Выйти замуж за Феникса - Форш Татьяна Алексеевна - Страница 80

• Предыдущая
• 80/91
• Следующая

Я осторожно, чтобы не разбудить, забралась на мягкие ковры и, вытащив из-под бока Змея одну подушку, с наслаждением опустила на нее голову. Надо спать! Завтра на рассвете начнутся гонки! Самые главные в моей жизни. Наверное, весь город уже спит в предвкушении завтрашнего дня!

Надо спать!

Я честно закрыла глаза и тут же их открыла. Интересно, что тетя хотела сказать? Когда советовала проверить Ника? Если просто поцеловать — то уже было, и я ничего не поняла! Или целовать нужно именно тогда, когда он спит?

Приподнявшись на локте, я с трепетом взглянула на него. Точнее, на его размытый в темноте силуэт. Мало того что на чердаке хоть глаз выколи, так еще и закрылся с головой легким одеялом! А если и вправду проверить? Ну то есть поцеловать? Только как я пойму, прошел он проверку или нет? Вот черт! Надо было тетю как следует расспросить!

Я в задумчивости села, коснулась зеркальца… и решила не тревожить ее по пустякам. Уж если тетя поняла, как эта проверка работает, так неужто я не пойму? Подобравшись поближе к Нику, я медленно потянула одеяло и склонилась над ним, ориентируясь только на легкое размеренное дыхание. Что же темно-то так? Даже далекие звезды не доносили до нашего чердака свой призрачный свет. Как бы не промахнуться с поцелуем! А ну как оставлю засос на носу или чмокну, как покойника, в лоб? Вряд ли он правильно отреагирует на такие знаки внимания!

Если отреагирует вообще! Вон как спит сладко. И плевать ему на все проверки! Эх, что ж боязно-то так?

Стараясь унять внезапно охватившую меня дрожь, я коснулась его лица, мазнула губами по щеке и наконец нашла то, что искала. Губы, такие мягкие, такие горячие, словно только и ждали меня. Впились в мой рот жарким поцелуем, заставляя замереть от волнения.

Не ожидала я от спящего Никиты такого напора! Ой, мамочки!

Сильные руки мужчины сжали меня в кольцо, а пальцы впились мне в филейную часть так, словно хотели из одной меня сделать две!

— Ник, подожди… — Я на миг успела прервать сумасшедший поцелуй и глотнуть воздуха. — Я только хотела…

Но договорить он мне не дал. Кувыркнул в воздухе, и я оказалась в западне его тяжелого тела, любопытных рук и ненасытных губ. Кажется, я слышала треск одежды и голос Змея, что-то бормотавшего о «силах небесных», но мне было уже все равно. Я крепко зажмурилась от страха. Затем страх перерос в панику, а паника во что-то неодолимое, наполненное ужасом и… сумасшедшей сладостью, которая подчиняла меня все сильнее, в каком-то первобытном, безумном действии делая наши тела одним целым.

А может, это какой-то магический ритуал?

Кажется, я кричала от невероятного, разрывающего восторга и плакала, когда тот невидимый, что дарил мне этот восторг, оставлял меня одну. Но он возвращался, чтобы снова подчинять меня себе и подчиняться.

— Ник… Ник? Ник! Ник!!! — Не в силах больше сдерживаться я распахнула глаза. — Я люблю тебя! Я очень тебя люблю!!! Больше всех на свете!

Темный силуэт мужчины устало опустился рядом со мной на подушки.

— И я люблю тебя, моя принцесса! — едва слышно шепнул он, приподнялся на локте, и я почувствовала его пальцы, скользнувшие по щеке, шее, ложбинке между грудями. — Очень люблю!

Вдруг луч любопытной луны заглянул в темноту чердака, высвечивая все тайны, прятавшиеся в сумраке летней ночи, и я замерла от ужаса, глядя вместо серых глаз любимого в выжженные бельма моего мужа. Обожженные губы Феникса растянулись в жуткой улыбке, и, прежде чем провалиться в забвение, освобождающее от кошмара, я услышала:

— Теперь ты — моя!

Утро ворвалось в мою жизнь стремительно и громко. Казалось, где-то разом заржали лошади, залаяли собаки, закричали, заспорили на все лады голоса, спрашивая одно и то же.

— Где? Я спрашиваю, где ты их оставил?

— Как ты их там оставил?!

И уже другими голосами отвечая:

— Так в конюшне!

— В конюшню завел и привязал в стойло.

Боже, отчего же все тело болит так, словно меня пропустили через мясорубку? Особенно голова! На ней что, вчера еще и станцевали?

Я распахнула глаза. Воспоминания, спрятанные под покровом дремоты, мгновенно взорвали мою бедную черепушку и разлетелись солнечными лучами по чердаку. Боже, что я наделала?! Я… А что я наделала? Всего лишь исполнила свой супружеский долг… Чего хотела, так сказать, то и получила!

Я вскинула руку к голове и замерла, разглядывая черную ткань костюма нинь-дзя, скрывающую мое тело. Стоп! Если вчера я занималась любовью с Фениксом, то почему я одетая? А если я занималась любовью с Фениксом в присутствии моих спутников, то почему так увлеченно, совершенно не обращая на меня никакого внимания, спорят с двумя шамаханами Ник и Змей? А Борька им поддакивает.

— Халтура! Да как вы смеете меня — говорящего коня! — в такие экстремальные условия копытами?!

Борька? На чердаке?!

Нет, похоже, или тетя чего-то не то наколдовала, или Зейнаб в чай порошок из мухоморов подсыпала! Ну не могу же я сама себе признаться, что на почве замужества и поисков кольца я окончательно свихнулась!

Не могу!

Или могу?

Я с трудом поднялась, еще раз недоверчиво оглядела абсолютно целый костюм и подошла к спорщикам.

— Что происходит?! Зачем меня будить, да еще такими воплями?! Борька, что ты тут делаешь?! — И едва не застонала. Черт! Рассвет! Бега! Дернула Никиту за рукав и поспешно сменила тему: — А как же забег? Нам еще не пора?

— Можешь забыть про забег! Наши лошади пропали! А вместе с ними еще несколько десятков жеребцов у прибывших участвовать в забеге шамахан! — Ник только мрачно скользнул по мне взглядом и снова напустился на жавшихся в проеме двери слуг: — Как они могли пропасть, если вы ни на миг не сомкнули глаз?! Что вообще происходило этой ночью? Было что-нибудь подозрительное?

Шамахане переглянулись и вразнобой замотали головами:

— Было!

— Не было! Ни шороха, ни звука!

— Как ни звука? А крики — слышал?

— Полночи! — поддакнул его товарищ и выразительно постучал костяшками пальцев по лбу. — И что? Тебя спрашивают, странное что-нибудь было? А крики — это нормально! Каждый уважаемый бай с собой по гарему привез!

— И что?

— И то! Либо баи развлекались, либо жены друг другу волосы выщипывали!

— Самое странное было, когда к нам в дверь постучался конь.

— Ага. И нецензурно отозвался о наших умственных способностях.

— И еще велел к хозяйке привести!

— Уважаемые, а я не сильно вас перебью, если скажу, что меня жутко достало здесь стоять и слушать этот бред? — Носом раздвинув спорщиков, на чердак протопал Борька и, заметив меня, радостно хрюкнул: — Доброго утра, хозяйка! А чего такой вид, будто тебя полночи вместо швабры использовали?

Я почувствовала, как мои щеки заливает огонь. А вдруг и вправду использовали? И то, что мне привиделось, причудилось — не сон и не бред? Вдруг все было по-настоящему? И ощущения говорят о том же! Только Ник и Змей ведут себя так, будто ничего не видели и ни о чем не знают! А может, и вправду не знают? Феникс же маг. Что ему напустить беспамятство на всех троих?

— Ты прав! Никаких условий для жизни! — Я окинула взглядом внимательно разглядывающих меня спутников и пошла ва-банк: — Кстати, господа! Мне сегодня кто-то всю ночь спать не давал — вы не в курсе?

— В курсе! — Змей уставил лапы в бока. — Ты! Сама себе! И всем!

— Это как?! — Я даже отступила на шаг. Тело отозвалось тянущей болью. Да что сегодня произошло-то?

— Это так! Ты, — Змей обличительно уставил в меня палец, — всю ночь брыкалась, как коза! Показать синяк?

— Не, боюсь, не разгляжу! — Я оглядела его сине-зеленую шкуру. — Ты весь как один большой синяк.

— Может, вы потом обсудите ваши синяки, а сейчас найдем хоть одного завалящего жеребца и двинем к старту? — Ник мрачно скользнул по нам взглядом и тоскливо посмотрел в окно. — Скоро начнется байга, а у нас только Борька!

— А что случилось с нашими кобылками? — Я не отводила глаз от Никиты. Не знаю, что сегодня произошло и в каком измерении, но главное, чтобы о моих ночных приключениях не узнал Никита. А Феникс… Плевать мне скоро будет на Феникса!

• Предыдущая
• 80/91
• Следующая