Скитальцы - Удовиченко Диана Донатовна - Страница 23

Ольда говорила, что рядом с артефактом лежат сокровища богов. Страшно представить, какие это могут быть богатства! Любой ребенок знает сказки о рубиновых и жемчужных небесных замках, воздушных колесницах, отлитых из чистого золота, об одеждах богов, усыпанных драгоценными камнями… О любви небожителей к роскоши сохранилось множество преданий. Есть даже легенды о том, как боги наказывали дерзких смертных, которые пытались сравниться с ними богатством.

Пожалуй, самая известная из них — история о Зуле, боге грома, и жадном короле. Когда-то, в незапамятные времена, в Мидлоне было очень богатое приморское государство, название которого история не донесла до наших дней. Казна правителя этой страны была доверху забита золотом и драгоценными камнями. Но королю всего было мало: он приказал отлить из золота все вещи, которыми пользовался в быту. Однако и на этом честолюбивый монарх не остановился: он покрыл золотом стены дворца изнутри, а потом и снаружи.

Возможно, Зул не обратил бы внимания на обезумевшего смертного, однако король в погоне за величием перешел границы дозволенного. Он повелел отлить новые подлокотники для своего трона в форме головы Зула, дабы показать народу, что правитель попирает даже богов. Этим поступком неразумный монарх очень разгневал повелителя грома. Но даже тогда Зул решил проявить великодушие и через своего посланца пообещал королю прощение, если тот утопит все свои богатства в океане. Монарх не поверил посланнику и приказал его казнить. Тогда разгневанный Зул обрушил на дворец правителя тысячи молний и превратил все сокровища в один огромный кусок расплавленного золота. В этом слитке и был навеки похоронен смертный, который посмел бросить вызов самому богу. Но на этом Зул не остановился. Он попросил своего брата Сиверентуса затопить всю страну, чтобы другие смертные не позарились на богатства надменного короля. Это был единственный случай, описанный в легендах, когда недолюбливавшие друг друга братья-боги пришли к согласию…

Если в небе над Диким архипелагом произошла битва богов, острова и воды вокруг них должны кишеть сокровищами. Доспехи богов, если судить по картинам и легендам, сделаны из золота, а щиты и шлемы выточены из цельных алмазов. Да одного такого шлема хватит на то, чтобы всю жизнь купаться в роскоши! Выполнив поручение ольды, можно будет заняться поиском клада. А отыскав его, осесть в Зириусе, где до меня никому нет дела. Куплю титул и поместье, тогда власти королевства уж точно не выдадут меня ни империи, ни эльфам, даже если кто-нибудь из них заявит, что я опасный преступник. Ну и нельзя забывать, что я буду как бы героем. Конечно, о подвиге моем никто не узнает, зато я смогу гордиться собой… С какой стороны ни посмотри, предложение ольды выглядело заманчиво. Об опасностях, подстерегающих на малоизученном Диком архипелаге, я предпочел не вспоминать.

Так я и уснул с мыслью о том, что соглашусь выполнить работу для Лак'хи.

Проснулся как обычно с рассветом. Мара еще спала и, не разбуди я ее, вряд ли очнулась бы в ближайшее время.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, когда она открыла глаза.

— Разбитой. Будто вместо сна сутки усердно тренировалась, — проворчала орка.

— Возможно, это последствия лихорадки, которая началась у тебя из-за воспаленной раны. Но ольда исцелила тебя.

— Как это она умудрилась? — удивленно спросила орка, ощупывая свою руку. — Царапина была довольно глубокой.

— Я все объясню потом, когда выберемся из этого леса. Ятуны не будут нас преследовать, хозяйка обещала их отвести.

Орка не стала задавать лишних вопросов, хоть и была весьма удивлена. Мы спустились в зеркальную комнату, где за столом, который снова ломился от угощений, нас уже ждала ольда.

Услышав мое согласие, Лак'ха лишь кивнула, давая понять, что другого и не ожидала, и сказала, что на выходе из особняка мы найдем мешки с провиантом и сменной одеждой. Я попытался было поторговаться:

— А деньги на путешествие? Их можно было бы считать авансом.

Мара изумленно вытаращила глаза, не понимая, за что я требую аванс.

— У меня нет золота, — ответила хозяйка.

Я великодушно отмахнулся:

— Сойдет и серебро.

— Серебра тоже нет. И не кажется ли тебе, что спасение ваших жизней тоже можно считать авансом, причем королевским?

Что ж, не вышло. Но попытаться следовало. Я молча поклонился. Сразу после завтрака мы покинули жилище Лак'хи.

Ольда сдержала обещание: на нас ни разу не напали ятуны. Путешествие было спокойным и мирным, а через четыре дня я увидел маленького лесного духа, который выглядывал из куста боярышника. Мы прошли Ятунхейм.

Все четверо суток перехода через Ятунхейм Лэй вел себя как-то странно, был молчалив, мрачен и задумчив. На привалах тихо сидел у костра, не сразу отзывался на мои оклики, а иной раз даже забывал о еде. Очнувшись, с изумлением смотрел на зажатый в руке кусок хлеба, будто не понимал, откуда он взялся. Не отпускал дурацких шуточек и ни разу не обозвал меня ни зеленой, ни орясиной. В конце концов, я даже начала опасаться, что друг заболел. На все расспросы эльф бурчал что-то вроде: «Погоди, сам разберусь, тогда и тебе расскажу…» — и снова впадал в задумчивость. Я не настаивала: меня больше тревожили ятуны, темные силуэты которых часто угадывались за деревьями. Не доверяя обещанию ольды, я все время была начеку.

Однако все обошлось. Мы благополучно выбрались из Ятунхейма в Безымянные земли. На первом же привале Лэй объявил, что нам нужно поговорить.

— Давно пора, — ответила я, укладывая сухие ветки в кострище. — Ну-ка, подпали…

Мы уселись возле весело трещавшего костерка, честно поделили остатки хлеба и ягод: провизия подошла к концу. Воды тоже оставалось на донышке фляги. Это меня не пугало: в Безымянных землях хотя бы водилась дичь, а из ручьев, что здесь текли, можно было пить, не опасаясь отравиться.

— У меня к тебе предложение, Мара, — жизнерадостно проговорил эльф, дожевывая хлеб. — Не хочешь ли ты прогуляться на Дикий архипелаг?

Я едва не поперхнулась.

— Зачем, во имя всех богов?!

— Ну а почему бы нет? Все равно у нас выбор маленький. Мы собирались в Зириус, так ведь и там никто нас не ждет. Тогда какая разница: туда или на Дикий архипелаг?

Я уже неплохо изучила ушастого, поэтому его нарочито легкомысленный тон меня не обманул.

— А ну-ка, выкладывай начистоту, — грозно велела я.

И он начал рассказывать. Клянусь Тиром, такого бреда мне слышать еще не доводилось! Лак'ха, война богов, поток магической энергии, вырождение волшебников и загадочный артефакт, который якобы должен спасти мир, — на Диком архипелаге, разумеется. Но Лэй излагал всю эту чушь с таким видом, будто делился со мной божественным откровением. В зеленых глазах горели азартные огоньки, речь была убедительной и гладкой.

— Послушай, — сказала я, когда поток его слов иссяк и мальчишка приложился к фляге, чтобы промочить пересохшее горло. — Не знаю, что с тобой сделала эта… красноглазая и как она сумела вбить в твою пустую ушастую голову подобное безумие, но я ей не верю. Лак'ха, это ж надо такое придумать!

— А между тем она спасла нам жизнь! — напомнил эльф. — Если бы не ольда, нас сожрали бы ятуны.

— И это тоже очень подозрительно! Как я могу доверять существу, которое управляет ятунами?

— Богиня, поэтому и управляет, — уперся Лэй.

— Богиня безмозглых тварей. Хороша Лак'ха… Как ты мог ей поверить?

— Тебе не понять, — затуманился друг, — ты не видела того, что видел я. Она…

Ушастик проговорил не меньше получаса, расписывая невероятные возможности ольды. Наконец устал и замолк. Но меня его пламенный монолог ничуть не убедил.

— Может, она просто очень сильная волшебница. Сам же говоришь, что поток магии, текущий в Вирл, увеличивается.

— Волшебница такого могущества, что под воздействием ее силы обитатели леса переродились в ятунов? — прищурился Лэй.