разговаривали, день подошел к концу, уступив место чудесному вечеру. Небо стало бледно-лимонным, а на каждом дереве зажглись разноцветные фонарики. Девушке показалось, она могла бы остаться в этом тихом саду всю ночь, слушая доносящуюся издалека музыку, вдыхая аромат цветов.
Она робко улыбнулась Филиппу.
– Вы даете мне поддержку.
На его лице отразилось удовольствие.
– Это хорошо. Я рад.
Все вокруг них пришло в движение. Гости выходили из нижнего сада, снова направляясь на лужайку перед особняком. На фоне пастельного неба возник силуэт Луизы. Она стояла на верхней ступеньке, украшенной флажками лестницы.
– Ах вот вы где, Филипп. – Ее голос прозвенел легко и радостно, неестественность тона резанула слух Розеллы. – Невеста и жених уезжают. Пойдете проводить их?
Розелла встала вместе с Филиппом. Луиза болтала с ним, когда втроем они влились в поток гостей, направлявшихся к экипажу новобрачных. Собралась веселая возбужденная толпа, и в лучах заходящего солнца из дома вышли новобрачные. Клодин, переодевшаяся в дорожный костюм изумрудно-зеленого цвета, словно прелестная маленькая птичка бросилась вперед поцеловать в обе щеки свекровь. Ближайшие друзья обняли ее и расцеловали, и в последнюю очередь она повернулась к отцу. Себастьен попрощался с матерью, пожал множество рук, но его глаза беспокойно метались по толпе.
Розелла отпрянула назад, стараясь скрыться за другими гостями, ведь она прекрасно знала, кого он искал. Но когда Себастьен и Клодин сели в карету, он оказался как раз с той стороны, где стояла Розелла. Она бы попятилась еще дальше, но Филипп воспользовался давкой и обвил рукой талию девушки. Себастьен приказал отправляться, сгорая от нетерпения положить конец маханию платочками и бросанию лепестков. Под стук копыт четверки вороных, радостные крики и аплодисменты молодожены отправились в свадебное путешествие.
Экипаж проехал в нескольких футах от Розеллы, и Себастьен увидел ее. В темных глазах мелькнуло обещание, что между ними ничего не кончено, и неважно, как она будет бороться против этого. Потом Розелла в последний раз поймала восторженный взгляд Клодин, и карета скрылась за деревьями.
– Я отвезу вас домой, – бесцветным тоном произнес Филипп.
Розелла повернулась к нему и поняла, что он разгадал значение прощального взгляда Себастьена. И она поняла еще кое-что: ее надежды на дружбу с Филиппом потерпели крушение. Он хотел большего, чем дружба, и не собирался уступать Розеллу Себастьену или кому-то другому. В его планы входило завоевать ее только для себя.
- Предыдущая
- 28/48
- Следующая
