Странник - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 17
- Предыдущая
- 17/87
- Следующая
— Посмотрите! — крикнула Рама Джоан, — за буквой D видна тоненькая черная дуга. Луна ее почти целиком заслоняет.
— Это только тень, которую отбрасывает Луна на новую планету! — после короткого раздумья возбужденно воскликнул Брехт. — Если даже Странник меньше, чем Луна, то я, по крайней мере, этого не замечаю! Росс, эти небесные тела разделяет каких-то несколько тысяч километров. Тем самым можно утверждать, что Странник почти такой же величины, как Земля.
— Мамочка, значит ли это, что они не столкнутся? — шепотом спросила Анна. — Господин Брехт поэтому радуется?
— Не совсем, любовь моя. Наверное, он с удовольствием наблюдал бы и за столкновением. Господин Брехт радуется, потому что любит точно знать, где что находится, чтобы потом делать из этого только очень верные выводы.
— Но зачем ему знать об этом Страннике? Ведь он не сможет ходить по этой планете, мамочка?
— Почему же, дорогая? Он вполне может мысленно побывать на ней.
Смесь кислорода и гелия из резервуара, который Дон открыл, передвинув рычаг, постепенно заполняла кабину «Бабы Яги». Давление этой смеси плотно закрыло крышку люка и открыло клапаны противодавления в шлеме космонавта. В кабине включились небольшие вентиляторы, которые, несмотря на то, что корабль все еще поднимался по инерции, привели в движение свежий воздух. Он проник в треснувший шлем, постепенно вытесняя из него двуокись углерода. Лицо Дона дрогнуло, дрожь пробежала по телу. Глубоко дыша, он погрузился в глубокий сон.
«Баба Яга» достигла вершины своей траектории, на мгновение зависла, а затем снова начала падать на Луну. Падая, она размеренно кувыркалась. Примерно каждые тридцать секунд на экране появлялась Луна, а потом — Земля. При каждом обороте ракеты Дон очень медленно перекатывался по палубе в покрытом пылью скафандре.
— Я не хотел бы ставить под вопрос вашу правдивость! — крикнул Полу идущий сзади него Кларенс Додд. — Вы понимаете меня, мистер Хэгбольт?
— Конечно! — крикнул Пол.
— Но мне кажется, — продолжал Коротышка, — что Пляжные Ворота Ванденберга N2 находятся значительно дальше, чем вы утверждали. Успокойся, Рагнарок!
— Они там, возле мигающего красного огонька, — бодро ответил Пол, с сожалением вынуждая признаться самому себе, что он вовсе не так в этом уверен. — Я должен признать, что в темноте плохо оценил расстояние.
— Не волнуйтесь, Додд. Пол нас доведет, — с убеждением заявил Брехт.
Они втроем как раз должны были сменить Хантера, Дылду и еще одного мужчину, которые несли кровать с больной.
— Как ты себя чувствуешь, Ванда? — спросила худая женщина, приседая на песке рядом с кроватью. — Может быть, дать тебе еще дигиталиса?
— Нет, спасибо. Мне уже немного лучше, — шепнула Ванда, открывая глаза. Взгляд ее упал на Странника.
— О, боже! — застонала она, отворачиваясь.
Странный шар предъявил людям свой новый облик. Остатки динозавра или же пингвина образовали большую букву С на левой стороне планеты, а желтое Д передвинулось на середину. Конечным результатом этого процесса было Д, вписанное в С. Кларенс Додд быстро сделал набросок, под которым сделал надпись «через два часа».
— По-моему, С — это перевернутая набок соломенная корзина, а Д — это кусок пирожного с лимонной глазурью, — закричала Анна, хлопая в ладоши. — А Луна — это сладкая дыня!
— Сейчас нам понятно, кто здесь голоден, — усмехнулась Рама Джоан.
— Или же Д — ушко в большой фиолетовой игле, — быстро добавила девочка.
— Золотая змея обвивается вокруг треснувшего яйца и вылупляется Хаос, — пробормотал Дылда.
Луна вместе со своей тенью полностью пересекла новую планету. Все почувствовали облегчение, когда кусочек ночного неба вынырнул между двумя небесными телами.
Находящийся у четвертого угла кровати Игнаций Войтович, сварщик по профессии, мужчина крепкого сложения с широким лицом, желая продлить мгновение отдыха, сказал:
— Одного я только не понимаю, господа, если это настоящая планета, величиной с Землю, то почему мы не ощущаем ее силы притяжения? Ведь мы должны себя чувствовать как-то… более легкими, что ли?
— Совершенно так же, — быстро ответил Хантер, — как мы не чувствуем притяжения Луны или Солнца. Кроме того, хотя мы и можем догадываться о величине планеты, мы понятия не имеем о ее массе. — Он на мгновение замолчал. — Конечно, — продолжал он задумчиво, — если она действительно прибыла из подпространства, то ее гравитационное поле для нас не существовало. Зато в следующий миг мы должны были внезапно оказаться под его воздействием. Можно допустить, что фронт появившегося гравитационного поля передвигается помедленнее света, но все равно: никаких последствий выхода планеты из подпространства не было замечено. Не так ли, господа?
— Видимых последствий, — поправил его Рудольф. — Кстати, Росс, у тебя есть какие-нибудь сомнения относительно моей теории, что Странник прибыл сюда из подпространства? Откуда бы тогда он мог здесь оказаться?
— Он мог войти в Солнечную систему замаскированным или же на какое-то время погашенным, — заявил Хантер. — Вы должны взвесить все возможности. Это твои собственные слова, не так ли?
— Гм-м… — протянул Рудольф. — Нет, я считаю, что сказанное Полом о полях деформации, видимых на картах звездного неба, склоняет чашу весов в сторону гипотезы Брехта о подпространстве. Кроме того… кстати, сколько прошло времени с момента появления?
— Два часа пять минут, — тут же ответил Кларенс Додд.
— Отлично! Двадцать три ноль два — пусть это время останется у вас в памяти, может быть, когда-нибудь внуки спросят вас, в котором часу вы видели чудовище, выскочившее из подпространства. Во всяком случае, в час ночи полная Луна должна была уже миновать высшую точку своего видимого пути, а к двум уже заметно опуститься. Однако сейчас Луна все еще находится в зените. Таким образом, можно предположить, что она сместилась минимум на три-четыре градуса к востоку, что соответствует примерно шести или восьми собственным ее диаметрам. А это может означать только одно — гравитационное поле новой планеты ускорило движение Луны по орбите. Следовательно, пришелец отнюдь не перышко!
— О, господи! — застонал Войтович. — А какое это ускорение, если принять, что Луна — это… допустим, ракета?
— От одного километра в секунду до… — Рудольф заколебался, словно не доверяя собственным расчетам, потом решился все же. — До шести или даже более километров в секунду.
Они с Хантером посмотрели друг на друга.
— О, господи! — повторил Войтович. — Но Луна вращается по старой орбите, только немного быстрее, да?
Пока шел этот разговор, черный перешеек между Луной и планетой немного расширился.
— Пожалуй, нам уже пора в путь, — задумчиво произнес Рудольф и наклонился, чтобы поднять край кровати.
— Верно, — коротко поддержал его Хантер.
Большие ротационные насосы работали, качая воду на левый борт трансатлантического лайнера «Принц Чарльз», чтобы выровнять тяжесть пассажиров и команды, так как все толпились у иллюминаторов правого борта, и хотя рассвет уже осветил небо, они продолжали смотреть на Странника и Луну, повисших над Атлантикой. Подсветка густой земной атмосферы привела к тому, что фиолетовый цвет покраснел, а золотой — стал оранжевым. Цветные световые полосы, пересекающие спокойные воды Атлантического океана, были необычайно красочны.
Инженер-радиотехник доложил капитану «Принца Чарльза»о странных и постоянно усиливающихся радиопомехах.
Несмотря на сломанный левый элерон и несколько дыр, выбитых или выжженных в крыльях раскаленными докрасна осколками пемзы, дону Гильермо Уолкеру удалось приземлиться на южном берегу озера Никарагуа, у самого устья реки Сан-Хуан. Повезло мне, думал он, что та большая глыба не попала прямо в фюзеляж!
Почти в восьмидесяти километрах к северо-востоку от Уолкера к вулкану на Ометепе присоединился вулкан на склоне соседней вершины Мадера, и они вместе начали выбрасывать вверх огненные столбы дыма и лавы, похожие друг на друга, словно близнецы. Хотя дон Гильермо и перестал уже на что-то рассчитывать в эту сошедшую с ума ночь, не далее, чем в полутора километрах от себя он увидел два мигающих красных огонька, которые, как обещали братья Арайза, должны были указать ему путь к лодке. Каррамба! Больше никогда в жизни он не будет подозревать ни одного брата-латиноамериканца в легкомыслии или коварстве!
- Предыдущая
- 17/87
- Следующая
