Каменная гостья - Лузина Лада (Кучерова Владислава) - Страница 4

– Отчего вы попросили о консультации именно меня? – полюбопытствовала Катерина. – Вы занимаетесь недвижимостью много лет и разбираетесь в ней намного лучше, чем я.

– О вас говорят разное, – обтекаемо ответил Дмитрий Андреевич. Ему было лет пятьдесят, и седины в его волосах было больше, чем черноты, а его внешность могла б показаться ничем не примечательной, кабы не цепкий, немного тяжелый и давящий взгляд.

Катерина Дображанская приняла его предложение из любопытства – любопытной показалась и просьба, и сам человек. В своих кругах он славился тем, что, вкладывая средства порой в самые спорные проекты, ни разу не ошибался, всегда получая наилучший навар.

– Например, говорят, что я ведьма? – облегчила ему откровенность шуткою Катя.

Дмитрий Андреевич не улыбнулся.

– И это тоже. А еще говорят, что у вас есть звериное чутье. В ведьм я не верю, а вот в чутье… с домом что-то не так.

– Значит, вы все же верите в мистику? – удивилась она.

– Я не верю ни в мистику, ни в привидений, – решительно опроверг он. – Я верю лишь собственным глазам. А они видят, что дом пуст… Почему? В начале 90-х его купил американец украинского происхождения Юрий Чопивский, правнук министра финансов УНР. Заплатил миллион. Вложил средства в реставрацию. И внезапно исчез… Он жаловался на каких-то чиновников, требовавших взятку, потом все принялись сетовать на кризис. Но помилуйте, Екатерина Михайловна, мы с вами знаем: чиновники во все века будут требовать взятки. А дом был отреставрирован не в кризис, а в самый разгар строительного бума, когда престижные квартиры уходили за миллионы со свистом… И что же? Один из самых известных домов в наипрестижнейшем месте как и стоял, так и стоит пустой. И так год за годом.

«Как будто Замок не желает пускать нас в себя, а впустив, сразу пытается выжить обратно, – подумала Катя. – И так было со дня постройки. Нет, раньше, еще когда он только начал строиться, возник пожар. Выходит, еще до начала строительства случилось что-то… Что же?»

Катерина не знала. Не предполагала. Потому сказала, давая себе время подумать:

– Позвольте мне оглядеться здесь.

– Буду признателен, – ответил Дмитрий Андреевич, и Катю умилила его слегка деланная светскость. – Заодно взгляните на это. – Он открыл папку и подал Катерине бумагу с дотошной хронологической таблицей.

С самого начала дом вел себя кое-как, не желая подчиняться человеческим законам. Дом-вор. Дом-убийца. Дом-хулиган… Но разве в биографии большинства доходных домов не случалось подобного? Строительство – бизнес. А бизнес – не бывает стерильно чистым.

Дображанская прошлась по пустым комнатам Замка. В отличие от изысканного фасада в стиле английской неоготики, интерьеры не отличались особым изыском – гладкие стены, гладкие потолки – после полувека коммуналки в нем не осталось архитектурных красот. Лестница, ведшая Катю с этажа на этаж, была похожа на самую обычную лестницу в стандартном позднесоветском доме. Фасадные окна выходили на Андреевский спуск, гостиницу «Андреевскую», где располагался Катин офис, и Замковую гору, известную киевлянам как Лысая Гора. На подоконнике стояли оставшиеся, возможно, от прежних жильцов, завернутые в пыльный целлофан портреты Леси Украинки и Тараса Шевченко, старый синий термос и чашка с отбитой ручкой. Над Лысой Горой кружил снег.

Старшая из трех Киевиц знала об истинных функциях Лыски не понаслышке. Но нынче ведьмацкая Гора была не лысой, а пушистой и белой. Белые склоны, сказочно-белые, облепленные инеем ветви деревьев. И все же, ни пушистой, ни белой по характеру их Гора не была… Может, зря Дмитрий не верил в ведьм? Может, излишне близкое соседство с их Лысой и объясняет все?

Гора вздыбилась – с Днепра подул ветер, взбивая глубокий снег. Внезапно в Замке стало очень холодно. Дом словно заключила в объятия зима, прижала к груди, обняла пышными белыми ледяными руками, обволокла струящимися волосами – за окном понеслись косые космы мелких снежинок. Чудный вид исчез, словно кто-то затер его пальцем…

Катя знобливо поежилась и пошла наверх, под самую крышу. Пол мансарды устилал закаменевший птичий помет. Узкобедрый коридор привел Дображанскую к башне. Знаменитая башенка Замка Ричарда, стройная фигурка которой украшала все классические снимки Андреевского спуска, оказалась изнутри небольшой и полой – декоративной. В нее невозможно было подняться, лишь смотреть снизу на уходящую ввысь пустоту, перечеркнутую множеством деревянных балок, на одной из которых сидели два нахохлившихся голубя. Сверху, из щелей, на Катю летели редкие снежинки.

Она услышала, как в деревянные стены башни ударил ветер. И вдруг Башня тихо запела… Что-то еле слышное, тягучее, похожее на заунывную балладу. Ветер снова ударил по узкой башне, как по струне, песня стала громче, и Кате показалось, что она даже различает слова:

Но отделить реальное от кажущегося она не смогла. Как раз в это время оказавшийся вдруг совсем рядом мужской голос сказал:

– Ричард Львиное Сердце – добрый король из «Айвенго». Романы про королев, королей, рыцарей нравились мальчикам. А дом действительно похож на замок: башни, стены с зубцами, окошки-бойницы. Вот мальчишки и прозвали его Замком Ричарда…

Кажется, это был голос сторожа, впустившего их сюда:

– Хоть есть еще одна версия происхождения прозвища…

– Какая же? – спросил Дмитрий Андреевич.

– Говорят, ровно столько, сколько существовала коммуналка, в ней жил старый пройдошистый польский еврей Ричард. Он-то и был истинным королем этого замка. Когда он умер, дом сразу расселили… А на пятом этаже до революции в Замке жил известный художник – племянник Тараса Шевченко Фотий Красицкий…

– Екатерина Михайловна, вы здесь? – позвал ее Дмитрий Андреевич. – Я забыл вас представить, – сказал он, когда Дображанская вышла к ним, – местный сторож Агапий. В прошлом – художник с Андреевского.

– Так уж сложилась жизнь, – сказал Агапий, и Кате показалось, что произносить эту фразу для него привычно и не особенно грустно. – Могу нарисовать ваш портрет. За весьма условную плату. Или даже бесплатно… Такую красавицу, как вы, редко встретишь.

– Спасибо, не надо, – сказала Катерина.

Втроем они молча спустились на первый этаж, представлявший собой огромный пустой зал. Катя кашлянула.

– Я вижу: вы совершенно замерзли, – проявил заботу Дмитрий Андреевич. – Если вы заболеете из-за меня, я себе не прощу… Я говорил: меня интересуют еще два дома… Но, с вашего позволения, я покажу вам их завтра. Подвезти вас куда-то?

– Не нужно…

Чтобы вернуться на работу, Кате достаточно было перейти улицу. Но прежде чем сделать это, выйдя из Замка, она обернулась, желая еще раз взглянуть на неразгаданный дом. Высокое здание окружал вечный зеленый строительный забор – рядом прописавшиеся на Андреевском спуске художники развешивали картины для продажи. Сейчас, когда она смотрела на Ричарда снизу вверх, уходящий в небо высокий желтый замок с зубчатыми стенами, узкими и высокими окнами еще больше напоминал сказочную неприступную твердь, где живет заговоренная принцесса…

Или королева?

«Мой Ричард… добрый… моя королева…» – прилипла песня. Две строчки крутились и крутились в мозгу.

И на миг Катя поверила, что, посмотрев в окна башни меж четырех маленьких башенок-пик, увидит там чей-то лик – хозяин или хозяйка самого известного в Киеве дома с привидениями явится своей Киевице… Но не увидела никого, если не считать синего термоса, картонок с портретами и пристроившегося на подоконнике рядом с ними Агапия-сторожа.