Да скроется мгла! - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 18

• Предыдущая
• 18/47
• Следующая

Непонятно откуда до него донесся тонюсенький голосок.

— Вот и развлечемся! Всю тяжелую работу буду делать я!

— Потому-то, мой маленький дружок Дикон, я и оставлю тебя дома — сказал Черный человек, обращаясь к надоедливой маленькой обезьянке.

Колокол замолчал, но его эхо, казалось, все еще продолжало разноситься по городу, похожее на голос из загробного мира. Притихшие жители до отказа заполнили внутреннее помещение огромного Собора, освещенное мягким светом, которым исходил от золота и драгоценных камней, поражающих воображение своим блеском. В воздухе разливался сладковатый запах ладана.

Священники в развевающихся шелковых рясах стояли повсюду. Согласно ритуалу, переодетый простолюдином Черный человек почтительно поклонился и присел на одну из скамеек возле прохода, как раз напротив сверкающего соборного органа. Из позолоченных труб инструмента струилась нежнейшая музыка, перекликающаяся звуками колокольного эха. Убаюканный этими звуками, Черный человек погрузился в сладостную полудрему, набожно вспоминая свои грехи. На него снизошло чувство умиротворенности и блаженства, Он знал, что такое состояние было вызвано не просто рассеянным светом, мягким звучанием музыки и душистым ладаном. Его вызывала радиация, подавляющая симпатическую и стимулирующая парасимпатическую нервную систему. Глупо было бы отказываться от подобного наслаждения. Радиация успокаивала тех, кто побывал в стрессовых ситуациях. Украдкой Черный человек наблюдал за присутствующими в зале. Их мышцы были расслаблены, рты приоткрыты в спокойной полуулыбке.

— Великий Бог, Господин неба и земли, священник всех священников, тот, кому служит Иерархия! — нарушил молчание елейный голос.

Из-за алтаря священники высвечивали прожекторами статую Великого Бога, которая была уменьшенной копией статуи на Соборе. Люди смиренно склонили головы. Их причитания, походившие на вздохи, вознеслись к куполу. Служба началась.

Торжественно запел церковный хор. Лишь одно событие, не укладывающиеся в обычные рамки, омрачило службу. В то время как хор начал петь «Торопите наш Новый Золотой Век», несколько пожилых прихожан неожиданно откликнулись на призыв, фальшиво подпевая хору. Их быстренько удалили из зала.

На кафедру взошел другой священник и начал творить молитву. Он обладал замечательным голосом: временами гневным и суровым, временами ласковым, почти нежным. Его слова близкие и понятные прихожанам проникали в самое сердце. В них, как всегда, говорилось о тяжелом положении простолюдинов и о постоянной заботе священников о благе народа. Они представляли Вселенную в виде мира, где только тяжким трудом можно искупить злой порок, доставшийся человечеству в наследство от Золотого Века. Люди вынуждены нести на себе проклятье тех времен. Но нежность в его голосе сменилась гневом, когда священник стал вещать о насущных проблемах, о все возрастающем наглости Сатаны и о мерзостях его прихвостней. Ответом ему было взволнованное шуршание домотканных одежд и скрип сидений. Он продолжил, поведав о необузданности дьявола, о множащихся грехах тех, кто, ослушается воли церкви. Закончил он речь добросердечным наказом каждому — бдительно следить за соседом и тщательно выявлять…

— … потому что никто не может знать, откуда явится нечисть в следующий раз. Семена неверия повсюду, и Сатана поливает и удобряет их каждый день. Он заботится о своем урожае. Но если Иерархия пожелает — она уничтожит Сатану. Однако в этой победе не будет вашей заслуги и не будет ее до тех пор, пока каждый из вас не изгонит дьявола из сердца своего, не высушит семени греха, чтобы оно стало неплодоносным!

Как только отзвучали его суровые предупреждения, в проходах появились священники Первого круга с тускло поблескивающими подносами в руках. Они обратились к прихожанам с требованием подношений на благо Иерархии:

— Пусть каждый даст сколько сможет!

Добровольные пожертвования считались высшей добродетелью. Отовсюду руки потянулись к сумкам. Подносы передавали из ряда в ряд, и монеты с мелодичным звяканьем падали на них.

— Когда один из священников подался вперед и схватил отяжелевший от денег поднос, чтобы передать ее в соседний ряд, то заметил неподалеку от себя крайне подозрительного простолюдина, который, ухмыляясь, смотрел на него. Ему вдруг почудилось, что кто-то оттолкнул его руку, удерживающую поднос. В глазах окружающих он заметил огонек любопытства. Со стороны рядов до него донесся слабый возглас удивлениями в растерянности. Священник огляделся вокруг. Человек, готовившийся принять от него поднос, уже протянул было руки, как вдруг неведомая сила подхватила блюдо с монетами и понесла. Прихожанин отпрянул, вытаращив глаза от испуга.

Поднос повис в воздухе.

Священник потянулся за ним, но блюдо завертелось и поднялось еще выше. Он снова попытался достать его, на цыпочки. Однако поднос взвился вверх. Вспомнив о своем высоком ранге, священник взял себя в руки и снова огляделся по сторонам. На него и снова осмотрелся по сторонам. На него глядели сотни удивленных глаз.

Поднос затрясся и медленно опустился вниз. Монеты со звоном подпрыгивали и скатывались на пол. Толпа следила за этими манипуляциями как зачарованная. Вот он метнулся вниз, потом пошел вверх, описывая в полумраке мерцающую кривую, и на самом пике ее перевернулся. К ногам изумленных людей пролился дождь монет, а пустой поднос поднялся и спокойно повис в воздухе.

Однако священник быстро сообразил, в чем дело. Он решил, что высшие Священники просто забыли предупредить о каком-то эксперименте, и пронзительно закричал:

— Смотрите! Чудо! Великий Бог являет нам свою безграничную щедрость. Он каждому дает столько, сколько он заслуживает…

Но не успел он закончить речь, как поднос, спикировав, налетел на него, пытаясь размозжить ему голову. Священник уворачивался, но блюдо не отступало, снова и снова настигая его. Наконец блюдо остановилось и застыло над священником как нимб, а затем резко опустилось не его бритую голову. Тот сначала взревел от боли, но, опомнившись, включил силовую защиту. Поднос немедленно поднялся и застыл на недосягаемой для поля высоте.

Между тем в зале началась паника. Одни все еще шарили под лавками в поисках даровых денег, другие толпой устремились к выходу. И те и другие то и дело поглядывали наверх, возбужденно толкая соседей локтями.

Словно по команде, орган вдруг заиграл громкую и торжественную мелодию, видимо, чтобы успокоить людей. Но неожиданно в музыку начали вкрадываться резкие звуки, напоминающие рев осла Ритм ее убыстрился, и органист в ужасе взглянул на партитуру, панически нажимая непослушные клавиши. Несмотря на все его усилия, из инструмента понеслась слащавая любовная мелодия, хорошо известная всем священнослужителям и многим прихожанам. То была новомодная песенка, очень популярная в домах Падших сестер. Мотив ее возбуждал в присутствующих животные инстинкты и плотские желания, что являлось результатом воздействия радиации на парасимпатическую нервную систему.

Сначала лишь немногие начали танцевать под музыку, покачиваясь и кружась на месте. Постепенно мелодия захватила всех. Толпа визжала, стонала и задыхалась, пританцовывая в психоделическом экстазе.

Теперь прихожанке походили не на людей, а на стадо тупых животных. Около священника, оглушенного ударом подноса, началась настоящая свалка. О деньгах уже все забыли. Люди катались по полу, крича и завывая. Кое-где пары потерявших рассудок людей уже обнимались.

Надо всей этой суматохой раздавался безумный трубный хохот органа. А поднос, летая под потолком, время от времени снижался, нападая на людей. И вдруг, сделав мертвую петлю, он метнулся и со звоном ударился о статую Великого Бога. Увидев это, прихожане в страхе бросились к выходу.

Неизвестно откуда раздался рев, способный, казалось, разорвать барабанные перепонки. От этого звука бегущие замерли на месте, как вкопанные, и лишь испуганно озираясь по сторонам в поисках того, кто его издал. Меж тем суровый голос проник в каждый уголок Собора.

• Предыдущая
• 18/47
• Следующая