Валет мечей - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 21

• Предыдущая
• 21/76
• Следующая

У Иллик-Винга Смерти Двоих присоединились к каравану, державшему путь в Но-Омбрульск. Всю Призрачную Луну они провели сидя на спинах лохматых приземистых мингольских лошадок, хорошо переносивших морозы. Несмотря на то что лето уже началось, в горах Пляшущих Троллей и у подножия Гряды Бренных Останков было достаточно холодно, чтобы заставить двоих наемников на каждом шагу поминать мужской детородный член и мать того персонажа, о котором не следует говорить на ночь глядя. Во время привалов они старались держаться поближе к огню, а ночами их согревала мысль о сокровищах, припрятанных их нареченными.

– Этот Фафхрд представляется мне драконом, который сидит на груде золота в глубокой горной пещере, – заявил однажды тощий наемник. – Теперь я уже полностью вжился в этот образ. И кстати, до нашей встречи осталось совсем немного времени.

– А мне Мышелов снится в виде огромного серого паука, – откликнулся второй, – живущего в норе со множеством ходов и выходов, разветвлений и закоулков, и каждый уголок его логова забит серебром, янтарем и слоновой костью. Да, теперь я тоже смогу сыграть его роль. Удивительно, до чего похожими становимся мы в конце концов на наших подопечных.

По прибытии в охраняемый каменными башнями порт они направились в трактир, сняли там комнату и проспали, две ночи и один день, набираясь сил перед последним отрезком пути. Проснувшись, Смерть Мышелова решил прогуляться в сторону доков. Когда он вернулся, на лице его сияла довольная улыбка.

– Я договорился с капитаном уул-хрупсского торгового корабля. Мы отплываем послезавтра на заре.

– Луна Убийц начинается удачно, – прокомментировал еще лежавший в кровати тощий, как жердь, Смерть Фафхрда.

– Сначала капитан прикидывался, будто слыхом не слыхал про Льдистый остров, называл его легендой, но когда я показал ему значок и прочие доказательства принадлежности к Ордену Душегубов, он понял, что его торговым секретам ничто не угрожает, и отказался от своей купеческой скрытности. Кстати, наше судно называется «Хорошая Новость».

– Отличное название, – ответил второй, улыбаясь. – Ах, Фафхрд, Мышелов, родные вы наши, братья-близнецы спешат к вам!

Долгие сумерки собственно и составили короткую летнюю ночь; утро Дня Летнего Солнцестояния в Соленой Гавани выдалось туманным и холодным. Тем не менее в кухне при казарме, где в эту ночь помещались Фафхрд и Мышелов, царила веселая суета; оживленно было и в доме Афрейт, где ночевали Сиф и племянницы обеих женщин: Мэй, Мара и Гейл.

Огненноликое солнце не заставило долго себя ждать и, пустившись в свое самое длинное в году путешествие, испепелило легкую молочную дымку, окутывавшую берега Льдистого, и остров предстал во всей своей красе – от низких крыш Соленой Гавани у края и до холмов в центре, а на полпути между ними падающей башней нависал над широко раскинувшимся Большим Лугом Эльвенхольм.

Вскоре из ворот казармы показалась беспорядочная процессия. Неспешно и прихотливо змеилась она по улицам городка, где жили жены обитателей казарм, зарабатывая себе на жизнь преимущественно торговлей – по крайней мере в свободное время, – а также морячки и другие приглашенные на праздник люди. Мужчины по очереди везли тележку, наполненную корзинами с ячменными лепешками, сладкими хлебцами, сыром, жареной бараниной и козлятиной, фруктовыми компотами и другими деликатесами, традиционно приготовляемыми на Льдистом. На самом дне, тщательно укрытая снегом, помещалась самая драгоценная кладь – бочонки с горьким темным элем. Несколько человек играли на флейтах и небольших ручных арфах.

У доков к ним присоединился одетый в черный выходной костюм Гронигер и сообщил новость:

– Вечером из Но-Омбрульска пришла уул-плернская «Северная Звезда». Капитан говорит, что, по последним сведениям, «Хорошая Новость» из Уул-Хруспа направлялась к Льдистому следом за ними. Через день-другой должна быть здесь.

Тут старый мингол Урф принялся жаловаться, что его старым костям уже не вынести прогулки до Эльвенхольма, что у него опять разболится левая лодыжка и что лучше ему погреться на солнышке прямо здесь, в порту. Там они его и оставили: кряхтя, примостил он свое старое костлявое тело на разогретых камнях и устремил вдаль привычный к морским просторам взгляд, мимо «Морского Ястреба», «Бродяги», «Северной Звезды» и других кораблей, стоявших на якоре среди рыбацких шлюпок островитян.

Фафхрд заметил Гронигеру:

– Я здесь уже больше года и все никак не могу привыкнуть к тому, что Соленая Гавань – такой оживленный порт. А ведь весь Невон считает Льдистый легендой; по крайней мере, я сам именно так полжизни и думал.

– Легенды путешествуют на крыльях радуги и повсюду оставляют яркие следы, – усмехнулся начальник порта, – в то время как реальность плетется пешком, одетая в неприметный плащ.

– Как твой?

– Угу, – промычал Гронигер, довольный.

– А вот для капитанов, цеховых мастеров и королей, извлекающих немалые прибыли из торговли с нами, это вовсе не легенда, – ввернул Мышелов. – На легендах всегда кто-нибудь наживается. – Коротышка (хотя среди своих он, разумеется, ни в коем случае таковым не считался) был в хорошем настроении, все время переходил от одной группы к другой, со всеми шутил и зубоскалил.

Скаллик, младший лейтенант, состоявший под началом у Скора, затянул боевую песню берсерков, и Фафхрд, незаметно для себя, начал подтягивать. На следующей остановке им передали по кружке с элем, отчего все еще больше развеселились.

На выходе из города, там, где дорога начинала петлять между засеянными скороспелым местным ячменем полями, они встретились с процессией женщин, которые шли из дома Афрейт. Их запасы еды и питья были сложены в две большие красные тележки, которые тащили два белых волкодава, огромных, как медведи, и кротких, как овечки. К ним присоединились жены моряков и рыбачки Хильза и Рилл, которые внесли свой вклад в общие приготовления – два кувшина рыбы в сладком соусе. С ними была и колдунья мамаша Грам, – не моложе Урфа, она, однако, упрямо ковыляла вместе со всеми. О ней говорили, что за всю свою долгую жизнь она не пропустила ни одной пирушки.

Встреча двух компаний сопровождалась радостными криками и песнями, а трое племянниц Сиф и Афрейт тут же побежали играть с городскими ребятишками, увязавшимися за первой процессией.

Фафхрд повернул назад, чтобы подробнее расспросить Гронигера о пришедших в Соленую Гавань кораблях, потрясая для пущей выразительности крюком, служившим ему вместо кисти левой руки.

– Я слышал, будто некоторые из этих кораблей не приписаны ни к одному невонскому порту, да и сам видел кое-какие тому доказательства.

– Да ты, как я погляжу, и сам охотник до легенд, – удивился одетый в черное человек. Затем ехидно добавил:

– Почему бы тебе не заняться составлением гороскопов для кораблей, раз уж ты так мастерски разбираешься в звездах, обычных и волосатых? – Тут он нахмурился. – Хотя появился тут один черный одномачтовик с белой полосой, о порте приписки которого мне, признаюсь, хотелось бы знать больше. Капитан не пустил меня в трюм, а парусов для такого корпуса у него явно маловато. Он говорит, что приплыл из Сайенда, но уже давно прошел слух, что морские минголы сожгли его дотла. Заявляет, что слухи были сильно преувеличены. Акцента его я не смог разобрать.

– Вот видишь? – отвечал Фафхрд. – Что касается гороскопов, то я их составлять не умею, да и не верю в них. Меня волнуют сами звезды и фигуры, в которые они складываются. А волосатая звезда интереснее всех прочих! Она растет каждую ночь. Сначала я думал, что это блуждающая звезда, но она стоит на месте. Я тебе ее покажу, как стемнеет.

– А еще лучше как-нибудь потом, когда выпивки будет поменьше, – снисходительно проворчал другой. – Мудрец с подозрением относится даже к тому, что составляет предмет его интересов. Увлечение порождает иллюзии.

• Предыдущая
• 21/76
• Следующая