Эксперимент «Ангел» - Паттерсон Джеймс - Страница 1

• 1/61
• Следующая

Прими мои сердечные поздравления, мой будущий читатель. Коли взялся читать эту книжку, ты уже на полпути к спасению, или, как минимум, к тому, чтобы дожить до следующего дня рождения. Да, да, ты, кто стоит в книжной лавке, листая эти страницы. Только не клади книжку обратно на полку. Я серьезно тебе говорю: здесь речь идет о жизни и смерти.

Скажешь, что, мол, тебе за дело до меня с моим семейством. Только уж поверь: сегодня это моя история, а завтра твоя — мы ведь все одним миром мазаны.

Так вот слушай. Только, знаешь, я баек прежде никогда не рассказывала, так что прости, как получится, так и получится. Терпи!

Ну ладно, зовут меня Макс, мне четырнадцать лет, живу с семьей. Семья моя — это пятеро ребят — никакого кровного родства, но крепче семьи не бывает.

Наша шестерка — чудо природы. Я не хвастаюсь, но ничего подобного ты раньше не видал. В общем-то мы приличные, смышленые и т. д. Но только «обыкновенного» в нас ни на грош нет.

Все шестеро — я, Игги, Клык, Надж, Газман и Ангел — сработаны вонючими сволочными учеными. Мы, понимаешь ли, гомункулы, эксперимент с девяностовосьмипроцентным успехом. Точнее, человечьего в нас девяносто восемь процентов. О важности двух оставшихся я говорить не буду.

Мы все выросли в лаборатории (она же тюряга) под названием Школа. Выросли в клетках, как подопытные крысы. Удивительно, что мы вообще способны думать и разговаривать. Но, по правде говоря, мы способны на многое.

В Школе был еще один эксперимент, перешагнувший за пределы зародышевой стадии. Эксперимент по созданию полулюдей-полуволков. Хищников этих назвали ирейзерами-стирателями — кого хочешь с лица земли живо сотрут. Они умные, жесткие и жестокие, и мало кто может удержать их в узде. Похожи на людей, но, чуть захотят, враз оволчатся — шкура, клыки, когти и все такое. В Школе подряжаются сторожами, полицейскими и палачами.

Мы для них — мишень, этакая занятная sapiens добыча. Главным образом они хотят разорвать каждому из нас горло, изничтожить так, чтобы про нас никто никогда нигде ничего не узнал.

Это я точно тебе говорю!

Так и знай, история эта — твоя история или детей твоих. Пусть не сейчас, пусть в недалеком будущем. Так что, пожалуйста, поверь мне — здесь все на полном серьезе. Я всем на свете рискую, только бы рассказать тебе все, только бы тебе все про это узнать.

Продолжай — продолжай читать, да так, чтоб остановить тебя никто-никто не смог.

Макс и моя семья: Клык, Игги, Надж, Газовщик и Ангел.

Добро пожаловать в наш кошмар.

Самое любопытное, что перед лицом неизбежной смерти все вдруг становится на свои места. Возьмем, к примеру, происходящее со мной прямо сейчас.

— Беги! Давай! Да быстрей же, ты же можешь еще наддать!

Заглатываю полные легкие воздуха. Мозг работает на чудовищных оборотах. Спасаюсь. Бегу не на жизнь, а на смерть.

Продираюсь через чащобу, в лохмотья разодрав руки, — невелика беда!

Каждый острый камень, каждая коряга, каждая палка будто нарочно бросаются мне под ноги — ну и хрен с ними!

Задыхаюсь от бега так, что легкие как огнем горят, — переживем и это.

Только бы подальше оторваться от ирейзеров!

Ирейзеры. Мутанты. Полулюди-полуволки, как всегда при пушках, как всегда жаждущие крови. Вот-вот они меня настигнут.

Вот такая она, моя перспективка: беги! Кто быстрее, ты или они? Ты, и только ты! И ты сейчас уйдешь от погони.

Я никогда прежде не была так далеко от Школы. Я совершенно потеряла всякие ориентиры — во времени и в пространстве. Но руки ритмично подталкивают тело, ноги подминают мелкий подлесок, а глаза зорко вглядываются в полутьму. Я уйду от них, выскочу на поляну, такую, чтобы хватило места для…

Нет! Нет!

Жадное, нетерпеливое, тошнотворное тявканье псов, идущих по кровавому следу, нагоняет меня сквозь чащобу. Хоть я, хоть любой из нас шестерых, даже Ангел, которой всего только шесть, какого хочешь человека обгоним… Но только не дикого здорового пса.

Псы, псы, подите прочь — мне спастись сегодня в ночь!

Псы неотступны. Но тут впереди сквозь чащобу забрезжил тусклый свет. Поляна? Только бы поляна, только бы поляна! Поляна — мое спасение!

Я ринулась напролом, тело — в пленке холодного пота, воздух — из груди со свистом! Еще чуток и…

Нет! Только не это!

Назад! Меня заносит. Руки во все стороны, как ветряки. Ноги пробуксовывают в щебенке. Нет, это не поляна. Впереди край каменного обрыва, вертикально уходящего в нескончаемую глубину. Позади лес, кишащий до зубов вооруженными психованными ирейзерами и истекающими горячей слюной псами. Ни то ни другое не вариант.

Псы захлебываются лаем. Они меня уже видят, видят свою добычу!

Заглядываю в смертельную пропасть. Что, разве у меня есть выбор? На моем месте ты, отчаянный читатель, сделал бы то же самое.

Зажмурившись, выбрасываю вперед руки и даю себе соскользнуть в бездну.

Ирейзеры орут от гнева, псы истерично воют, а дальше мне слышен только посвист разрезаемого моим телом воздуха.

На секунду становится неимоверно спокойно. Я улыбаюсь.

Глубоко вздохнув, раскидываю крылья как можно шире. Размахом в тринадцать футов, цвета бледного загара, с белыми прожилками и коричневатыми пятнышками, похожими на веснушки, они поймали потоки воздуха, и меня резко дернуло вверх, точно надо мной раскрылся парашют. Вот это да!

Взять на заметку: крылья быстро не раскрывать.

Напрягшись, я изо всех сил потянула крылья вниз, потом вверх и снова вниз.

Господи, да я же лечу, лечу, как всегда мечтала.

Все дальше укрытое тенью дно ущелья. Я засмеялась и рванулась вверх, ощущая силу своих мускулов, воздух, шуршащий перьями крыльев, ветерок, осушающий пот с лица.

Я взлетала все выше над краем ущелья, над остолбеневшими псами, над озверевшими ирейзерами.

Один из них, с волосатой рожей, со стекающей с клыков слюной, поднял ружье. Красная световая точка появилась на моей рваной ночной рубашке.

Не сегодня, псих, подумала я и круто свернула на запад, так, чтобы солнце ослепило его замутненные ненавистью глаза.

Я не собираюсь умирать сегодня.

Рывком сажусь на постели, сжимая руками сердце, и невольно ощупываю ночную рубашку. Ни тебе красных лазерных пятен, ни тебе простреленных дыр. Обмякнув от облегчения, падаю обратно на подушку.

Блин, вот сон проклятый. Всегда один и тот же: побег из Школы — погоня ирейзеров — с утеса вниз — ууу-х, крылья — полет… и наконец спасение. И всегда просыпаюсь, твердо зная, что секунду назад была на волоске от смерти.

Взять на заметку: контролировать Бессознательное. Сделать сны поприемлемей.

Холодно. Неимоверным усилием воли заставляю себя вылезти из уютной постели. Натягиваю чистый свитер — благодать. Надж с вечера унесла грязное в стирку.

Все еще спят. У мена пока еще есть пять минут тишины и покоя. А дальше — ныряй в новый день, как головой в омут.

По пути в кухню останавливаюсь в прихожей у окна: утреннее солнце пробивается в расщелину между вершинами гор, небо ясное, тени четкие. Вокруг ни души. Так бы стояла и смотрела, долго-долго.

Мы живем высоко в горах — только мы шестеро, я и моя семья. Так безопасней.

Наш дом построен лежащей на боку заглавной буквой «Е». Ее горизонтальные черточки перекинуты через глубокий каньон, так что если выглянуть из окна, кажется, что паришь. По шкале клевости от одного до десяти баллов нашему жилью полагаются все пятнадцать.

Здесь мы можем быть самими собой. Здесь мы свободны. Я про свободу буквально говорю, в том смысле, что не в клетке.

• 1/61
• Следующая